Их трио нечасто разделяли, они действовали как единый механизм — четко, слаженно, оперативно. Алеку никогда не нравилось отступаться от проработанной тактики, он в их команде всегда играл роль того, кто прикроет. Если остальные сумеречные охотники вели счет убитых демонов и хвалились своими послужными списками, то старший Лайтвуд обычно отмалчивался, потому что иначе расставлял приоритеты. Спасать и защищать ему всегда нравилось больше, чем убивать.

<АКТИВ>     <ЭПИЗОД>
Тема лета --> Summer sale     Фандом недели -->

rebel key

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » rebel key » ­What about us? » магия шмагия и основы предательства


магия шмагия и основы предательства

Сообщений 1 страница 26 из 26

1

МАГИЯ ШМАГИЯ И ОСНОВЫ ПРЕДАТЕЛЬСТВА
[гп]
http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png http://i4.imageban.ru/out/2018/03/14/d055b04371c374610ca6ee8e8bf49fcd.png http://i1.imageban.ru/out/2018/03/14/050331e1c75f733d93fa0a5c02515231.png
✁ ✄ they tell it is gonna be better tomorrow
james potter & sirius black

Лучшая дружба, лучший друг, элементарные такие вещи, незыблемымые с первого курса, с одиннадцати лет, не дотянув до "я знаю тебя больше половины жизни, чувак". знаю, - как самое охуенное слово в этой жизни.

Конечно, он не верит, глупости какие, Пожиратели, пожиратели, мать  твою, Поттер, пожиратели, когда твоя невеста "грязнокровка", когда у них уже свой орден, с блэкджеком и фениксом, когда.

Он не верит слишком долго, он не верит, даже когда Поттер - уже Поттер, больше не Джим, какого, а? - выступает с Пожирателями, не верит, даже когда узнает его движения, вскидывая палочку, отбивая проклятие.

Он не верит, когда верят все остальные, не верит, а потом из-за его лучшего друга начинают умирать люди, и что-то деревянное внутри, что только надтреснуло, ломается до конца, расщепляясь на щепки. Что-то ломается, больно развиваясь о костяшки, и это не только стол, попавшийся под руку, не только не первая бутылка огневиски, не только разлетевшаяся брызгами уже даже непонятно что, не дружба.

— — — — — — ✁ ✄ ДОПОЛНИТЕЛЬНО

Джеймс Поттер, подавшийся в тусовку пожирателей, по бесплатным членским билетам, опоенный зельями. Сириус Блэк, который наконец в это верит, любуясь на трупы Орденцов, заглатывая огневиски и после этого: самый удачный таймлайн, чтобы Поттер начал что-то вспоминать. Идеальный тайминг, идеальный! Минус двадцать баллов Гриффиндору, мистер Поттер. Или это все же засчитывается как Слизерину?

[nic]Sirius Black[/nic][ava]http://i5.imageban.ru/out/2018/03/15/a75d083523f9f461824f2e35ffe97372.png[/ava][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

+3

2

Тесные переулки, в которых стены были пропитаны сыростью, пропускали с большой неохотой. Под ноги то и дело намеревалась попасть какая-нибудь дрянь – от мусора до пробегающих крыс. Не горело ни одно окно, поэтому идти приходилось с двойной осторожностью, изредка подсвечивая себе путь волшебной палочкой. Даже вопреки мантии-невидимке оставался риск оказаться замеченным, если, конечно, не соблюдать должную осторожность.
Он старался ступать как можно мягче и аккуратно обходить или перешагивать преграды. Почти не дыша, и не только лишь потому что боялся себя выдать – пути его отдавали зловонием.  И все же это было необходимо. Заметь его кто-либо здесь, появится слишком много неудобных вопросов. Увы, Джеймс Поттер знал, как их решать. Все знали. Ему ничего не стоит наслать Непростительное заклятие. Атаковать, подвергнуть пытками, прикончить, загнав в угол. О, да этот парень самый что ни на есть Пожиратель смерти, и место ему среди подобных.
Это общепринятое мнение. Джеймс Поттер, один из последователей Темного Лорда, не станет опровергать. Ведь так и есть, невозможно отрицать очевидное, уклоняться от правды. Неделю назад он доказал свою преданность. Наверное, это было проверкой… да, именно ей.
Он остановился, прислонившись к стене. Под мантией было трудно дышать. Пришлось скинуть ее, жадно вдыхая прохладный вечер. Хотя бы на одну минуту, убедившись, что никого рядом нет, позволил себе эти судорожные вздохи мнимой свободы. Мнимой – потому что темная метка на его руке никогда не исчезнет. Она есть часть, неотъемлемая, въевшаяся в тело, в самую его суть, опутывая душу черными змеями. Джеймс мотнул головой. Он не должен был этого делать, нельзя находиться здесь. Но уже слишком близок, чтобы теперь отступить. Сначала ему надо узнать.
Неделя – это не настолько давнее прошлое, чтобы ей удалось выскользнуть из памяти. Более ранние события же были словно подернуты дымкой. Они будто бы неинтересны, пусты. Произошли где-то, когда-то, и ладно. Может быть, с ним или с кем-то другим, какая разница? Важнее то, что ощущается реальным; что происходит теперь. Или произошло совсем недавно. О, Поттер прошел проверку, несомненно. Но теперь отгоняет призрачные видения Фрэнка Лонгботтома, заслонившего собой жену от Круциатуса. Корчится на полу, прямо перед его ногами. У Джеймса было задание – узнать текущее местонахождение штаба Ордена Феникса, этих слабаков, которые все еще пытаются сопротивляться. Похвальное мужество, но такое бесполезное. Куда больше пользы могли бы принести, присоединившись к ним, к армии Лорда Волдеморта.
- Круцио, Круцио… Круцио! – он бессмысленно повторял, подвергая Лонгботтома все большим мучениям, пока его жена кричала рядом, молила остановиться. Джеймс знал – за ним наблюдают. Круциатус был более безопасен, чем заклятье смерти, хотя бы тем, что не фатален. И сначала палочка была направлена на Алису, как на более слабое звено. Фрэнк заслонил жену – та была беременна. Но и это Джеймс узнал лишь после. Враг, казалось, поверженный, распластанный на полу, рывком хотел было кинуться на него или сбить с ног, или Мерлин знает что еще. Так, Авада Кедавра настигла его. Когда палочка устремилась к Алисе, та схватилась за живот и пробормотала, что ждет ребенка. Сквозь завывания больше добиться от нее ничего не вышло. Пришлось бросить – один из объявившихся Пожирателей сообщил, что за ними идут.
Ничего не выяснили. Он сделал все, что мог. И заслужил свое доверие, алой пеленой застилающее глаза, когда пытается сомкнуть их на ночь.
Никакого сожаления за выбранный путь, хотя едва мог вспомнить, как решил присоединиться к Пожирателям. Одно знал точно – это было его собственное решение. Как может быть иначе.
Джеймс вновь накинул мантию, продолжая идти дальше. Оставалось лишь выяснить что-то, проверить одну мучающую его догадку, которая и не давала спокойно спать, словно бы совершенное им – это неправильно, не его, будто не поступил бы так никогда, потому что кто-то другой его бы осудил. Тем абсурднее, что этим кем-то был тот, кого не раз приходилось встречать на стычках Пожирателей со всем сбродом, активно пытающимся сопротивляться. Тот самый Орден Феникса, летящие заклятия которого приходилось отбивать неоднократно и посылать ответные, каждый раз ступая по грани – убьет или нет, успеет ли противник увернуться. До первой сотворенной им смерти что-то удерживало, а потом – какая разница. Выбрав сторону, нужно являться ее частью всецело и до самого конца. Так думал он вечерами, уверяя себя, пока на рассвете не просыпался в холодном поту.
Сейчас его тоже вели воспоминания. Те самые, которые произошли не с ним, но почему-то появляющиеся, разгоняющие кровавое месиво, преследовавшее днем. Они не были реальными, но чувствовались живыми. И настолько изнуряли, что теперь Поттер рисковал всем ради них и ради поиска, какого дьявола это вообще с ним происходит. Он не мог проводить когда-то время с треклятым Сириусом Блэком, предателем чистокровных волшебников, так как выбрал сторону отребья. Про него часто говорят, что тот позорит свою фамилию, ярчайшие представители которой входят в число Пожирателей и вернейших соратников Темного Лорда. Уж тем более Джеймс не стал бы говорить с ним, разве что отправив в его сторону заклинание. И точно не знал бы, где тот живет. Поэтому лишь тест, всего лишь так, чтобы раз и навсегда определиться – эти сны просто часть воспаленного воображения, и они пройдут, совсем скоро, не оставив следа.
Тот самый дом, наконец-то. Джеймс поправил на себе мантию, чтобы раньше времени не обозначить своего присутствия. То, что он в самом деле нашел некое здание, выглядящее так, как и ожидал, еще ничего не значило. Больная игра воображения, или что-то еще в том же духе. Это ничего не доказывало.
Он подошел к двери и громко постучал. Что обитатели дома не спят, было очевидно по горящему свету в одном из окон. Когда послышались шаги, отступил поспешно в сторону. Нужно было дождаться, что дверь откроется, и житель этого дома выйдет за порог.
- Не двигайся, - Джеймс глухо произнес, стаскивая с себя мантию и направляя волшебную палочку на Блэка. Даже Пожиратель смерти может быть не на шутку напуган, когда внезапно получает подсказку во сне, где найти одного из своих врагов. Это страшно, потому что волшебникам не могут приходить такие странные сны, в которых, помимо чьих-то адресов, проникали несуществующие эмоции, события, связи, - Руки, чтобы я их видел. Только попробуй достать палочку, Блэк, и я клянусь, что размажу тебя по стене твоего же дома.
"Это же твой дом? Я прав?" - рвались изнутри вопросы.
Было тихо. Никто не ринулся наружу спасать незадачливого борца за мир во всем мире, или какой у них там может быть лозунг. Если это не было засадой.
- Без фокусов, - он еще раз предупредил. Так, на всякий случай. Вряд ли до этого придурка дошло бы с первого раза, - Внутри никого?.. Отвечай, с тобой был кто-то? – слишком много времени Поттер проводил сейчас на виду. Он не мог больше рисковать, поэтому собирался взять на себя еще больший риск, - Заходи. Быстро.
Все для того, чтобы, пропустив Блэка вперед, зайти следом и захлопнуть дверь.
Больше всего Джеймс Поттер хотел ошибиться. Но увы. Нереальность привела его в дом одного из членов Ордена Феникса. Удача ли?

[icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon][nick]James Potter[/nick][status]requiem for a life[/status][sleep] [/sleep][fandom] [/fandom][tea] [/tea]

+3

3

Всё куда-то исчезло, растворилось во тьме… /// это голоса твоих галлюцинаций.
не оставляй меня одного в темноте

