Да, хорошо умереть для того, кто за землю родную
Бьется и в первых рядах падает, доблести полн.
Тиртей  (VII в. до н. э.)
Сражаться всегда просто - каким бы тяжёлым бой не был, она знала, за что и почему сражается, знала, что она нужна тем, кто не может сражаться. В этот раз была команда - со времен той самой операции в Первую Мировую Диана не сражалась бок о бок с кем-либо, она была одиночкой, как и все остальные. Угроза заставила их объединиться ради единой цели, но настоящей командой их было назвать сложно. Каждый из них привык быть одиночкой, у каждого из них амбиции требовали всё внимание к своей персоне и не слишком хотели делиться славой с кем-либо ещё. Исключение, наверное, составлял Барри, который был ещё молод, чист и не привык к супергеройским подвигам. Остальные переносили как-то двояко произошедшее - общая радость, что у них получилось, что угроза устранена, а все они живы, мешалась с какой-то неловкостью и необходимостью признать, что это их общая победа, которую невозможно было бы представить без кого-либо. Выходит, что работать в команде не так уж и плохо, а они, хотя и кривились всё это время друг на друга, подкалывали и обещали разойтись в разные стороны сразу же, как разберутся со Степным Волком, неплохо сработались. Более того, трудно было сделать вид, что ничего не произошло, а они всё такие же индивидуалисты, которым без разницы судьба остальных членов.
Там, откуда Диана была родом, говорили, что после подобных сражений выжившие навсегда остаются повязаны узами куда более крепкими, чем кровное родство, потому что это было уже родство душ. Нельзя было пройти подобное и остаться чужими друг другу, не стать настоящими друзьями, к судьбе которых уже нельзя оставаться безучастным.
И всё же они все разошлись, окинув напоследок их общую победу и расцветший диковинными цветами мир, едва устоявший на этот раз и выдернутый из лап смерти в последний момент.
Нельзя, но сделать вид, что ничего не изменилось, а они хоть и славно провели время, но всё так же горды и независимы. Признать всем мешала то ли гордость, то ли отсутствие подходящего момента, который был упущен неожиданно и неловко. Для Дианы всё было в диковинку, но у неё самой было достаточно слов, которые не были сказаны, чтобы как-то порицать остальных, хотя казалось, что все готовы были кинуться обратно, если бы был повод, но пока ситуация требовала красивого и драматичного ухода в закат. Кроме Барри, конечно, того больше волновала столовая и еда, так как ребёнок изрядно поистратился за это время энергетически.
Улетать в Париж, впрочем, Диана не спешила - это больше напоминало бы побег, а не нужно было быть Дельфийским оракулом, чтобы понять, что впереди их ждал разговор. Скорее всего - даже не один, да и где-то в глубине души она знала, что им нельзя разбегаться насовсем, а если мужчины традиционно встанут в позу, то ей придется тащить их обратно, пусть даже и силой, иначе они сами же потом будут глубоко и невозможно несчастны, потеряв единственный шанс обрести настоящих друзей, от которых не придется скрывать себя настоящих, растворяясь в толпах обычных людей и теряя часть себя каждый раз, когда, подобно титанам среди лилипутов, погружались в повседневную жизнь, слишком тесную и слишком иной раз чуждую.
И потому что глупо было верить, что это была последняя глобальная катастрофа, что больше никто не покусится на Землю, что больше не потребуется вставать на защиту человечества. За сто лет она уяснила одно - всё повторяется, а люди сами являются ящиком Пандоры, храня в себе самое лучшее, что возможно, и самое отвратительное. Это всё ещё трудно укладывалось в голове амазонки, до сих пор делившей мир на черное и белое, хотя сама считала, что стала намного более циничной.
По хорошему, в её чувство прекрасного и доброго не укладывался даже Супермен, бывший для многих олицетворением добродетели, надеждой на лучшее и светом в конце тёмного тоннеля. Герои нового мира были куда менее однозначны, чем в прежние времена, но была эпоха титанов, эпоха богов, теперь же настала эра людей, которые творили героев по своему образу и подобию, лепили их из ночных кошмаров, как в случае с Бэтменом.
И именно поэтому теперь были тёмные времена, когда человек отказывался сражаться сам, он выдвигал вместо себя своих ставленников против целых армий. Амазонки же были созданы, чтобы вносить мир между людьми, а так же вынуждены были воевать, потому что мир не значил рабство. Но именно поэтому Диана была готова взять на себя роль миротворца, который бы хотя бы заставил их всех выслушать друг друга прежде, чем они спрятались снова за свои костюмы и чувство глубокой уязвленности амбиций.
Письмо от Брюса стало неожиданностью - она толком не поняла, что именно хочет он от неё, она привыкла, что за каждое настоящее слово нужно прорваться через сотню словесных взаимных выпадов, но это был шанс не дать разбежаться супергероям по своим норкам. Кажется, в этот раз Бэтмен был с ней солидарен и решил первым начать действовать, снова подтверждая, что в прошлый раз именно он собрал команду, нашёл их всех (ладно, её он не искал, она появилась сама, как и всегда). И это было довольно символично - из них всех только он был обычным человеком, не обладавшим сверхъестественными способностями.
Так и должно было быть, а она так и не хотела становиться генералом и отдавать приказы, посылая на верную смерть и зная только то, что цель оправдывает любые потери. Она так и не научилась жертвовать другими, могла только собой.
Диана была всегда суеверна, потому что выросла в поклонении богам, которые вольны были миловать и карать, но не чувствовала себя обреченной, она делала то, что считала необходимым.
