Ветер здесь ходил по кругу, будто бы наматывался на невидимую человеческому глазу ось; рвал то в одну, то в другую сторону, вздыбливая волны и швыряя их на штурм утеса, высоко вздернутого над водой. До Дианы долетали только соленые брызги; и хотя солнце уже стояло достаточно высоко, чтобы стало жарко, ветер был пронизывающим и холодным, как будто дул из самого Аида. Храм Посейдону, его убежище, на мысе Тенарон давно превратился в живописные развалины, что в скором времени он должен был увидеть и сам, вернувшись к излюбленному месту и найдя вместо даров мраморную крошку. Амазонке не хотелось бы находиться в этом месте в момент, когда бог будет гневаться, но знала, что подобного разочарования не избежать никому из Олимпийцев - их век на Земле давно прошёл, виной тому был Арес или их собственная гордость, не так важно. Мир изменился и изменился, возможно, не в лучшую сторону, потерял невинность и чистоту, способность смотреть вверх и радоваться простоте, но при бесконечном числе проступков и пороков человечества сохранились и достоинства, которые выравнивали чашу весов, давая им ещё время исправиться или кануть бесповоротно в бездну.
Но Диана была здесь сейчас не ради храма Посейдона: здесь же была глубокая пещера, спуск в бездну и дорога в мрачное царство Аида. Она ещё до рассвета прилетела сюда, но не спешила уходить в темноту, дождалась восхода и наблюдала за величественным путешествием Гелиоса по небосклону, настраиваясь на долгий и тяжелый путь.
Они все обсудили и договорились между собой, что нельзя оставлять Материнские кубы лежать так просто, даже караул амазонок и атлантов не оправдали себя, не задержав надолго Степного Волка в его стремлении собрать все Кубы воедино и начать снова уничтожать миры. Поэтому нельзя было возвращаться к прежней схеме, приходилось рисковать и искать помощи там, где смертные вряд ли когда-либо смогут достать артефакт, а другие существа... кто знает, кому они могут понадобиться, но путь в Аид ни для кого не станет приятной прогулкой, хотя для неё он и не представлял той опасности, как для смертных. И все же она не стала объяснять всю сложность выбранного варианта, только запретила идти вместе с ней.
Диана последний раз вдохнула холодного воздуха, пропахшего горьковатой морской солью, и решительно шагнула в пещеру, обнажая меч и готовясь в любой момент сразиться с тем, что попробует встать у неё на пути. С собой, помимо самого Куба, она несла дары для Аида.
Чем дальше амазонка уходила от поверхности, тем глуше становились её шаги: каменная крошка сменялась на гладкий гранит, проход становился уже и извилистей. Мелкие твари, высунувшие носы поживиться свежей кровью с недовольным ворчанием уползали обратно во тьму, когда видели холодный блеск меча Немезиды.
Страшный рык возвестил о том, что она близко к цели, а Цербер все так же верной и правдой охраняет вход в подземное царство. Вид его был ужасен и несравним с изображениями на вазах, не отражавших и капли уродства и мощи одновременно, которыми был наделён страж: он был огромен, из оскаленных пастей скатывалась пена, клыки были размером с кинжалы, а за спиной у него извивались змеиные головы, как и у его матери. Но с ним Диана не собиралась сражаться, она кинула ему под ноги лепешки, в которые был подмешан маковый порошок, а когда Пёс их заглотил, то оставалось лишь некоторое время уклоняться от его нападений, становившихся все медленней, пока не заснул.
Для Харона у неё была золотая монета из сокровищницы Темискиры; в воды Стикса, сидя молча на носу утлой лодчонки, она не заглядывала, чтобы не увидеть то, что могло бы поколебать её уверенность и зародить сомнение в душе.
Её шаги глухо отдавались среди колоннады, похожей на ту, что была в Акрополе, но не ослепительно белой, а серой, выцветшей и мрачной, пока она шла до конца тронного зала, чтобы у подножия остановиться и впервые вживую увидеть Владык Подземного Царства.