Он не ждет гостей, даже Ремуса скорее всего не ждет, потому что все слишком понимают, и на этот раз почти наплевать на то, что он не выдерживает свое все в порядке — на двадцатку из десяти. И, наверное, этого гостя он ожидает увидеть в еще большую последнюю очередь. Его разбирает на смех, его разбирает на столбняк, его вообще разбирает цветочной мозаикой на различные части и эмоции, и он в самом деле замирает. Не как послушный мальчик с превосходно по подчинению, а как охуевший в конец кто бы то ни было. Он тормозит с дюжину, пол дюжины секунд, прежде чем начинает — не тянуться к палочке, нахуй, похуй, потому что чтобы ты не хотел — слушай, раз ты оказался.
— Тебя ведь ничего не остановило, когда неделю назад ты… — Сириусу кажется, что его несет, что будет нести до тех пор пока на него не бросят silencio или непростительное, но обрывает фразу после короткого рванного указания сразу же, хотя был на грани перед тем, чтобы сказать вперед и шангуть.
Болезненно морщится, смотрит короткое мгновение, пару и кивает, под еще один толчок,  поднимая руки ладонями перед собой, что смотри, the only one who can use magic here it is you. Сириус жалеет, что так и не выучил ни одного дельного невербального. По многим причинам. По одной из которых он сейчас делает шаг вперед и еще несколько, по той, по которой отчаянно пытается заниматься саморазложением в свободное от деятельности Ордена время, чему отчаянно противится Люпин, только спасает это с переменным успехом.
Он делает несколько шагов внутрь, с палочкой под ребрами, по всем законам красивого жанра и его раздирает смех. Раздирает, от того, что на доме защита, что ни один пожиратель и никто кроме друзей не мог бы пробраться незаметно, за то, что он так и не подумал вычеркнуть Сохатого из всех списков. Could be a good point, he would be better prepared a minute ago. Who is he lying to, though he fucking can't be prepared to all of this. Его раздирает на смех, обиду, его вообще, блять, раздирает и когда все становится все почти нормально, Джеймс сначала убивает Фрэнка, а потом появляется на пороге его дома. So unbelievable. So fucking unbelievable.
He likes the fact that Remus is not visiting him today - for many reasons.
He likes that James comes after he killed someone, after Sirius changed his mind, after all of this, so he probably can think anything except all the memories he fucked up.
Он делает несколько шагов внутрь и едва поворачивает голову, смотря на то как Джеймс закрывает дверь. Мельком думает, что неделю назад за бардак и количество бутылок ему возможно было бы даже стыдно. Настолько же, сколько похуй сейчас — смотри, весело, isn’t it?
Ремус пытается с этим что-то сделать и даже терпит какой-то успех. До недавнего времени бутылки, разбросанные по коридору, гостиной остаются как часть декорации, чисто принципиальной, дань его боли, дань его потери — до недавнего. Время течет как память, время бьет тебя непростительным и сминает дыхание короткими фактами.
Ремус пытается что-то сделать с бутылками. Ремус пытается что-то сделать с ним, все эти лекции, разговоры, нравоучения. Как он вообще с ними задержался в школе. Можно закатывать глаза и продолжать до бесконечности, скомкано добавляя то, что в нужный момент он смог оказаться рядом, ровно также знал, когда стоит промолчать. Когда стоит положить руку на плечо, когда сжать, а когда все же оставить одного — знал куда как лучше чем он сам.
Сириус благодарен. благодарен. только это разрывает на части не меньше, оттого, что раньше на его мести всегда был Джеймс.
Джеймс, который протянет руку.
Джеймс, о плечо которого он обопрется.
Джеймс, с которым ты будешь пьяно шутить и балансировать на высоте Астрономической башни и потом взбираться на метлу посреди ночи.
Джеймс, который учил его заново дышать, который слушал его ругань, который протягивал новую бутылку, когда его заканчивалась, который вытягивал его из пьяного бреда и учил жить заново. 
Джеймс, Джеймс, Джеймс… Сириусу порой кажется, что себя терять не так больно, но вообще он в полном порядке. Он в полном порядке, он даже появляется на похоронах Фрэнка и появляется у Алисы в больнице, и это работает отличным триггером для того, чтобы на этот раз он заперся дома, потому что у него нет сил на это в порядке.
Но вопреки всему он отлично может дышать даже когда here is James in front of him.
Он верит, что Джеймс правда сможет размазать его по стенке, легко. Верит, что без колебаний. Так странно — верить. В Е Р И Т Ь. У Сириуса вообще плохо с этим словом. Плохо, в последние несколько месяцев. Плохо, в последние несколько месяцев, превращающиеся в полгода.
Еще он не идиот и знает, что он сможет достать палочку достаточно быстро, достаточно для того, за кем внимательно следят, и недостаточно, чтобы обогнать фору в несколько секунд, которую имеет Поттер, уже вытащив оную и направив. Еще он не идиот и знает, что все, выходящее за грани стоять смирно и ждать whatever, whenever, whoever fuck all of this — опасно, с налетом самоубийственности.
Еще, честно говоря, ему больше, чем похуй на эти градации.
Конечно, Джеймс не отвлекается, когда захлопывает дверь, наверняка, ожидает чего угодно. Но только, чистокровные, уважающие себя маги, редко опускаются до маггловских потасовок. На традиции чистокровных ему тоже похуй. Еще сильней.
Он вбивает локоть под чужие ребра, коротко удивляясь насколько же легко тот проходит сквозь тонкую ткань мантии, и пользуется тем же мгновением для того, чтобы вывернуть запястье — не вывернуть толком, но перенаправить палочку в пол, жалея, что те не ломаются слишком просто.
Развернуться и сильно ударить коленом в живот, дергая за запястье в попытке вывернуть. Неудачном, почти — отвлекается, но он предсказывает себе несколько секунд за которые тянется свободной рукой за палочкой, чтобы скастовать оглушающее.
[ava]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/ava][nic]Sirius Black[/nic][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom][sta]I ll lose myself tonight[/sta]

+3

4

Все происходило быстро. Только теперь Джеймс начал понимать, что шел сюда подобно сомнамбуле и не слишком-то хорошо осознавал саму дорогу, опутанную несуществующими призраками. В том, что их нет, он продолжал себя убеждать. Не было крови, которая попала на его плащ и лицо – кто-то из Пожирателей любил заклинания «погрязнее». Не было той девчонки, которая упала возле него, схватила за ногу и что-то беззвучно шептала, пока кто-то другой не отправил ее к праотцам, бросив на Поттера крайне неодобрительный взгляд, и вот тогда-то ему точно было необходимо укрепиться в своей позиции. Почему-то он чувствовал – ему не доверяют, следят за ним, ждут, когда сделает что-то неподобающее. Паранойя? Быть может. И, пожалуйста, кто-нибудь – пусть не будет Лонгботтомов.
Эти крики, они застряли в его голове. Джеймс не знает, что стало с Алисой, уцелел ли ребенок в ее чреве. От этой мысли бросало в дрожь, совсем не фигурально.
Поэтому он едва удержался от того, чтобы не шарахнуть чем-нибудь тяжелым Блэка, когда тот начал говорить. К счастью обоих, тот не продолжил фразу. Потому что, первое, перестанет быть полезным, ведь сейчас он нужен в сознании, а второе – Джеймс здесь не за этим. Очень хочет верить в это. Следуя своим (чужим?) идеалам, он противоречит сам себе, это так, и это неправильно в корне.
Есть две стороны. Хорошая и плохая. Какая где и что из себя представляет – это каждый решает сам для себя. Факт – эти двое по разные стороны баррикад. Факт – враги. Факт – одному из них что-то надо от другого. Факт – когда Блэк решит, что пришедший к нему Джеймс спятил, придется… что? Что придется-то? Раз ты Пожиратель смерти, будь им до конца! Зачем думать про заклятие Забвения, когда есть Авада Кедавра? Что, черт тебя дери, с тобой не так?!
Секунда, его мысли вновь в порядке. Очень шатком и относительном, но хотя бы он убедил себя, что должен придерживаться выбранной им стороны, быть последовательным, а не поддаваться каким-то минутным слабостям, которые впоследствии его же и угробят. Не надо сомневаться в том, что встреть Блэк его где-либо после этого, то непременно атакует. Выглянув из-за угла, не дав о себе знать, подло и беспринципно. Орден Феникса не славится чистотой в своих действиях точно так же, как и Пожиратели. В этом они все похожи, только лишь правда у каждого своя, и путь тоже свой. Все просто. Все очень просто. Пусть будет просто.
Еще мгновение на то, чтобы замереть перед тем, как перешагнуть порог. Если его сейчас испепелит, будет ли это к лучшему? Определенно, в будущем кто-то останется жив, и не про Блэка речь сейчас, плевать на него, если не удастся понять что-то о прошлом, о котором Джеймс не хочет думать. Что-то было не так, и он все время отворачивался от памяти. Что-то заставляло думать о ней как о чем-то неважном, не стоящем внимания, пока не начались эти проклятые сны, смешавшие понятный расклад, и просто отмахнуться, плеснуть в лицо холодной водой, забыв, уже не удавалось.
Он хмыкает недоверчиво, когда заходит в дом и, надо же, остается абсолютно в порядке. Каким надо быть придурком, чтобы в такое время никак не обезопасить себя? Если в Ордене Феникса они все такие… недалекие, то удивительно, как их до сих пор не перебили, и в таком случае что это говорит о самих Пожирателях. Но вот эта мысль уже отдает крамолой, прочь.
И все же настороже, каждую секунду, неотрывно следя за врагом. Еще внимательнее следит за руками, которые в любой момент могли извлечь из одежды волшебную палочку и пустить ее в ход. Дальше – или он купится на элемент неожиданности и каким-то чудом пропустит заклинание, или успеет обезоружить. Конечно, Джеймс уверен был во втором, но лишь в случае, если не …
Воздух вырывается из легких, опустошая их.
Глухой удар по ребрам, недостаточно сильный, чтобы как-то всерьез сказаться на нем. Он рефлекторно сжал палочку крепче. Вся выучка говорила – нельзя выпускать палочку, нельзя ни в коем случае, даже если никак не получается направить ее на противника и произнести заклинание. Палочка – это мощь, это оружие.
Но не в этот раз.
Свободной рукой, с размаха, сжав пальцы в кулак, он бьет Блэка по носу. Достаточно, чтобы немного подправить лицо – это он отметит позже с удовлетворением. Его костяшки определенно тоже сбиты, но, не теряя времени, перехватывает палочку и заклинанием отбрасывает к стене.
- Я же просил – без фокусов, - он шумно вдыхает, восполняя запас воздуха, которого был лишен в результате потасовки, - А ты ведешь себя недостойно. Дерешься как маггл.
Джеймс хотел бросить эту фразу презрительно, но получилось больше устало, что ли. Вернув палочку в правую руку, он потирал запястье. Невесть что хотел сделать с ним Блэк, но сломать так и не смог, хоть на этом спасибо.
- Я пришел сюда не за тем, чтобы тебя убить, - вырвалось само по себе. Как будто встряска вновь выкинула из головы его все те правильные решения, которые он принял. Но слова были сказаны, а забрать их назад он не мог. Это не в чести, - Мне надо…
Он запнулся. Короткий взгляд, который бросил на лицо Блэка, пропустил долю надежды. Это было совсем не тем, что Джеймс пытался донести и потому мысленно взмолился, чтобы тот не заметил, не расценил это по-своему и просто ничего не понял.
- Поговорить, - наконец, он закончил.
И больше не знал, что еще может сказать.[nick]James Potter[/nick][status]requiem for a life[/status][icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon][sleep] [/sleep][tea] [/tea][fandom] [/fandom]

+2

5

You were the one thing in my way /// You were the one thing in my way

— Да ну? — растягивает вопрос на языке, почти чувствует как он разливается в воздухе, повисает, мешается с кровью. Не успевает. На доли секунды. На долю секунды. Сириус Блэк, почувствуй себя школьником по навыкам к магии.
— That’s you — who is telling me this? — ему плевать, он смеется, прислонившись к стене и прижимает руку к носу, чуть зажимает-прижимает, так болит меньше. Плевать, что нарывается, плевать, палочку он достает позже, чем если бы пришлось блокировать атаку, только тогда понимает, как тормозит. Только тогда понимает, что его не атаковали дальше. Какие неожиданные рамки приличия от Пожирателя. Какие неожиданные минуты на то, чтобы прийти в себя, магия, вау, блять. Недостойно, — сказанное Джеймсом бьет сильнее, чем он думает, чем он показывает, и ему похуй — все еще. На это недостойно, на это поговорить, на это все, he doesn’t have much to talk about with him. not — with — him. Ему очень недостойно, хах, не хватает сейчас сигарет в зубах, и они даже должны валяться где-то в коридоре, в гостиной — рядом, восхитительно. Но это определенно не тот момент.
— Поговорить? — переспрашивает, едко, язвительно, не верит. Не верит в этот раз, даже не спотыкается как всегда, как много недель до этого в разговорах, обсуждениях, воспоминаниях — о какую-то надежду, отпустило. Как что-то хорошее. Как что-то нихуя не помогающее. Жить, дышать, какие еще повседневные действия полезно совершать магу в рассвете сил и последних событий? Желать шагнуть из окна Гриффиндорской башни? А, нет, простите, не тот текст. Чужая шпаргалка, кто-то несознательный писал.
— Oh, wanna discuss some coolest curses, I dunno as crucio, — он не поднимает руку с палочкой, не взмахивает, но ловит, видит как Джеймс — he doesn’t want to use his name, he. doesn't — дергается, вздрагивает, неуловимо меняется в лице. Мерлин, как он… Он выглядит как Джеймс. Не выглядит как Джеймс. He doesn’t know, fuck it. Doesn’t matter. It. Doesn.t Fucking. Matter. — Count as a good topic? As a good topic and tens time of repeating as a… — as an amazing conversation, he is not finishing, just swings with his hand into the air, the one without magic wand, he doesn’t know why. He has got no clue in mind why he still hasn’t hit him with a spell or at least haven’t tried again. Something stupid likely.
Он все еще держит палочку так, что в любой момент готов заблокировать атаку, не верит, что не придется. Не собирается верить, не собирается стоять как идиот, well, basically he is gonna to attack first. Going to. Surely. He gives up a sigh.
And another one, longer.
— Какого черта, — бормочет, смотрит, проговаривает про себя, сжимая зубы, заставляет себя проговорить аргументы на то, что он не спотыкается на заклинаниях и только тогда  заставляет вскинуть палочку. 
Кидает несколько заклинаний в Джеймса, быстро, самых простых, но отлично справляясь со скоростью, кидая следующее не на блок, а рядом. Сталкивая несколько из красиво расставленной россыпи бутылок в сторону Джима, на Джима. Он как раз выбирал между одной из них и палочкой пару минут назад.
Он не собирается разговаривать с Пожирателем до тех пор пока тот не связан и сжимает волшебную палочку. С Пожирателем, Блэк, с тем самым, из-за кого умер Фрэнк, из-за кого… Блэк справляется с заклинаниями, неплохо справляется, несмотря на то, что его трясет, несмотря на то, что драться против Джеймса выходит иначе. Все еще психологически тяжело.
Несмотря на, все еще справляется с тем, чтобы достаточно быстро обменяться связками заклинание - щит - щит - заклинание. Чувствует себя идиотом за то, что пробует обезоруживающее, откидывающее, связывающее, ничего из того, что может навредить серьезнее. Почему бы не попробовать тогда сразу что-нибудь из первого курса? Не то, чтобы при стычках с Пожирателями часто используется что-то сильно сильнее — сочетаются. Но сейчас это выглядит иначе. Иначе. Fuck it, — концентрируясь сильнее.
Он игнорирует тот факт, что после всего он все еще собирается разговаривать, а не отомстить, а не сдать по крайней мере Ордену, он собирается. На своих условиях. На.
Блять, да. Он имеет право знать свои ответы.
Он имеет право… [nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

+2

6

Seven devils all around you, seven devils in your house.

