Воздух слегка звенел после дождя; ароматы Мидгарда отличались от тех, что витали в Асгарде, но во всех мирах было нечто общее, что Локи мог учуять прежде любого другого запаха — любопытство, нетерпение, предвкушение. Это тот самый звон, который складывался из нашептывания теней, из шелеста ветра, травы, оберток и газет, которые гонял ветер по асфальту до первой лужи. Ощущение тиканья часов вместе с зудом предвкушения говорили о том, что пришло время наконец-то посмотреть на творение рук человека.
И Локи было любопытно, как далеко можно зайти в этот раз; он чувствовал зыбкую грань, на которой виртуозно балансировал и сейчас как раз опасно кренился, чтобы в очередной раз проверить догадку, без чего жизнь стала бы скучной и пресной, лишенной всякого смысла.
Он наблюдал несколько дней, выслеживал, но не как хищник жертву, скорее, как игуана, которая укусила свою жертву и теперь терпеливо ждала, когда подействует яд и отдаст добычу на радость победителю. Он умел ждать, пускай и не любил, но умел и знал о том, как сладко бывает получить желаемое после длительного ожидания.
Его ядом был посох, который Тор великодушно забыл, торопясь показать Всеотцу насколько он теперь хороший и послушный сын. А Локи не был послушным и хорошим, он этого и не скрывал, он даже не боялся того, что ему может сказать Один; когда-то давно — да, но теперь уже было слишком поздно, он вырос в той лжи, которой его окружили, впитал её и теперь расцвел. А его собственный отравленный подарок, внезапно забытый (внезапно ли?) остался у людей. И как же ему хотелось посмотреть на результат; в прошлый раз с удачно оставленным тессерактом вышло крайне любопытно, он надеялся, что и в этот раз его не разочаруют.
Определенно, он рисковал, являясь в этот мир даже иллюзией, когда там находился Тор, но игра стоила свеч, Локи не мог отказаться и пропустить такое веселья. Он уже упустил тот момент, когда движимый непомерным эго Старк изобразил из себя бога и едва не уничтожил планету, ведь за Творение отвечает Создатель. Но это было скучно и достаточно предсказуемо, Локи больше интересовала девочка, за которой тянулся шлейф магии. И он знал природу этой магии, узнавал её, хотя и отмечал новую форму, но содержание оставалось прежним — она была дочь камня Разума, плоть от плоти, хотя и считала себя человеком, он ходил за ней тенью, не выходя на свет, уже несколько дней и нашёптывал разное. Уже куда в меньшей степени была человеком, чем могла себе представить, нужно было только подтолкнуть немного, сбросить птенца с ветки и посмотреть, полетит ли...
Локи посмотрел на свое отражение в стеклянной витрине магазина, повторяясь множество раз в бесчисленных каплях, которые не успели просохнуть после дождя; одежда трансформировалась из привычной асгардской в более привычную земному глазу — черные брюки, рубашка и пальто, на шею небрежно наброшен темно-зелёное кашне. Теперь он был готов идти в гости.
Локи не торопился с официальными визитами, его вполне устраивали тени, отражения и навязчивые мысли в голове. Не в своей, разумеется.
Шотландия была создана для теней - созданная из всей палитры серого, переливающаяся тенями, но не теми, которые серебрятся и звенят, а теми, которые ложатся на все тяжёлым покрывалом и придавливают к земле, заставляя опустить голову. Мрачный край, трагичный и сырой. Дождь был неотъемлемой частью этого места, но висел в воздухе завесой, сливаясь с тенями; здесь и обычного человека можно было бы принять за обман зрения, настолько всё искажало скудное освещение даже днём.
— Значит, ненависть? Любопытно, — он шелестел где-то возле окна ветром, который трепал занавеску, в голосе чувствовалась плохо скрываемая усмешка. Ему действительно было любопытно понять мотивы, которые толкнули эту девочку стать добровольцем для опасного эксперимента, как и то, насколько сильно это повлияло на её становление дальше. — Но и она тебя не жжет уже изнутри так, как раньше. Так чем же ты дышишь, Ванда? Чего жаждешь? К чему стремишься? Что тебе даёт хаос внутри? Чувствуешь его?
Не могла не чувствовать. Камень изменил её необратимо, даже если она ещё этого не поняла, дал в её руки опасное оружие, слишком опасное для такой хрупкой и никчемной оболочки, но с этим можно было работать. Локи подумал, что это было бы даже интересно, в то время как в Асгарде давно не появлялось новых сильных магов, но некуда было деться от доблестных воинов без мозгов и понимания. От скуки и любопытства ради он мог бы обучить эту девочку, оставив часть своего хаоса здесь, но не слишком много, чтобы у ученика не возникло соблазна превзойти учителя. Тонкая грань.
Но сначала стоило посмотреть, хороша ли она, не будет ли время потрачено зря.
Мрачная Шотландия навевала любопытные идеи и вдохновляла творить - художники любят тоску и безысходность, черпая из них идеи, но Локи не любил тосковать, он любил переворачивать всё с ног на голову, ломать шаблоны и идти так, как ему вздумается. В этом краю можно было славно позабавиться, дойти до края, до предельной точки и, остановившись на ней, как на горной вершине, балансировать и смеяться над теми, кто никогда так не сможет.
В конечном счете, сегодня он делал миру одолжение - магия всё равно должна была вырваться из Ванды, то было не вопросом наступления, а вопросом времени. И тогда он бы занял место в первом ряду, чтобы посмотреть, как очередная безалаберность брата привела к катастрофе, но у него были другие планы. Землянам сегодня везло.