— Я Диана, дочь Зевса и Ипполиты, царицы амазонок, Убийца богов и меч против Ареса, - она положила первый дар у подножия трона поменьше. — Я принесла вам в дар мирт, чтобы возвестить о том, что оковы пали и боги вернулись, — второй дар опустила у подножия трона Аида. — Я принесла ветвь лавра, чтобы возвестить о победе над Аресом, восставшим некогда против богов и закончившего этой битвой эпоху богов, — рядом Диана положила мирру. — Я принесла драгоценную мирру, чтобы возвестить о том, что каждый повергнутый мной враг отныне будет отправляться в твоё царство, Аид. И я принесла голову ламии, вырвавшейся из-под твоего замка в мир смертных и мной остановленная, как будут остановлены и остальные. И я пришла просить твоей помощи, владыка Аид!

Диана смотрела на Аида настороженно – за тысячи лет своего существования она видела живьем богов лишь дважды, оба были её братьями и были при том совсем различны, что ждать от более древнего существа предсказать ей было сложно. Как сложно было оценить, когда кровное родство сыграет злую шутку, а когда откроет двери там, где их прежде не существовало. Боги и в прежнее времена бывали сумасбродны, чего же ждать от них сейчас, когда они изнывали столько веков в заточении, а вырвавшись оказались в совершенно непривычном мире, можно было только догадываться.
Аид, кажется, не гневался или не собирался гневаться сразу.
– Я всего как сто лет дочь Зевса, а до этого все годы была просто одной из амазонок, - в голове звучал голос Ипполиты о том, что Громовержец добрый и сильный, справедливый и честный… о его манерах вести себя там ничего не было. Не было и в мыслях Дианы злиться или расстраиваться из-за шпилек одного бога в сторону другого – это были дела не её масштаба, с чем братья могли разобраться сами. Её делом это стало бы ровно в тот момент, когда их распри развязали бы новую войну, в которую они вовлекли бы по давней традиции смертных, не имея возможности уничтожить или же заметно повлиять друг на друга, и начиная играть живыми существами на манер шахматных фигур. – И благодарю за доброту, но я не могу склонить голову ради веры, с которой меня вырастили.
Амазонка поднялась, как и сказал Аид, запоминая для себя его слова и благодаря за них – в ней было достаточно гордости, чтобы не расшаркиваться с каждым, как и королевского воспитания, не учившего её гнуть спину перед кем попало, но тут было иное. Нельзя не склонить голову перед тем, что является путеводным маяком, что горит в груди и помогает идти дальше, из чего она черпала силу в то время, когда становилось тяжело и больно, когда богов не было и теперь, когда они были. Она поклонялась не их физическому воплощению, и идее.
– Я понимаю, - она кивнула. – И благодарю, что готов выслушать. Но взгляни на голову ламии – нижний мир пришёл к верхнему уже, дети Ночи, что заперты в твоем царстве, пользуясь моментом выскользнули и пытаются собрать кровавую дань за все упущенные столетия. Но это лишь малая беда, с которой мне по силам справиться, хотя, была бы рада, если бы никто новый не ускользнул от тебя, заставляя применять силу. Та же просьба, с которой я пришла… Никто из смертных не может переступить порог и выйти без твоего ведома, лишь твоей милостью и велением Олимпийцев из Аида возвращались герои, но всё может измениться, если то, с чем я пришла к тебе, попадёт не в те руки. Три Куба вместе не могут храниться, защитить же ни смертные, ни амазонки, ни атланты не смогут, если случится новое вторжение, потому что путь к ним слишком лёгок. В подземном мире одному из них будет безопаснее не только для мира живых, - Диана наклонила голову, рассматривая Аида и стараясь подвести к той мысли, которая могла заставить его отряхнуть с себя пыль и почувствовать собственную заинтересованность в охранении артефакта от лишних посягательств. – Я повергла Ареса, но убить его, как и любого из богов, окончательно невозможно. Мир подпитывает его, но даже так, если отрезать его от злости и войны, он способен не только вернуться, но и перевернуть землю и небо местами: не заполучив заветный трон Олимпа и не справившись с нашим отцом, он пойдёт за твоим троном. Я прошу многого, я знаю, но это не только сохранение мира живых, это сохранение мироустройства, где ночь останется ночью, день не превратится в вечер, а подземное царство не вывернут наружу, чтобы поглотить мир верхний.
А ещё Диана знала, как именно это Арес смог бы провернуть, потому не хотела с ним встречаться снова, чтобы ненароком не помочь в исполнении плана, когда придя мёртвым в Аид, он начнет оттуда новое завоевание.
– Другие Кубы мы спрячем иначе, чтобы не хранить их все вместе и не рисковать.