Вновь судорожный, едва заметный вздох, но уже совсем по другой причине. Приложить бы об стену этого щенка, который делает все возможное для своей смерти, только не для разговора. Раздражает, потому что ведет себя не по сценарию, который и Джеймсу-то был сунут в руки буквально перед тем, как он постучал в дверь этого дома. Злит, ведь сейчас и впрямь не понимает, почему стоит здесь, зачем вести беседы с врагом. Досаждает, потому что Джеймс Поттер обязан убить Сириуса Блэка, только встретив его. Потому что это противостояние двух сторон. Потому что Темный Лорд лично сотрет его из книги живых, если узнает об упущении своего, казалось, преданного соратника, или, еще хуже, поручит это какой-нибудь шавке вроде Снейпа.
Что-то кольнуло память, какая-то смутная ассоциация, которую он тут же упустил.
- Да, поговорить, - сквозь зубы Джеймс ответил, сжимая палочку в пальцах еще крепче – не переломить бы. Хороший намечался разговор, крайне продуктивный. Такой, что вряд ли его переживут оба, если так и дальше будет продолжаться. Сам не понимал, что его укусило – новая ассоциация, непонятно к чему, пусть уберется куда-нибудь подальше, ибо слишком мешает. Не сейчас, не надо. Хватит. Мешает.
Противоречия. Они окружали. С одной стороны сладко шептали, припадая на правую руку, что давай же, будь истинным последователем Темного Лорда, заканчивай с пустой болтовней. Ты за этим и пришел сюда, тебя привело предопределение, сама судьба – убить предателя крови. Только за этим. Только это тебе и нужно, не сопротивляйся.
Это уже было раньше. Неделю назад.
Тогда вторая сторона была слишком слаба. Ее и сейчас заглушали, напоминающую, что нет никакого предопределения, остановись, послушай себя и свой разум, истинный голос, который знает правду, но не может открыть к ней короткую дорогу, ему не пробиться. Длинный путь тернист, его необходимо пройти. Необходимо дорваться до самого себя. Что-то было скрыто, что-то спрятано…
- Достаточно, - он хотел было прервать, но Блэк продолжал язвить. Рука начинала дрожать. Заклятие само просилось. То самое, которое только что было названо, оно норовило сорваться с языка и через волшебную палочку пронестись к цели, заставляя скрючиться в охватывающих тело судорогах. Чтобы мучился, выдирал себе волосы, молил прекратить, лишь бы перекрыть мучения Круциатуса. Чтобы власть была сосредоточена над чужой жизнью. Чтобы…
Он едва слышал чужие слова. Дыхание становилось все тяжелее. Мутная пелена застилала глаза, как будто находится в затягивающем все глубже болоте, погряз в трясине, а сверху уже тонкий слой воды с тиной на поверхности. Свет отдаляется все дальше, и как бы ни старался ухватиться за что-то, как бы ни тянул руки, никто уже не поможет, а сам выбраться точно не сможет – слишком глубоко затянуло, слишком на многое становится плевать, потому что так легко, перешагнув через чьи-то жизни, перечеркнуть и свою собственную, убедить себя в том, что она уже ничего не стоит. Так, дешевка, которую не жалко отдать за чужие – признайся наконец, что чужие ведь – идеалы.
Не чужие. И его тоже.
Каким-то чудом не ударил заклинанием, когда Блэк взмахнул рукой, будто сам намерен атаковать. Чудом, в самом деле, честно надеясь, что не придется сдерживать себя в ответ на провокации, жадно хватаясь за отголосок чего-то непонятного. Наверное, совсем чужого, раз не признает это в себе, или старательно и впрямь заглушаемого чем-то более сильным. Он не понимал, Джеймс сам не понимал себя. И это тоже страшило, наряду с тем, что стоит в доме Сириуса Блэка, о котором не знал ничего. В том числе, о его местонахождении. Явно понимая, что до состояния равновесия ему очень и очень далеко, Джеймс почти собирался положить палочку на стол в знак мира, доброй воли, что уже само по себе смешно, ведь в тот же момент враг воспользуется этим и не попытается узнать, какого же именно дьявола Пожиратель смерти забыл в его доме. Это был бы глупый поступок, но поезд его подошел.
«Вокзал Кингс-Кросс. Я был там когда-то».
Ему пришлось отбивать заклинание спешно поставленным щитом, на интуитивно сработавшем рефлексе. Бросился в сторону, и ответная атака, самое простое, только чтобы обезвредить и не навредить. Очередная схватка помогла мобилизоваться, собрать себя воедино, надолго ли – вопрос отдельный.
От очередной атаки он закрылся своеобразно, отлевитировав перед собой стол, который после отправил в стену над Блэком вместе с падающими бутылками подобно снарядам.
- Expelliarmus! – красивый взмах, и волшебная палочка вылетает из рук противника. Джеймс в пару шагов преодолевает расстояние и уже на самом излете ловит ее неловким движением, чуть не выронив уже после того, как поймал. Выпрямившись, он тут же отступил назад, - Маггловские замашки оставь на потом, Блэк, - памятуя о том, как тот может противостоять.
Он держал обе палочки в одной руке, небрежно, совсем не целясь. Пусть это будет мирным признаком.
- Успокойся. До тебя серьезно не доходит, что я мог убить тебя, даже не показавшись на глаза, если бы этого захотел? – он помахал рукой с палочками, намекая, что вот она, сила, у кого сосредоточена. И прямо в этот момент Поттер не собирается пускать ее в ход, - Еще раз – я здесь не за этим.
Снова тупик, снова не знал, что сказать дальше. О, это начинало перерастать в серьезную проблему. Джеймс никак не мог перейти к теме, ради которой явился, но было кое-что еще, один вопрос, не дававший покоя. И, честно, лучше бы откусил себе язык, чем задавал его. Все же, это хотя бы точно произошло с ним, поэтому в некотором роде было куда важнее всего остального.
- Я хотел узнать кое-что. Не только это, но… - он запнулся, проклиная себя за это. Перед врагом нужно сохранять величие, крепость духа, а Поттера почему-то волновало иное, - Алиса Лонгботтом, - это имя выговорил с усилием, скривившись, - Как она? Отвечай прямо, - на последнем голос не дрогнул, напротив – стальные нотки дали о себе знать. Это не тот вопрос, в ответе на который стоило язвить и тем более шутить. Джеймсу необходимо было знать настолько, что добавил, - Пожалуйста.
[nick]James Potter[/nick][status]requiem for a life[/status][icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon][sleep] [/sleep][tea] [/tea][fandom] [/fandom]

Отредактировано Sam Winchester (2018-03-26 12:16:50)

+2

7

Да ему ли так жить - только дергаться /// Да оттачивать вдох, зная шаг наперед
или ты или я

Он даже не чувствует себя идиотом во всей мере, за то, что не может толком не атаковать, не защищаться — Джеймс просто лучше, — говорит себе Блэк, пытается хвататься за этот факт, но хуево, больно. Знание пролетает между пальцами, и Сириус знает, что они оба могут лучше. Игнорирует факт, что сейчас снова оба. Не может игнорировать насколько это все бьет поддых, драться проще, почти выходит не задумываться, только выталкивать из себя заклинания и концентрироваться из них, защита — атака, просто. Стоять глупо без палочки, стоять в одной комнате с Джеймсом — сложно. Сложно и отвратительно больно, это погано, но он не против поменяться местами с Фрэнком, не против пыточных заклинаний вместо всего этого.
Или без разницы.
Он просто хочет уже признать, что эй, нету никакого промежуточного этапа, Джеймс принял решение и перешел. Поменял сторону, и ты, наверное, единственный идиот, кто даже не подумал обновить после этого защиту, а, да, простите, но у него было слишком много алкоголя.
Да сколько тебе еще нужно доказательств?
Больно. Мерлин.
Ему хочется перекинуться в анимагическую форму, свернуться и заскулить или выбежать из дома прежде и забиться в самый темный переулок, в бар, не бар, парк\улицы, потому что в аниформе должно быть проще. Сириус удивляется, что не пробовал, и знает, что не стал, потому что если выйдет, его оттуда никто бы не выдернул.
Он ждёт проклятия, того же crucio, это просто сейчас, это даже, хах, проходится по идее не убить, верно? По самой грани. Его не случается. Вообще ничего не случается из того, что он ждет, и он так и остается напряженный, не верящий, с отчаянным желанием сбежать или хотя бы скатиться по стене и закрыться руками, не от проклятий. От всего остального.
Держится на каких-то несущественных остатках гордости, несуществующих. И ему ебать на то, что Джеймсу даже какое-то там не все равно, уже не важно, должно быть не важно, когда похороны состоялись, Блэк собирается послать его ко всем демонам, когда тот добавляет пожалуйста, и слова застревают в горле.
Блэка дёргает от этого пожалуйста так, что хочется вложить в губы Джеймса аваду и сделать шаг вперёд. Он благодарен ему хотя бы за то, что не зовет по имени.
- Кома, - со свистом выдыхает Блэк, в голос проваливается ненависть, но слишком блекло. Слишком обернутая в боль. Wanna ask about Frank, you?
Тишина после ответа валится придушенной пылью, и Сириус ненавидит, пыль, Джеймса, себя, тишину, весь мир тоже ненавидит. Ему почти плевать, что подумают, когда он отлепляет себя от стены, когда он на одной из полок все же находит упаковку сигарет, вытаскивая из под какого-то ненужного — очень нужного — пергамента. Даже не смотрит, что на том. Даже не стыдно за количество маггловских вещей в этом доме, стоило бы завезти еще больше. По крайней мере сигарет и выпивки. Маггловская отлично мешается с магической.
Ему плевать за какие опасные артефакты это будут принимать.
Ему смешно на просьбу бросить опасные - основные - элементы его взаимодействия с окружающим миром за последние полгода, и он тянет из коробки еще одну палочку, подхватывая под фильтр, прокручивая в пальцах, хочет не забывать как дышать, а то отчего-то не получается.
Он зажимает сигарету в зубах, сжимая их слишком сильно, чувствует вкус табака и выплевывает.
- Блять, - делится Блэк с миром, с миром в котором отчего-то до сих пор есть Джеймс, и не готов с ним взаимодействовать. Не готов опускаться до того, чтобы просить чего-то у Пожирателя, - пытается считать он.
Не готов принимать помощь от Джеймса, потому что тогда он не выдержит. Сдохнет где-то вон там. Эй, Джеймс, как ты смог убить Бродягу? Прикурил ему сигарету, тому хватило.
Блять, больно. Ноет плечо, которым прикладывается недавно о стену, но Блэк даже не замечает, где менять то, что его рвет изнутри на то же crucio? Поднимаю ставку, продано!
Пачка летит на пол, и Блэку плевать, абсолютно плевать, как это будет выглядеть, что о нем начнут думать, как актуально это сейчас — ужасно актуально. Найти среди этого хаоса початую бутылку не сложно, сложнее уцелевшую, но он справляется. Стоявшую наверняка слишком долго, но плевать сейчас, пле - вать. Почему бы нет. Лучшие декорации для всего происходящего. Охуенные, — ставит галочку и делает первый глоток. Виски обжигает горло и нихуя. Также как и всегда — легче не становится. Не. становится. Он читал, что если алкоголь уже не помогает, то самое время бросаться под поезд.
Где-то в своих мыслях.
Он будет только громче смеяться, если после всего этого, после всего, что он блять сделал, он посмеет как-то комментировать количество алкоголя в его жизни. That was substituted. That was less alcohol in his life lately, 'cause of Lupin, 'cause he made his sort of magic and well, let's imagine it worked. Sirius truly believed it did. Till the moment James killed. Till the moment James came into his place, what?
But sorry, he is out of his wand now and he got only two options: out of the window or drink. But it is first floor so basically there is only one option.
Это будет смешно. Это правда будет смешно, иронично, когда Джеймс убьёт его на его же поминках лучшего друга. Блэку почти плевать что он разворачивает их на глазах у него же. Почти похуй. А, точно, он ведь пришёл его не убивать. Поговорить и пройтись по больным ранам, потому что эй. Эй. Просто. Просто.
Он не знает.
Ему плохо, ему так горько и паршиво, что понимает, не отпустило. Не могло отпустить. То, что он ненароком нашел время научиться дышать за эти полгода заново — ничего не значит.
Вопросы, вопросы, вопросы, которые ты так жаждал задать, ну же! Вперёд! Никто не обещает честных ответов,  вообще ответов, но можно попробовать, можно по меньшей мере высказать все, пока тебя не вожмут магией в стенку.
- Оно того стоило, да? Сохатый, - сплевывает имя, болезненно морщится.
От этого больнее ему, чем кому-то еще, и он сам ведет лезвием по не зажившей ране. 
Он не понимает, не понимал, не понимает, не хочет понимать и одновременно хочет знать какого черта, какого Мерлина это случилось так. Бутылка свободно качается в руке, ухваченная едва-едва за горлышко, он может не сдаваться и чего-то там пробовать. Он может в самом деле поверить, что все хорошо — хуево — как минимум вне задачи убить его. Он может даже попробовать задать все вопросы, которые он мысленно задавал Джиму тысячи раз за эти полгода, с тысячу раз Джеймсу в своей голове, неполную сотню Люпину, сколько еще себе. Вот он, твой шанс, пользуйся. У него нет сил. У него нет желания, ему просто очень больно и кажется он закончился где-то здесь. Он не хочет. Он просто не хочет знать, не хочет больше проживать это так, он  не может убить Джеймса, даже нормально попытаться, и тем более не хочет представлять какого это после.
Джеймс уже умер. Полгода назад. Блэку казалось, что он почти смог. Смирился и жил дальше.
нихуя не смирился.
Накатывает болезненное веселье и нежелание, отчаянное нежелание смотреть куда это докатится дальше, учиться жить еще раз заново, потому что почти уверен, что придется, и, да плевать, он попытался, даже что-то получалось, а теперь насмешливое, простое, с него хватит.
- Вперёд, ты же не только поговорить хотел, don’t you? Никто даже не удивится, ты даже сможешь это обставить под успешное самоубийство, Вперед!
Он сходится на крик.
Отчего же так херово, от того, что они когда-то дружили? Плевать. Пле. Вать. плевать. Его штормит.
Здесь и сейчас он правда не против получить непростительное, чтобы все закончилось. Получить непростительное от Пожирателя, получить непростительное от Джеймса. Отличная концовка. Кому он врет все это время, что все в порядке. Он же не верит в этом сам ни на минуту. Ни на минуту. [nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