- Мир ещё празднует нашу победу и не пытается перестать существовать, а ты снова зовёшь меня в гости? Мне стоит готовиться к бою? - в святая-святых Бэтмена легко попасть, когда внутри есть человек, готовый впустить вас в любой момент. Или когда тебя ждут. Бэт-пещера выглядела так же, как и в последний раз, когда Диана её видела, но сама она была одета уже не как амазонка, а как земная женщина. Сегодня они были без костюмов или, наоборот, в них. Только она всегда считала, что одежда не меняет человека, она не диктует ему, какой будет его сущность. Это лишь маска, как в древнегреческой трагедии. Диана скрестила руки на груди и улыбнулась - она знала, что в бой они сегодня не пойдут, только если в словесный, Брюс позвал её для другого, но не съязвить о его затворничестве и приглашению гостей только в случае вселенской катастрофы, было сложно. Альфред деликатно упомянул, что мастер Брюс делает большие успехи, правда не упомянул, в чем именно, но догадаться было можно - он второй раз за неделю выбрался из комфортного ему одиночества, и в этот раз причина должна быть ещё более весомая, чтобы он так нарушил собственные границы. И ей было это приятно, это заставляло улыбаться и острить щурясь и посмеиваясь над попытками всё выдать за суровую необходимость, которая потом могла обернуться внезапным предложением прятаться, как и он, в костюме летучей мыши.

- Возможно, в этом одна из бед мира? - Диана усмехнулась, скрещивая руки на груди и щурясь смотрела снизу вверх на хозяина этого дома. Возможно, кто не может в полной мере отпраздновать и ощутить радость от победы, тот не может прочувствовать полностью и все проблемы; любая крайность вела к противоположной, но, вместе с тем, отстраненность умоляла многое. - А ты сам часто запоминаешь хорошее?
И сложно было ненароком не поддеть Брюса со всей его серьёзностью и мрачностью - его пещера была одним из самых своеобразных мест, в которых ей довелось побывать, вмещающей в себя величайшие достижения техники и науки, но не вмещавшей и капли солнечного света. Человек не может без света и солнца, без них он теряет часть себя, теряя ориентацию в пространстве и времени, забывая постепенно и то, что есть улыбка и насколько она важна, когда начинал меняться состав крови, о чем твердили ученые и что не требовалось объяснять целителям древности, работавших с человеком иначе. Но человечество пошло по пути разделения, перестав видеть картину мира в целом; об этом можно было скорбеть сколь угодно долго, но в этом было уже ничего не изменить.
- Как тебе самому больше нравится? - амазонка пожала плечами, но, обведя взглядом пещеру, поёжилась - для неё вся эта техника была чем-то сравни с магией. Пускай она умела делать простейшие вещи на компьютере, не боялась технического прогресса, но близким для неё всё это не стало. - Впрочем, давай действительно лучше наверху, - она примирительно улыбнулась и снова пожала плечами - для дела действительно подойдут любые интерьеры, но лучше она себя чувствовать будет там, где не так сильно сталкивается с чужим и чуждым ей миром. Когда-нибудь, наверное, она освоится и со всем этим, привыкнет и, возможно, даже полюбит, но вряд ли сможет чувствовать себя со всеми этими игрушками так же свободно и легко, как чувствовала себя с мечом и лассо в руках - каждому своё.
Диана вошла в кабинет следом за Брюсом и на мгновение остановилась на пороге вспоминая ночь перед битвой, когда она последний раз сюда приходила. Странный момент был, когда могло показаться, что она что-то поняла, может быть даже мастер Брюс, как его называл Альфред, тоже внезапно оказался без брони, за которой прятался от всех, кто оказывался рядом. Наверное, это была магия момента, когда они готовились лечь рядом в бою, а это роднило и срывало лишние маски, позволяя простить глупые обиды и избавиться от лишнего.
Но это было тогда, теперь всё начиналось заново.
- Налей что-нибудь тогда, пожалуйста, а я когда-нибудь принесу тебе бутылочку вина Диониса, - Диана прошлась по кабинету, осматриваясь и подмечая то, что в прошлый раз не видела, потому что помещение тогда действительно не имело значения. Она действительно могла принести бутылочку особенного вина, если это "когда-нибудь" всё-таки наступит, а они не разругаются сейчас, а они могли. Диана хорошо знала и свой вспыльчивый нрав, и умение Бэтмена подбирать слова так, чтобы было особенно больно; хотелось только верить, что друзья так не делают. - Ммм... Возможно, что ты сделал мне костюм летучей мыши? Так, кажется, ты говорил, когда мы в последний раз тут были, да? - она рассмеялась, сама первая начиная не с сути, а с увиливания. - Что если мы переживём ту ночь, то я могу прятаться где угодно, хоть бы и в костюме летучей мыши? Это было интересное предложение! - она выдохнула и покачала головой, заставляя себя настроиться на более конструктивный диалог, хотя с Бэтменом было очень сложно от язвительности. Наверное, это была его сверхспособность - пробуждать в других сарказм и драматизм. Но сейчас он был скорее Брюс Уэйн, об этом не стоило забывать и не начинать словесную войну, которая никуда не приведёт. - Неужели ты хочешь собрать всех обратно? Брось, Брюс, они сами перепугались, что получилось работать в команде, растерялись и теперь переживают это со смешанным чувством гордости и досады. Но ты хочешь всех собрать снова, потому что это, как обычно, не конец и всегда будет что-то ещё?
Это было единственно верное решение на самом деле, без которого они все были обречены: на каждую силу находилась равная ей по противодействию. И если они поставили на кон силу команды, то следующий враг будет уже бить с адекватной команде силой, которую одиночкам не отразить, даже если каждый из них один из величайших героев Земли.