+2

8

Джеймс коротко кивнул. Спрятать бы сейчас взгляд, отвернуться, пропасть бы куда-то. Она жива, хорошо же, надо радоваться, но ведь он и так знал это, потому что не убил ее сам, и никто это не сделал после. Отвернуться бы, чтобы расплескавшееся отчаяние не было видно, так как смутно понимал: кома – это что-то страшное, из чего выбираются не все, и все еще непонятно, что там с третьим, даже не родившимся еще Лонгботтомом. Но это спрашивать уже точно не будет. Достаточно одного знания, хватит. Раз Блэк не воспользовался моментом и не рассказал, что произошло нечто страшное, значит, все в порядке, насколько это вообще применимо. За это Джеймс был благодарен. На душе был не камень, а глыба, давящая сверху, и лишь вопрос времени, когда упадет под ней. Легче она не стала, если что.
Обе волшебные палочки в руке его казались настолько лишними, что вызывали недоумение, а еще – болезненное, покалывающее желание сломать их пополам. Или хотя бы только свою. Так просто обвинить в поступке нечто стороннее, что явилось лишь проводником его силы, его воли. Но именно эта палочка несет в себе смерть. Сможет ли она потом помочь кому-то во благо? Семантический вопрос о тонких материях добра и зла, спасения и умерщвления, которому сейчас нет места.
«И зачем ты пришел сюда? Постоять и помолчать? Или посмотреть, как может скатиться чистокровный волшебник?» - с долей брезгливости Джеймс наблюдал за хождениями хозяина этого дома, за его чертыханиями, будучи наготове – вдруг извлечет из груды хлама запасную палочку. Но не случилось и этого.
- Какое падение, - он пробормотал негромко, не заботясь, услышат ли его. Все равно не различить ничего, кроме досады. Из-за магглов и вырождается их мир, поэтому магглы нечестивы, больны, и все, кто вступает с ними связь, предают свою кровь – так считал Темный Лорд. Так должны считать все его последователи. И они делают это, да, можно быть уверенными. Они тоже так считают.
Что до Поттера – кажется, он недостаточно горяч для этого, недостаточно глубоко слова проникают в голову. Но вполне хватает, чтобы стоять на стороне Пожирателей и делать то, что следует их убеждениям.
Падение, какое точное слово. Это война, самая настоящая, где приходится убивать – закономерно, вообще-то, или в обратном случае убьют тебя самого. Но вместо того, чтобы сражаться и защищать свои идеалы, кто-то тонет точно так же, без каких-либо видимых причин. Возможно – мелькнуло понимание, - Блэк и Фрэнк Лонгботтом были близкими друзьями. Это объясняло, потому что даже со стороны, совершенно непричастному и не желающему быть вовлеченным в чью-то чужую грязь, становилось все яснее – у кого-то большие проблемы с головой. Что все равно не являлось поводом так опускаться. Напротив, должны появиться силы, что отомстить за близкого, павшего в этой войне. Злость уже других цветов, багровых, зарождалась – какого черта, Блэк, ты такой слабак?
Готовясь высказаться по этому поводу и, возможно, отдать даже палочку, вступить в дуэль, потому что происходящее все равно перешагнуло за рамки абсурда, он оборвал не вырвавшуюся было речь. Замер, как будто на него самого наставили сейчас волшебную палочку, к шее, где пульсировала артерия, рана которой приведет к долгому умиранию.
- Как ты назвал меня? – ошарашено. Непонимающе. Даже игнорирует вопрос, потому что все равно не понимает его. Что стоило? Убийство Лонгботтома?
Опять это неприятное чувство, похожее на затравленную боль, где-то запертую и все пытающуюся прорваться наружу. И сам ощущал себя обведенным вокруг пальца, когда что-то подменяло вполне привычную реальность, с которой он даже не пытался спорить. Потому что она правильная, потому что так должно быть. Так правильно, чтоб вы все провалились.
Но как это зацепило. Куда больше, назови его идиотом, или сволочью, или гребанным слугой Волдеморта. Все в той или иной мере может быть правдивым, в зависимости от угла зрения. И в то же время такие слова могут проскользнуть мимо, оставшись незамеченными или вызвав лишь усмешку. А это слово, оно чужое, не то.
Джеймс шагнул вперед, взмахнув рукой с палочками, и бутылка в руках Блэка хоть и была целью, но взорвалась слишком мощно, брызнув осколками на все помещение.
- Как ты… дьявол, как ты назвал меня, Блэк? - его голос сорвался, в конце интонации взлетели вверх. Джеймс помнил это смазано, а теперь мальчишеский голос, звонкий, неуловимо похожий на этого треклятого предателя крови. Оттуда, из пресловутой нереальности, которая ломала его самого и то, во что он верил, не давала покоя ночами, - Клянусь, я убью тебя, если ты не объяснишь мне.
Рассудок пылал. И сам очутился в аду уже при жизни, тоже горел заживо. Сбивал с себя пламя, почти слепо идя по комнате, куда-то в сторону, сосредотачиваясь на чем-то, за что мог бы удержаться хотя бы на минуту. Под ноги попалась очередная пустая бутылка, которая от удара улетела в стену. Может, даже куда-то рядом с Блэком, он не видел.
- Это не может быть реальным, понимаешь? Не может, - сухое повторение собственных мыслей, теперь вслух, потому что так удается держаться если не на плаву, то хоть параллельно поверхности. Обернувшись к тому, смотрел куда-то в сторону, мимо, не сразу обратившись прямым взглядом, - Раз он был твоим лучшим другом, почему ты такой слабак, почему не сделал все, чтобы прикончить убийцу Фрэнка Лонгботтома?! Ты пустил меня в свой дом, хотя я понятия не имею, как нашел его, и не должен был найти, ты это понимаешь? Почему, Бродяга, ты не сделал все возможное?
Не заметил, как сам сорвался на крик. Не заметил, как назвал Блэка тем словом из очередного предрассветного наваждения.
[nick]James Potter[/nick][status]requiem for a life[/status][icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon][sleep] [/sleep][tea] [/tea][fandom] [/fandom]

+2

9

[nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]Джеймс оказывается слишком близко, или он оказывается слишком близко, хотя даже не помнит как подходит и оказывается настолько рядом, ему плевать. пле-вать. Кажется, его жизнь начинает походить на цветастую иллюстрацию из книжки «мне плевать», и это не так далеко от правды. Джеймс оказывается слишком близко, и ему похуй подходит ли он, подошли бы к нему, потому что у Джеймса отсутствующий взгляд, вид, и, возможно, этим как-то можно объяснить то, какой бред он глаголет. Возможно. Может быть. Блэк продолжает позорное падение в маггловские традиции, понимает их сейчас как никто другой, с размаха бьет по лицу и ненавидит. 
— Конечно, — блять, блять, блять. — Фрэнк Лонгботтом был моим лучшим другом, — ему стыдно, едва касается, едва дотрагивается мысль, что они приятельствовали с Фрэнком, возможно, даже дружили, а это соскальзывает с языка так, будто Фрэнк вообще не был в его жизни. Это кажется неправильным по отношению к умершим.
— Не ты, в самом деле, — в самом деле, в самом деле, он настолько не замечал очевидного, раз Джеймс так легко уходит к Пожирателем, отказываясь иметь с ними всякое дело и легко поднимая палочку в ответ, раз он сейчас называет его лучшим другом Фрэнка, и Блэк не хочет знать какогу же было мнение Джеймса о всех семи лет в Хогвартсе, обо всем, в самом деле. Не хочет, затаив дыхание, и ждет, чтобы услышать. Ненавидит - все. — Не ты, знаешь, после всех тех лет, может быть, Фрэнк, может быть, Луни, Лили? Кто угодно, знаешь!
Он чувствует себя так, будто топчется по могиле, или им топчат по ней же — только никак не может понять, по своей собственной, по могиле Фрэнка или же по могиле их дружбы, вероятно, блять, не существовавшей.
— О, хочешь знать, почему ты спокойно вошел? Потому что пока все адекватные члены Ордена вычеркивали твое имя, я как последний идиот не верил, а потом даже начал. Прости, пока все правили защиту, я пил в маггловских барах, знаешь. Можешь гордиться, Сириус Блэк — образец глупости, у твоих ног.
Блэк с силой бьет ногой по осколку бутылки, провожая его невидящим взглядом, пока он врезается в стену, чтобы разбиться на еще мелкие части. Наверное, должно быть больно. Наверное, потом будет. Наверное, хуже все равно не будет.
— Ты знаешь, у Рема почти получилось. Вывести меня из баров, выливать алкоголь в доме. Он вообще —
У него почти получилось,
Проще ходить, проще изучать стены, бутылки, осколки, разлитый алкоголь, впитывающийся запахом в стены. Не смотреть на него, he doesn’t. want.
— А потом не получилось, вот же, — Блэк бьет кулаком о стену рядом с собой.
А потом они хоронят Фрэнка, а потом Джеймс решает заглянуть в гости. Как охуенно, чтобы узнать, как там Алиса. Hey, really, do you give a shit?!
— О чем же еще ты хотел поговорить? Может быть, хочешь спросить как дела у твоей невесты? Знаешь, я до сих пор не понимаю, как ты… — Блэк болезненно морщится, сплевывает, резко разворачивается и наконец смотрит прямо. Как ты встречался столько времени с грязнокровкой, как ты столько времени дружил с о, предателем крови.
— Решил покончить с прошлым — развлекайся, что, —  это проще, серьезно проще, когда ему не нужно делать выбор, когда у него нет палочки и нет возможности до нее добраться, когда не приходится делать выбор жить дальше или нет, убивать того, кто неделю назад убил и запытал перед этим Фрэнка и продолжит или нет. В голове звучит еще раз брошенное прежде Почему, Бродяга, ты не сделал все возможное? — голосом Джеймса, интонациями Джеймса, и Блэк ненавидит — себя, его, голос в своей голове, весь мир. Ненавидит.

+3

10

Он отшатнулся по инерции, голова мотнулась в сторону от удара, подействовавшего отрезвляюще и пришедшегося, надо же, как нельзя вовремя. Два с половиной шага назад, выдержанная дистанция, и смотрит вниз, под свои ноги или куда-то близко, с метающимся взглядом, который не в силах поднять, потому что слушал, сосредотачивался на горящем от удара лице, периодически касаясь рукой с зажатыми между пальцами волшебными палочками.
И сама речь Блэка бросала то в жар, то в холод, потому что не имела ничего общего – ничего – с реальностью. С выстроенным вокруг миром, с тем заслоном, который не давал думать о чем-то другом, кроме существующего сейчас. Но, увы, если не с реальностью, то с теми смутными обрывками она пересекалась, и это выносило разум прочь.
- Закрой рот, - он негромко отозвался на перечисление имен, которые мимолетно проявились за этим самым заслоном, отдаваясь эхом его собственного голоса. Интонации, произносимые мысленно, менялись, вместе с ними – эмоции, которые никогда не испытывал, но присущие каждому из имен. Он не знает их, Джеймс Поттер никогда не был с ним знаком.
Все пошло именно по тому руслу, которое было тем самым изначальным, непродуманным планом, существовавшим лишь на уровне намерения прийти и проверить, является ли тот дом, тот адрес, который видел во сне, как-то связанным с Блэком. И произошел тот самый переход к разговору, который Джеймс намеревался завести, а теперь хотел прекратить. Заткнуть уши и вылететь отсюда пробкой, потому что все то, что говорил Блэк, было не тем, неправильным, оно запутывало сильнее и ничего не объясняло. Едва слышал его даже, потому что все равно не понимал, о чем он. Кроме имен. Имена знал. Из все тех же снов, которые его сюда и привели.
Джеймс молчит, отрицает каждое услышанное слово, отказываясь признавать истинность хотя бы одного из них. Может, разве что, кроме того, как Блэк назвал себя «образцом глупости». Было бы глупо ввязываться в чужой монолог и перебивать, потому что бред сумасшедшего, а не речь, не назвать иначе.
Закрыться – вот что. Закрыться бы от всех этих идиотских придуманных нелепостях, о которых болтает Блэк. Просто чтобы оно прошло мимо, а потом можно припечатать того к стене и потребовать правду. Вот только о чем правду-то собрался требовать, уж не о снах ли своих. Мол, давай, объясни сам, как я нашел твой адрес, почему сознание подкинуло мне его или … о, дьявол.
Отвратительно. Догадка ему совсем не понравилась. Почему только раньше о ней не подумал.
Его хотели обмануть, провести. Проучить его, черт. А Блэк теперь так убедительно играет, сочиняет на ходу или рассказывает то, о чем они додумались в своем Ордене Феникса. Несет всю эту чушь, которая на что-то должна надавить, хотя на самом деле, на самом-то деле, не значит ничего. Ничего, совсем, абсолютно. Это выдумка.
Сначала смешок, не сумел сдержаться, а парой секунд после тихо засмеялся. Как глупо.
- Вот, значит, как? Ты был моим лучшим другом, да? И невеста, как же ее имя, не подскажешь? О, Лили, да, ты упоминал… - Джеймс не может перестать, выговаривая сквозь тихий, надсадный смех. Это подло, это грязно. Это абсолютно нельзя стерпеть, но пока от самой безрассудности ситуации, заставившей – почти – поверить во всю чушь, он не мог перестать смеяться. Помешательство добралось и до него, - Какой бред, я почти купился, Блэк.
Он касается рукой лица жестом, как смахивая невидимую паутину, а вместе с ней наваждение, то самое, едва не убедившее в том, будто существовало что-то, о чем не знал или не помнил, подрывавшее веру в настоящее. Какая мерзость.
- Мерзость, - вторит своим мыслям, не скрывает их даже. Какая теперь разница, - Вы влезли в мою голову, да? Ваш пресловутый Орден Феникса совсем потерял надежду, раз такими дешевыми трюками пытается переманить на свою сторону? Я даже не буду спрашивать, как, кто и когда. Сомневаюсь, что ты владеешь легилименцией. Твоих способностей хватает только на неумелое вранье, - Джеймс с досадой поморщился. Уже не было смешно, совсем. Скорее досадно, что это происшествие, построенное на лжи, едва не заставило его предать то, что он выбрал своим путем.
Он направился было к выходу, но остановился, уже коснувшись двери. Нет, не может уйти просто так. Это вопрос чести, защиты его собственного достоинства, которое пытались уязвить.
- А там, наверное, меня ждет западня, - стоя спиной к Блэку, он кивнул на дверь. Понимал прекрасно, что, раз заманили, то живым не выпустят. Последняя возможность защитить себя – это остаться здесь еще немного. Резким поворотом он развернулся и перебросил своему врагу палочку, после чего поклонился по старому обычаю, не менее странному во всей этой ситуации, - Защищайся. Stupefy!
Короткий росчерк собственной палочки в воздухе, рисующей нужный жест, и направленное заклинание. Хотя бы так, хотя бы не зря повелся и безрассудно пришел сюда за ответами, которых не было, потому что вопросы оказались выдуманы. Неприятная липкая грязь ощущалась от происходящего, повисшая в воздухе.
[nick]James Potter[/nick][status]requiem for a life[/status][icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon][sleep] [/sleep][tea] [/tea][fandom] [/fandom]

+3

11

а что уже миг ушел
что уже жизнь позади
никто не вспомнит потом
что мы с тобой короли

мы будем жить всегда
don't you dare forget me

У Блэка перехватывает дыхание на вздох, на выдох. Сбивает дыхание от злости. За себя, за Эванс, за них всех. Перехватывает, будто он сейчас дышал не воздухом, песочным пеплом, землей и пылью, что бросают на гробы умерших — потому что горло резко забивает чем-то похожим. Об это бьется желание ударить Поттера по лицу, сразу же, даже если в ответ полетит Авада.
А тот только продолжает городить полную ересь, настолько ересь, что отголоском растоптанной мозаики сбивается намек на что-то. Настолько абсурдное что-то, что сложно поверить — сложно, но получается. Вероятно от того, что Блэк полный идиот, который так и не смог смириться. Наверное, сильно и много в ту степь. и от этого злится лишь сильнее.
— Разумеется, — тянет, цедит сквозь зубы Блэк, громко, резко, собирая себя из осколков, подхватывая палочку, прокручивая ее между пальцев, выставляя плотный щит за секунду до того станет поздно. Но отражает его, заставляя биться о новый щит уже с чужой стороны, поглощение. Ненавидит. Все что ему нужно, это въебать Джеймсу достаточно сильно, чтобы его мозги встали на место? Отлично. He is gonna manage with this, he should start with this even after James said and repeated his fuck you off, Black - point. He is trully an idiot, who should know this from the beginning, who has simply trusted the total scobs they get. He is an idiot. And everything they neede — to start from this. Начать с того, чтобы выбить из Джеймса дурь, and that doesn’t give the point they have tried. They should do it better. But fuck this all, he can manage this now. Fuck off, f u c k  i t .
Он ненавидит. Орден, Пожирателей, С Е Б Я, Джеймса, ВЕСЬ. ЕБАННЫЙ. МИР. Который забрал у него Джеймса, забрал, чтобы потом оказалось, что это ебанная магия, которой они верят, которой он, блять, верит — и эти полгода в никуда. Ненавидит Ремуса за то, что он оказался прав. Бесится по ровно тем же  причинам и готов прибить Поттера своими собственными руками. А потом лично уничтожить Волан-де-Морта и стереть с лица земли всех Пожирателей. Малфоя, который наставлял палочку на него в тот раз, когда он поверил этому шлаку — как последний идиот.
Он ненавидит. Чувствовать себя идиотом. И именно так он сейчас чувствует, все еще разбитый в такой шлак и лохмотья, накурившийся маггловской дури, пьяный, но цепляется за палочку и почти впервые за эти полгода видит смысл драться не только ради мести. хотя кому он врет. Похуй. Иначе.
Он ненавидит /// себя за то. Что десять минут назад был готов позволить Джеймсу себя убить — doesn’t want to think, just don’t. want. to think. discuss. FUCK IT.  Об это бьется отголоском, пыльным отблеском на затертом стекле — радость, что it cannot be truth. He didn’t betray them. He didn’t fuck up these years, he did - believe in their friendship. He did kill Frank. Это оседает пеплом на языке, и Блэк мешает в себе этот ебанутый, ебанувшийся на всю голову из-за темной магии коктейль — не хочет об этом думать. Отстрачивает перед собой и ненавидит. Все еще. Later.
And the part, how is he going to explain to James that he is wrong — he will get and find LATER. Surely not in the middle of fighting. Fuck. it. all. Fuck. him. And. Fucking. Death Eaters. He will get this solved.
— Ты ебнулся в конец.
And this is not his fault, it can’t be different, но он все еще злится на всех. На себя. На Джеймса. На них всех.
В конце концов Джеймс пропускает stupefy, и этого уже достаточно, чтобы завести связку на то, чтобы обезоружить и заклинанием откинуть его же о стену, скидывая его палочку на полку, за кучу мусора, за неаккуратно перевернутые колдографии. Похуй.
— They fucked you up, ya know? — Блэк вшибает его в стену спиной еще раз, еще сильнее, вжимая своим весом, ударяя кулаком о стену, плюясь словами, злостью, громко. Зло. 
— Of course — I m talking about our Order, of course! — язвит, переплетает речь со злостью, язвительностью, makes it alive. — You re an idiot!… We all are, — Блэк не сомневается, поэтому не ждет, не видит, что Джеймс будет сомневаться, поэтому — не объясняет по порядку, one by one неправоту, where is James wrong, высыпает на него эмоции, мысли, факты, в которых он уверен сам — таким ворохом всего. Давись. Не.
— Не верь, — you re freaking bad at proofing speaches, Black, ya know, — вперед! Конечно, это тайный план Ордена, конечно, ты незаменимый для всех …, — Блэк спотыкается, морщится, заканчивает, — нас, — потому что здесь уже не врет. Не ерничает. Потому что Джеймс. Его Джеймс. ЕГО. Которого он не сразу согласился делить с Эванс, который всегда был его, на его стороне, в его голове, в его жизни. Который вытаскивал его из дерьма столько раз, что не сосчитать — сосчитать, но это все равно отдельно. Вне рамок. Вне границ. И ему плевать, что придется сделать, чтобы выбить из него эту дурь, зелья, магию, ему похуй чем его напичкали.
— Не вздумай верить тому дерьму, которым тебя довольствовали там, — аргументация как сильная сторна — хотя он сможет. Сможет выставить аргументы против абсурдными, идиотскими — но не прямо сейчас, не в момент, когда все плавится слишком близко, путано, и он еще не сжился с этими сам. — Не смей, — повторяет, на тон ниже, давясь словами, — Не смей, блять, Сохатый.
Он не верит в свою охуенность, в свои охуенные речи, готовый в любой момент и к удару, и к тому, чтобы с губ сорвалось проклятие. Но, блять, он не будет начинать разговор с того, что свяжет бывшего л у ч ш е г о  друга — даже если это отвечает всем законам элементарной логики. Похуй. Он успеет. Попробует.
Ловит за хвост улетающую мысль и ненавидит себя - мир - всех - все - за возможность того, что это просто красиво сыгранный спектакль, для того чтобы втесаться шпионить за ними всеми.
Он бы не посмел. Никто не говорит, что он знал его достаточно хорошо.[nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

+3

12

В дуэлях Джеймс Поттер был одним из лучших. Даже бейся он каждый раз в первых рядах, слишком мала вероятность получить ранение. Щит, контратака, уворот, атака.
А он и бился. Не привык прятаться за чужими спинами. Дело не в том даже, что так уж ратовал за идеи того, на чьей стороне выступал. Давно уже ясно – нет. Поддерживал, но не горел всем сердцем, больше тлел. Что-то в собственной сути протестовало, тормозило, оттого и не бросался, в отличие от стоящих позади него (как раз прячущихся), смертельными заклятиями. Но и без того хватало гадких, темных приемов, которые, хоть и не приводили к фатальному исходу, все-таки не были приятными. Свое мастерство Джеймс довольно неплохо отточил в последнее время. Зная об этом, он намеренно не пускал все свои навыки в ход.
И поплатился за это. Что ж…
Палочка вылетела из руки. Вспышка, толкнувшая в грудь.
За ней – вовсе не антураж разносимого на части дома Блэка, но он сам, вряд ли выглядящий иначе, с той же длинной шевелюрой, прижатый к кирпичной стене с давящей на шею того рукой, чтобы не дергался, и приставленной к щеке волшебной палочкой.

« Вокруг темно, промозгло. В глазах Блэка страха нет. Готов принять смерть, что ли? Так просто?
Это Джеймс держит его, и ненавидит. Ненавидит до дрожи, отчего рука ходила бы ходуном, если бы кончик палочки не упирался в лицо замершего перед ним так, что, казалось, вот-вот продырявит насквозь. Ненавидит так, что не может сдержать это презрительное выражение на своем лице, эту ухмылку от того, каким Блэк кажется идиотом. И морщит нос, будто от того и в человеческой форме несет псиной. Но зато как ярок образ – таскается следом, ноет что-то.
- Джеймс, Джеймс!.. – он наигранно передразнил с тем же выражением, карикатурно передавая, как минуту назад Блэк звал его, оставшийся позади на несколько шагов, когда два Пожирателя смерти обошли его, не слишком придав значения стоявшему на дороге. Но тот бросил вслед еще фразу, и сдержать себя не получилось, - Ты придурок, Блэк.
И смеется, нагло, вызывающе, тому в лицо, только лишь убеждая в сказанном.
- Ты еще не понял? – интересуется спокойно, почти ласково, проводя палочкой по его лицу и едва сдерживаясь от искушения прямо сейчас ударить в него заклятьем, - Ты же предатель крови. И не смей обращаться ко мне, ты мне не ровня. Ты и все твои дружки – вы ничто по сравнению с истинной силой. Я хочу быть на стороне победителей, на стороне Темного Лорда, а не подобных тебе слабаков.
Он слышит, как Люциус говорит рядом: «Брось этот мусор, он не стоит твоего внимания,» - но смакует каждую секунду, когда видит, как разрушается целый мир в глазах Блэка.
Это несравнимое чувство эйфории, непередаваемое, несет его, опьяняет. Сила струится по венам, и хочется проверить ее, испытать на ком-то. И посмотрите, какой нарисовался подопытный.
Малфой касается его локтя, и Джеймс раздраженно огрызается, но все же это немного охлаждает его, притупляет чувства. Он выпускает Блэка небрежно, как будто и не его вовсе хотел сейчас стереть на месте. Разворачивается и уходит, чтобы через несколько шагов трансгрессировать, не слыша, что Люциус еще говорил тому, о ком Джеймс нисколько не заботился. Теперь.
»

Глухой удар. Это его швырнуло в стену спиной, вышибая дух. И ладно бы только это, но Блэк добавил, во второй раз опустошая легкие. Джеймс даже не успел закрыть глаза – он подумал, что кулак прилетит ему в лицо, но тот не пощадил стену.
И начинает снова нести свой бред. И продолжает, и не останавливается, не дает Джеймсу перерыв, даже возможность как-то избежать весь этот несносный, чужой, придуманный бред, нонсенс, который был ложью от первого до последнего слова. Опять.
Такой бред, что теперь уже его собственный мир раскалывался на части. Чертовски досадно, не было под рукой скотча, которым можно было бы в момент обмотать осколки, лишь бы они прекратили осыпаться. Потому что никакое склеивающее заклинание тут уже не поможет.
- Заткнись, а. Прошу тебя оказать мне эту любезность, - он процедил сквозь зубы с нарочитой вежливостью. Волшебная палочка была где-то далеко, очевидно – Джеймс не успел заметить, его рассудок помутился в тот момент, и было не до того, чтобы уделять внимание чему-то вокруг. Так и прохлопал палочку и свободу передвижения, схватив заклинание.
Они поменялись ролями. Это так просто, на самой поверхности. Это уже происходило, только наоборот.
Это. Уже. Было.
- Мы виделись раньше. Черт побери, Блэк… Мы уже разговаривали, и это было… Когда это было? Три недели, месяц назад, два, я не помню, Бродяга, я уверен, что мы не сталкивались раньше, или был уверен, - он забормотал, теряясь в потоке собственных слов наравне с ощущениями и вновь не замечая, как назвал Блэка. Память играла с ним жестокую шутку, что лучше бы ее не было вовсе, никакой, урезанной или частичной, или измененной, - Тогда, посреди улицы. И я знал тебя, я хотел – я хотел убить тебя. Я собирался это сделать, но мы ушли, Люциус не дал мне, я уже собирался вот-вот произнести заклинание.
Он снова вспомнил эту нетерпеливую дрожь, которую не терпелось успокоить отнятой у другого жизнью. Вспомнил и ненависть, которая сейчас внушала ничего иного, кроме страха, родственного животному, что загнано в угол.
Именно этот страх, вызванный воспоминанием, заставил резко податься вперед и лбом вновь прошибить многострадальный сегодня нос Блэка, чтобы оттолкнуть того от себя. В угол, его загнали в угол. Нужно биться, выбраться. Сопротивляться.
- Почему я должен верить тебе? – одно неверное слово, подозрительное движение, и, честное слово, он совсем слетит с катушек. Хотя, казалось, куда уж дальше.[status]requiem for a life[/status][icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon]

Отредактировано James Potter (2018-04-01 03:16:17)

+3

13

« Блэк чувствует как ///
умирает.
бьется. Чувствует. Непонимание. Будто кто-то пошутил дурную, дурацкую шутку, и она затянулась, она не прекращается, спотыкается, о нее спотыкается Блэк, будто налетает на кирпичную стену. Стену, которой не должно существовать, которой не может существовать, но которая есть, которая, о, вон, прямо перед ним, и о которую он врезается со всей дури и это больно. Блять, больно так, что ему кажется, что от него отдирают заживо куски.
Внутри скулит на одной ноте анимагическая форма, Сириус чувствует, слышит, у него бьется - разбивается - сердце, и он бьется вслед за ним. Об эту стену, об эту ересь, чушь, как идиот, как полнейший придурок, и все не может поверить.
Он уже сказал достаточно, достаточно, чтобы не ждать магии, херни какой-то, не ждать того, этого, третьего,  пятого, и отличный диалог.
Охуенный.
Теперь он слушает Джеймса. Слушает и не верит. Смотрит на его палочку, и
не верит, все еще нет. Но что-то бьется, ломается. На его глазах, на его руках, а он даже не может вытащить палочку и выдохнуть заклинание. За это время Джим успеет выпустить несколько заклинаний, но он даже не пытается. Не поэтому не пытается.
Джеймс, Джеймс, — бьется в голове собственный голос, собственная радость, и он правда не верит. Правда, чувствует себя идиотом. Джеймс, Джеймс, это же все ложь, да? Говорят какую-то хрень, куда ты пропал, чувак? — он не чувствует себя идиотом, чувствовать, это как если бы нет, а здесь не остается никаких вариантов, чувак. Мерлин, какой же он. Какой же он, блять… Это паршивая шутка, он въедет ему как только все вскроется, только скажи, что это дурацкое чувство юмора, эй. ЭЙ.
Не смей. блять, не смей оставлять это правдой. н е  с м е й.

Джеймс, Джеймс, — фонит собственными интонациями, Блэк чувствует - знает - слышит - как скулит собака внутри, скребет когтями по сердцу, а Блэк дышит и смотрит вперед из-за ебанного чувства гордости, секунду, меньше, он благодарен за это дрессировке от матери. Джеймс, Джеймс, — собственные интонации мешаются с интонациями Джима, который передергивает, дразнит, бросается именем как объедками, а Блэк идиот, Блэк рад. Блэк готов сворачивать горы за эти объедки, а фоном болят губы, которые он сжимает, кусает изнутри, чтобы не заорать.
Он не доставит такого веселье Пожирателям. Пожирателям, придурок, п о ж и р а т е л я м.
по-жи-ра-те-лям. — Убьешь меня, а? — тянет слова, растягивает губы в ледяной улыбке, ухмыляется и плевать он хотел, что напротив него пожиратель, что палочка упирается в лицо и he knows James, he is looking at him now and it feels like he didn’t know him even for a second, but he knows him well enough to see that he is one step away from name the spell. So you need to get some credits on keeping quiet. Don’t make it more dangerous. Don’t open your mouth. Of course he is doing totally opposite.
У него почти получается.
У него почти получается держать лицо, сжимать кулаки и помнить, что надо дышать, не падая на колени, задыхаясь от внутренний боли, а удерживаться на ногах на остатках гордости. Помнить, что она существует. Помнить, что он не доставит никому такой радости.
НА. ХУЙ.
— Как же, наверное, позорно якшаться столько времени с таким, — подсказывает, играет в насмешку, а голос почти не ломается и не… кому он врет, он более чем звучит так, будто его закопали в гробу за тысячи метров вниз, и голос идет оттуда.
Он охуенно отчетливо знает насколько его предают еще глаза, насколько его предает бьющийся на части мир
С ОГЛУШАЮЩИМ ГРОХОТОМ, он его слышит. Почти не сомневается, что его слышат все.
— Отличная жертва на алтарь твоего восхождения, Сохатый! — и Джеймс лишь скользит по нему взглядом, окатывает презрением, и кивает Малфою. Откидывает его даже не заклинанием, легким движением, и Блэк не удерживается. Не удерживается на ногах и падает совсем не аристократично на пятую точку, и еще долго не может подняться, не реагирует на попытки помочь, не видит и не слышит их. У него на глазах только что разрушился целый мир.
ИХ мир, и он не представляет, как можно жить дальше. »

[indent]  [indent]  [indent] ///

Бьёт город мне в спину, торопит меня.
А я не спешу, я этим дышу,
И то, что моё,
ему не отнять.

Похуй.
по х у [indent]й. Одолженные любезности он встречал в гробу — тогда, когда умирал, тогда, когда ненавидел себя, тогда,, когда ненавидел Джеймса — до сих пор ненавидит. Не спотыкается и не пытается вспомнить. Не пытается думать. Отказывается, не будет, н е   с о б и р а е т с я [не хочет] [не может] вспоминать сейчас Фрэнка. Фрэнка, который умер, погиб, просто потому. потому что они идиоты. Так ебануться как просто. он что-то очень отчаянно ненавидит. What do you think by everything?
Его бьет всем телом, и он не может ничего поделать, когда Джеймс говорит. Когда вспоминает их встречу в Косом переулке и признается, что хотел убить. Знать и слышать, догадываться, предполагать и слышать это вживую — абсолютно разные вещи.
— Потому что у меня в руках волшебная палочка, потому что ты все еще не сверкаешь фингалами под обоими глазами и разбитым лицом, потому что я не зову Аврорат, когда у меня в руках пожиратель твоюмать, сука. Потому что полгода назад ты хотел меня убить, потому что ты ушел к пожирателям, а я как какой - то придурок не верил — как еще больший идиот, блять, поверил — а сейчас ты сам пришел поговорить.
Это больно, это сложно, это невероятно, охуеть как сложно, говорить — но замолчать еще сложнее. Сириусу кажется, что он городит какую-то чушь, что ему на каком-то волшебстве получается говорить почти спокойно, не спотыкаться на каждом слове, говорить на одном дыхании, на каком-то героиновом волшебстве дышит и на нем же вспоминает что-то про поговорить. Он натурально удивляется как он сейчас способен хотя бы в какие-то связные предложения, в которых даже проблескивает какая-то логика, отголосок, потому что он все еще путается в словах, говорит много ненужного, теряется, повторяется, городит чушь.
Он чувствует себя пьяным, пьянее, чем от алкоголя, понимает, что его лихорадит, лихорадит и, наверное, он выглядит ебануться насколько сумасшедшим, пьяным, выжившим из ума магом, который пытается что-то рассказывать, в чем-то убеждать. Серьезно?
Ты серьезно думаешь, что они не подобрали кого-то, кто сыграл бы это в разы лучше, если бы это были Орденцы, — крутится разбитая мысль, но он молчит, молчит и умудряется подбирать из осколков сегодняшнего дня мысли, нужные события, — Сохатый — так тебя звали, — он уже потерялся, не помнит, запутался, помнит ли знает ли это Джеймс, или это часть «их придуманного плана», господи, Мерлин, даруй ему мозгов, даруй ему память, и вместо этого перечисляет дальше, — Сохатый, Бродяга, Лунатик, Хвост, мародеры, которых собрал ты, которых собрали мы. Ты серьезно считаешь, что мы бы не придумали что-нибудь менее абсурдное? Олень, собака и крыса, обучившиеся анимагии для того, чтобы страховать друга-оборотня! — он никогда не считал это чем-то неправильным, -они- не считали, неправильным или абсурдным, но если заглядеться на их жизнь, на их обучение и все то, что мог помнить, вспоминать [господи, он не знает!] Джим, это же полнейшая наркомания. Я, блять, жил, у тебя, я… — Блэк трясет головой и кривится, аргументы, мысли толпятся и путаются в голове, обрушиваются и падают в полнейший хаос, и очень страшно, пиздец страшно за то, что он сейчас плюнет и решит уйти. Блэк не признается себе в этом, но боится. Боится как никогда раньше, прежде, не за жизнь, не за какую-то похожую хуйню, боится, что он не сможет убедить Джеймса, и когда у него выйдет, то будет слишком поздно.
Как будто сейчас еще не слишком.[nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

+3

14

Нет больше правды, а? Куда делась твоя хваленая бравада, уверенность во вчера, каким бы странным ни казалось сегодня? Нет уже никакой целостности, все, суть покрылась трещинами. Из надломов сочится черная густая грязь. Она же в легких, она же в голове, она же заставляет кипеть кровь. Она - п о в с ю д у. Она же напрягает все мышцы его тела. Потому что из самого тупика выбраться можно только одним способом – собственно, тем самым, как и позволил себя туда загнать; прогрызая, раздирая себе путь наружу.
Правды нет. Нельзя вырвать язык из чужого рта и заставить его говорить. Нельзя выколоть чужие глаза и увидеть в них прошлое.
Джеймс вновь содрогнулся. Это не шутка, не преувеличение. Он боялся того, какие мысли приходили к нему, приползали черными змеями и шипели, отравляли рассудок. Если не вспоминать об этом страхе, если позволять его задушить, то даст окончательное согласие на подступающей отовсюду ненависти, тьме, которая всегда укутывала легким флером. А как только ему что-то начинало угрожать, она сгущалась. Становилась плотным одеялом. Была абсолютно непрозрачной на рассвете. И он пытался, задыхаясь, прорываться сквозь нее сейчас, вспоминая о том, как боится этой ненависти. Как это страшно, когда не удается владеть самим собой.
- Резонно, - он кивает, соглашаясь с доводами.
Соглашается. Хорошо. Необходимо держаться за то, что по какой-то странной, очень глупой причине Пожиратель смерти жив, находясь в доме члена Ордена Феникса. Необходимо цепляться, чтобы вновь не утонуть, иначе не закончится это ничем хорошим, и Блэк умрет раньше, чем скажет что-то еще.
«Только не умирай. Не дай мне убить тебя».
Ему становится сложно стоять, но он продолжает, все еще будучи настороже, всегда готовым ринуться вперед. Загнанный в угол, в тупик, не суть. Ищет выход. Только один на пути.
Маленький /шаг вперед/.
Останавливает себя.
«Я знаю, с тобой что-то не так. Где-то глубоко внутри себя я это понимаю – ты был мне важен».
Вместо этого Джеймс отступает на один полный шаг назад, да еще прячет руки за спину, сцепляя их. Не гарантия, вовсе нет, но пусть у Блэка хватит ума заметить что-то прежде, чем он решится пойти напролом. В том и проблема превосходно устроенной ловушки – в ней был выход, один-единственный, а чтобы выйти через него, нужно было перешагнуть через человека. Вряд ли достаточно будет просто оглушить или оттолкнуть в сторону, очень сомнительно. И, кажется, эту ловушку устроил себе он сам, вот незадача. Джеймс Поттер, хваленный Пожиратель смерти, сам загнал себя в угол, а? И умудрился потерять себя, сражаясь теперь с осколками и оставив в стороне погоню за правдой. Что он есть такое без своей памяти – да ничто, оболочка без прошлого, без будущего, без своих убеждений, которая смотрит теперь исподлобья и пытается хоть что-то понять.
- Сохатый… - он повторил, пробуя на вкус. И как-то внезапно улыбнулся. Звучало это все и впрямь не совсем адекватно. Что вообще могут вместе делать… как он сказал? Олень, собака, крыса и оборотень. Нелепее компанию не придумать, - Но я не занимался никогда анимагией, ты ошибаешься, - сомнение вернулось, крепкое, твердое, внушившее ощущение, как если бы в зыбучих песках, куда погрузился уже по колено, вдруг обнаружилась доска.
Джеймс искал несостыковки, которые помогли бы ему легче принять факт, что Блэк продолжает врать. Что это все ловушка, а он ведется. Мерлин с ней, с анимагией – мелькнула искра понимания, что привет, он вообще не думает о прошлом, никак, не получается, мысль соскальзывает. У него есть прошлое, определенно есть, но … он не может быть анимагом, нет, ерунда какая.
- Да не может это все быть правдой, - мотает головой, усмехаясь в полной прострации, разве что за голову еще не схватился. Усилием воли Джеймс заставил себя сконцентрироваться, понимая, что сейчас это важно как никогда. Ему надо понять, - Ладно, допустим. Давай допустим всего на одну минуту. Дьявол, я хотел убить тебя тогда… Бродяга, да? Будь добр, держи палочку при себе, - он сжал виски. Очередная волна, и шепот шелестящих волн. Кажется, они тоже сотканы из змей, они везде. Глаза закрыты, но все равно видят - змеи везде. Джеймс боится открыть глаза и увидеть, что стоит на них, что они обвивают его ноги, - Конечно, ты и есть Бродяга, я уже называл тебя так. И ты говорил про защиту, что не вычеркнул мое имя. Я неплохо рисковал, да?.. Знаешь, на твоем месте стоило бы счесть подозрительным мой приход. Если мы были знакомы, если это все так, - язык не поворачивался назвать это правдой, слишком громкое слово для любой части происходящего, - Тебе нельзя быть таким беспечным, Сириус. Ты не знал, зачем я пришел к тебе. Поговорить – это мои слова. Я мог прийти, чтобы завершить начатое. Как … как с Фрэнком, - выдох. Вдох. Не забывать, ему нужно дышать, чтобы сберечь равновесие, пока балансировал над пропастью, - Черт тебя возьми, почему тебе не пришло в голову побеспокоиться немного о своей безопасности?
Боль в голосе перемешивалась с отчитыванием. Джеймс сам не заметил, как перешел на этот тон, как беспокойство начало назойливо стучать откуда-то изнутри. Он вновь судорожно выдохнул. Дрожь не унималась. Был, однако, другой способ ее прекратить.
- Мне нужна моя палочка, - он открыл глаза. Никаких змей. Легче от этого не становилось. Зато созрел план. Или, ладно, перед собой стоит быть честным. Это всего лишь черновик замысла плана, примерно того же масштаба, что и когда направлялся сюда. Детали будут подрисованы по ситуации. Голос стал тверже, - Я должен идти. У меня есть сомнения, но поверить тебе просто так, всему этому безумию я не могу. Друг-оборотень, серьезно?
То ли свет стал тусклее, то ли … У него не могло быть друга-оборотня. И друга-предателя-крови. Этот спектакль переходит границы, и чтобы убедиться в этом, ему просто нужно поговорить с кем-то еще. С кем-то нормальным.

[status]requiem for a life[/status][icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon]

Отредактировано James Potter (2018-04-01 03:22:13)

+2

15

Свернутый текст

Все было плохо. О Мерлин, нет, это не передавало всей глубины картины, что с неземной силой придавливала Блэка к земле, лишала дыхания, смысла жизни, чувства такта и наличия совести! А впрочем, кому мы врем, он никогда не был созвучен на лирах музыки с последними двумя понятиями. Возможно, до первой встречи с Джеймсом — но нельзя быть в этом уверенным, вся правда давно растворилась в круговороте вортекса под стук барабанов. И все же, чтобы передать всю глубину терзающих его душевных порывов, хотя бы в такой незначительной мере, что выдержит бытие принятия, стоило бы сказать ВСЕ БЫЛО ОЧЕНЬ ПЛОХО….

http://i1.imageban.ru/out/2018/05/15/ea82b1dec5d4ce9ef4241888c8168b5e.gif
ДЖЕЙМС.

Джеймс — играло в его голове, переливалось всеми песочными красками безнадежно кровавого будущего, прошлого и настоящего, столь натурально заляпанных кровью, кровью и кровавыми воспоминания. О боже нет, этого не может быть. О боже, нет, ты не сможешь со мной так поступить, о Господи, о Мерлин, о Святая Афродита, зачавшая короля Артура! — все мысли путались в его голове сейчас, и он не мог. Не мог. НЕ МОГ И НЕ ХОТЕЛ перешагнуть за порог мучавшей его трагедии, чтобы хотя бы вслушаться в его слова. Их было слишком больно слушать. Они разбивали ему сердце. Сердце — которое было уже давно разбито, а он даже не был таймлордом, чтобы их было два. Впрочем, а что же Джеймс? Он бы разбил каждое из них и протоптался по ним, будто безрогий гиппопотам, учуявший оборотное зелье в своей приземистой партнерше. Сириус Блэк чувствовал себя во много раз хуже. В тысячу, в сотню, нет, в сотню тысяч раз хуже!

— Я не буду слушать твои слова, Жжеймс, — говорит он и прикладывает руки к своей груди, палочка никак не может устроиться следом, не желает слушаться и окропить достойной драматического налета ситуации пыльцой. Он держится из последних сил, чтобы не переломать ее в своих тонких аристократичных пальцах. Держится от того, чтобы не выпить прямо сейчас яду на брудершафт с Джеймсом — о нет, он не может допустить его смертью, пускай это и был бы самый лучший выход из этой ситуации. — Они так ужасны, — добавляет он, все еще держа в руках осколки своего сердца и смотря с безграничной болью. Боль застилает. Боль — убивает его кровожадным убийцей. Таким же убийцей, как Джеймс, что стоит напротив. О боже, нет. О БОЖЕ. о боже.
Мерлин его не простит.
Мерлин — тот, что стоит на скале, воздвигнутой Хокаге и наблюдает за всеми ними НЕ ПРОСТИТ.
Блэк чувствует это. Чувствует также отчетливо как весь груз безнадежности на своих плечах. Тот груз, который раньше он бы всегда разделил с Джеймсом — но не сейчас. Сейчас он смотрит на него своими оленьими глазами несчастья и красным от пролитых слез и алкоголя глазам кажется, и не помнит. НЕ ПОМНИТ.

http://i3.imageban.ru/out/2018/05/15/a2f03a77489b6aef3b2ca569c657d5fd.gif
HE DOESN’T REMEMBER.

У него не может уложиться в голове, что он не помнит всех тех часов, что они подглядывали за девчонками в ванных — сначала в обычных, а после угнав ключи у их любимого оборотня. Не может укладываться в голове, что можно забыть как они пели все втроем рождественские песни у порога Эванс, пели их в анимагической форме, и Рем тоже был рядом, он стоял в теплой шапке с головой волка — и смотрел на них как на законченных идиотов. А сейчас, дрожа от непонимания, на него смотрит этим взглядом Джеймс. О нет. О Мерлин, нет, неужели и Джеймс теперь будет выкидывать все бутылки из его дома и отказывать делить последнюю бутылку огневиски на двоих?
Ему кажется, что его сердце разбивают на мелкие кусочки, которые впиваются острой болью в сердце. О нет. нет, этого не может быть. That can’t be possible.

— Возьми мою палочку, — говорит он, и иллюзия победы в короткой схватки бьется, ее нет, ее не было, ее не будет. — Возьми ее, возьми все мои деньги, драгоценности, все колдографии. Только не уходи. Не бросай меня, James! We can do so much more. Together. We will defeat the Evil Lord Together. Only you and me. Just stay with me.

Он не видит в его глазах понимания, не видит. Ему кажется, что он пьян, что с его губ пьяно спотыкаясь катится всякий бред, но, разумеется, это не так. Нужно просто подождать. Подождать еще немного, и конечно же Джеймс все поймет. Они всегда понимали друг друга с полуслова. Ни одно темное заклинания, никакая темная магия этого не изменит. Он знает это. Всегда знал и будет знать. Это знание сопровождается звоном разбивающихся в его груди бутылок. Это знание забирает из сердца все тепло, не оставляя ни капли душевности.[nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom][sleep]Выкинь моё сердце, меня здесь нет!
Выкинь мою душу, погас в ней свет.
Снова в одиночестве у двери,
Моё тело рвёт себя изнутри.[/sleep]

+2

16

Свернутый текст

Розовый дымок наполняет помещение, и все меняется. Все становится красивым. Даже Блэк. Он так прекрасен, словно ангелы сотворили его, собирая плевки и частички волос своих, дабы создать шедевр по своему образу и подобию.
С восхищением Джеймс делает шаг вперед и дергает того за прядь волос.
- Надо же! Не парик! – он радостно восклицает и берет палочку, чтобы отбросить ее в сторону. Зачем ему эта деревяшка? – Сириусчик, тебя нашли в цветах, да? Аист бы не поднял тебя, а в капусте, ну, это как-то слишком приземленно, а ты весь такой возвышенный, хотя пахнешь … - он принюхался, - Не цветами. Кактусами? Текилой?
Кактусы и текила – о, это замечательно, это великолепно. Он был однажды на планете, где сплошь росли одни лишь кактусы. Нет, не росли, это была целая раса, они ходили и говорили. Недолго, правда. Потом их звезда потерпела крушение об одну западню. Ну, знаете, не стоит нечаянно запускать десяток работающих на полную катушку ядерных реакторов в термостойких панцирях настолько, что взрываются они аккурат в приближении к центру звезды, преодолев слои гелия и водорода.
И о да, от той планеты в пространстве тянулся тонкий шлейф текилы.
- Я вас забыл, но розы помнят! – он патетично провозгласил, поправляя очки на носу. В конце концов, не колдографиями вопрос решается, не палочками волшебными, а кое-чем гораздо, гораздо более значимым и важным, - Бродяга, я знаю, есть кое-что, что ты мне не даешь на протяжении уже многих столетий, - Джеймс вкрадчиво начал вести к сути, обходя друга вокруг. Друга, лучшего друга, худшего врага, потому что чертовски их притягивает или примагничивает, как угодно, сквозь миллионы лет обычных и световых, - Ключ от ТАРДИС. Дай мне ключ, или я сдам Пожирателям твою коллекцию бутылочных пробок. Что, страшно?.. Ключ. Ключ-ключ-ключ. Дай ключ. Сейчас. Быстро. Ключ от ТАРДИС!
И летали вокруг купидоны – эти толстопятые младенцы в красных труселях.
И виски аромат каким-то ассоциативным рандомом напоминал про планету ходячей текилы.
- Доктор Блэк, с ответственностью заявляю вам, что вы провалили свою аттестацию, лишаетесь моего доверия и права управления космическими кораблями, - после того, как спустя секунду ему не преподнесли заветный ключ, Джеймс Поттер маньячно улыбнулся, хлопнул в ладоши и растворился в воздухе.
Дети, не дышите розовыми дымками. Иначе к вам будут приходить злые дяди и требовать ключи.

+2

17

Свернутый текст

http://www.glittertextonline.com/donez/z5ac11200c8a44.gif

Сириусу — плохо.
У Сириуса — нет comic Sansa - он где-то переебал его не дорого,
уверено, //\\\даже не знает, что это такое
но говорят, что он проебал его вместе с синим, wrong, битым — сердцем. дешево, дорого, успешно, целиком и полностью. У Сириуса разбитое сердце и белые смирительные рубашки, подсказывает лечащий врач, лечащий врач — сошел с ума еще раньше Сириуса, он помнит это и верит, и не сомневается.
Сириус сошел с ума просто по факту. Празднично, весело, суматошно, он помнит, что все блестело и сверкало, как глиттеры — не помнит слово, не помнит значения, но слышал, знает, Земля, 21-й век?
Земля - звучит так, будто ее должно быть несколько, много, разной, но мысль натыкается на какой-то бред, точно, он бредит, looks familiar, looks logical — why does he need logic — he doesn’t — surely, he need alcohol, that solves all problems. fact. easy simple fact.
that kills smth, smb — rem , remus, sounds familiar
liv, liver, oliver, oh, no, liver
У него нет волшебной палочки и это плохо. паршиво, хуево, опасно, невероятно — опаснее, чем отсутствие [волшебной] бутылки — необязательно волшебной. Он спотыкается [фигурально] и не знает, что хуже. Жить хуже. Он не живет, он давно умер, подсказывает, не то доктор, не то друг, … wait/ или Доктор — это он, почему-то включается на одну букву капслок, это еще зовется shift, компьютеры — он не помнит не знает.
он не видит не слышит.
Он — сириус блэк.
Этот поехавший олень — олень.
Все логично
все правильно .
Ему нужны алкоголь и сигареты, потому что он Сириус Блэк.
Потому что он едет вслед, и его штормит хуже, чем когда ТАРДИС управляет он.
Он смутно помнит, что такое ТАРДИС. Такое смутно, что даже не помнит. 
Она больше внутри, чем снаружи. Вот так правильно. Вот так makes sense.

nothing here makes sense though/
он отбивает непонятный, незнакомый мотив пальцами, он напоминает звон, стук, пение - барабанов.

Он знает, что этого достаточно, чтобы его лучший друг вернулся. Он понимает, что это единственное, в чем он сейчас не сомневается.

[nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

+2

18

/// Черт тебя возьми, почему тебе не пришло в голову побеспокоиться немного о своей безопасности?
У него не получается не засмеяться, не получается не начать хохотать, только веселье теряется где-то еще полгода назад и вот так принято смеяться из гробниц и на похоронах. Над абсолютно невеселой шуткой, когда оба знают, что это не весело, когда тебя бьют по самому больному, и ты делаешь вид, что все охуенно, когда.
— I didn’t care. — that smb can come, smb can kill, didn’t think about this, but even if he remembered — he wouldn’t care. — None of them, none of this, — слова падают, где-то на грани с весельем и на грани с голосами из самых глубоких могил. — I… — он машет на этой рукой, когда негромкое начало перебивают короткой фразой. Думает, что устал умирать.
Голос Джеймса звенит в ушах, не перестает, не замирает, и Блэк отголоском понимает, что учиться дышать сложно. Что учиться дышать — нихуя не получается. Хочется часто моргать, будто если повторить действие три тысячи раз, то что-то изменится, образуется, станет как должно быть само собой, а ему просто нужно нужно моргать чаще, чем привычно — получается само собой. Не получается смотреть прямо. Просто не получается. Он не уверен, что хочет, чтобы получалось.
Джеймс звучит где-то на грани, аккуратно расчерченной пограничной линии, когда он верит, что ему ее могут дать. Когда Блэк теряет знание, как люди [маги] дышат на следующем предложении, когда он все же сторонится, никуда не отстраняясь, но так, чтобы посмотреть глаза. He needs it. needs to know — and it feels like that is gonna be enough if he has a look. Глаза болят от напряжения, ноет плечо, напоминая о себе сразу же, но это даже не замечается — отмечается коротким всплеском ненужной информации.
Блэк где-то на грани — маятником, шатающимся, вздрагивающим от каждого дуновения. Падающего на словах про оборотня. На слове серьезно.
Хочется просто взять и послать патронуса Ремусу, только у него нихуя не выйдет ни единого патронуса, he doesn’t need to try to be sure. Только даже если тот и докажет, что, смотрите, я оборотень, а Блэк анимаг — это ничего не докажет.
Не в этом дело.
До ужаса хочется хвататься за простые проблемы, простые варианты, дробить проблему на составные и доказывать одно за другим, только это не дает картины. Не дает ее тому, кто не захочет в нее верить.
Блэк сейчас как ничего больше боится того, что Джим — не хочет.
Блэк смотрит на него, and he doesn’t want to know.
That changes nothing if he doesn’t want. Absolutely nothing. That possibly doesn’t changes anything anyway, вне зависимости, вне, чего-то там, вне зависимости от всего, что можно себе вообразить, кроме короткого укола надежды, которой не начем удержаться  с о в с е м. Ему все равно нечего терять сильнее, чем он уже.
He is not sure that he will let James go anywhere after he possibly just don’t remember a thing.
or playing his part too well.
That’s not hard, you, idiot. It is not supposed to be hard for the one who knows you since eleven.

У них отличный комплект тех, кто убежден, что второй охуенно играет. Блэк не убежден. Блэк с мнимальным эффектом самосохранения просто хочет верить.
Плевать. Он просто хватает Джима за руку, ловит второе и тянет за собой. Короткое пошли, и отсутствие объяснений, отсутствие чего-либо, споров, возражений, новых попыток или заклинаний. У него опущенная палочка во второй руке, и он не уверен, сможет ли в самом деле ее использовать, вздумай Джеймс вырываться.
Ему плевать как это смотрится, когда он толкает Джима на диван, проходя на пару шагов назад, закрывает заклинанием дверь, открывает какой-то ящик, accio на альбом и перенаправляет его - отбрасывает - на Джима. Отходит и садится на старый солидный стол, явно для этого не предназначенный. Who cares. Даже не пытается что-то объяснить, просто достает пачку сигарет and feels like he enough of all this shit.
Прикуривает заклинанием сигарету и затягивается слишком сильно, чувствая горечь, чувствуя как першит в горле дым и выпускает дым вверх, подгибает вторую ногу под себя, продвигаясь глубже назад.
— Не верь.
Он имеет полное право. Имеет, имеет \\ имеет, — повторяет себе еще несколько раз, будто после какого-то раза оно начнет имееть смысл. Не имеет. Не имеет права иметь смысл, just this. Он переламывает пальцами сигарету, тихо ругается и тушит прямо в кулаке, поджигая новую. До Джеймса несколько метров, и это чем-то хорошо. Между ними достаточное расстояние, он успеет среагировать, Джим не успеет убежать, потому что дверь
Ему надо что-нибудь говорять и объяснять — фотографии, собственную историю, свои действия, поведения, но он просто затягивается на очередной кон сигаретой и не хочет. Просто не хочет больше ничего решать или кому-то доказывать.
Даже не собирается.
— Ты выучил анимагию — ее выучил даже Пит, еще на третьем курсе, чтобы не оставлять Р… друга наедине с луной, — это легко разложить на два, спросить у кого угодно, с кем общались они вдвоем-втроем-depends on what he wanna think, и он все равно кинулся в него альбомом с колдографиями, так что сложить имена элементарно, но Блэк спотыкается и глупо спотыкается о какое-то собственное недоверие — или еще о что-то. Похуй. — Сохатый, потому что олень. Из тебя великолепный олень даже сейчас, — нихуя, — Мы вместе вступаем в квиддичную команду, — потому что это метлы, потому что это понтово, потому что это квиддич, и он нравится им обоим, и это еще один превосходный шанс поставить Слизерин на место, — Я провожу у тебя все лето после того как предаю кровь, а потом и следующие каникулы, а после школы уже нередко ты - вы - остаетесь у меня.
А впрочем да, потому что он цепляется рогами и не верит с первого слога. Сириус отлично понимает почему, но все равно. — Половину шестого курса мы добиваемся для тебя Лилс, — имя горчит на языке сильнее сигарет, и он просто затягивается еще. — Позже вступаем в Орден. Позже, — Блэк лениво откидывается на локтях назад, полулежа, разглядывает угол, под которым стена переходит в потолок и старается не переломить в пальцах сигарету, находит застарелую паутину вверху. — Ты говоришь, что не собираешься иметь ничего общего с предателем крови и такой херней как Орден. Позже… — Блэк криво усмехается, обрывая повествование. Это не доказательства. Сказка на ночь, которую легко подправить, придумать колдографии, которую даже не подправишь документами из Хогвартса, потому что ведь Дамблдор глава Ордена, и об этом не знает никто, но знают все. А воспоминания правятся ничуть ни хуже, чем все остальное.[nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

+3

19

Что это вообще такое – нормальность? Когда небо и земля меняются местами, и когда каждый вдох внутри легких отдается огнем, кажется, что пресловутая нормальность – это где-то параллельно с безумием. Настолько близко, что вот-вот, и пересекутся параллельные противоположности. Или пересеклись уже, в одной точке, мгновении времени, где они как раз и находятся.
Какой-то час назад все было нормально, если можно теперь так выразиться. Темные переулки, посторонние шорохи, и будто наблюдающие по углам чужие взоры, которые ему мерещились и от которых шарахался, нервно вскидывая волшебную палочку. Забывал, что под мантией-невидимкой ни одной живой душе его не увидеть.
Какой-то час назад мир был куда более незыблемым, чем теперь. Существовало две стороны, окрашенные ровно в обратные друг другу цвета. Все ясно и понятно: есть верность, лояльность идеалам, конкретная правда, истина, которой Джеймс Поттер противостоять не собирался вопреки своим не то видениям, не то бреду воспаленного рассудка – честно, на полном серьезе полагал, что просто сходит с ума. Мало ли, по каким причинам, так ли это важно, когда подобное происходит. Не каждый день то, во что веришь, начинает раскачиваться, уходя под зыбкую почву. Было бы замечательно, если бы всего этого не происходило, но вот загвоздка – желая выяснить, где реальность оказалась запорошена туманом иллюзий, он вконец запутался.
И ему нужна волшебная палочка. Прямо сейчас. В сию же секунду. Не то чтобы трансгрессировать прямо сейчас прочь отсюда, а в дальнейшем приставить ее к горлу Малфоя, который, вроде бы, был своего рода наставником, так или иначе вечно ошивающимся поблизости, не то чтобы наслать непростительное на Блэка. Лучший друг ли, враг ли, которого стоило убить незамедлительно. Сомнительно, но чаша весов склонялась в пользу первого. Даже очутись в эту же секунду палочка в его руке, Джеймс не был уверен, что сможет убить его. Много сомнений, много странных подтверждений, что с жизнью его в некий момент что-то случилось. Где-то прямая дорога была извращена, сломана, и теперь вела извилистыми путями сквозь тернии. Куда именно – хороший вопрос, потому что сам не то что на расстоянии вытянутой руки не мог видеть, а даже на дюйм впереди.
Точно так же он не предугадал, что Блэк приблизится. Инстинктивно воспринимая это как атаку, Джеймс  собирался было поставить блок, атаковать в ответ, но в итоге все привело к тому, что он рухнул на диван с брошенным в его сторону альбомом, который тот даже не собирался открывать, смутно полагая, что там не могло быть чего-либо значимого, сколь-нибудь реального.
Он ведь знал доподлинно – враг пойдет на что угодно ради кратковременной победы. Даже на игры с разумом.
Знал и слушал, включая весь свой скептицизм. Попробуй, удиви, скажи что-нибудь еще. Сделаем вид, что я только что не нес весь этот бред, не понимая, откуда тот взялся.  Убеди в своей неправомерной лжи, за которую я почему-то до сих пор тебя не убил. Темный Лорд предупреждал, что вы можете пойти на это, что грязными трюками попытаетесь посеять смуту.
Виски сдавило.
Джеймс небрежно открыл альбом, листая страницы. Как бы он ни старался навесить на лицо отсутствующее выражение, что-то все равно мелькало. Он хмурился, не желая это признавать. Не так страшно, когда рушится выстроенный вокруг мир. Страшнее шагать по обломкам и понимать, что все под ними мертво.
- Позже мы находимся по разные стороны баррикад, готовые вцепиться друг в друга при первой же возможности, - он подвел итог тихо, равнодушно, смотря на колдографию самого себя, моложе, улыбающегося широко и обнимающего за плечи двух парней того же возраста. В одном узнал Блэка, в другом, худощавом, с испещренном шрамами лицом силился узнать кого-то знакомого, но как будто бы никогда не видел его ранее. Дальше листать не стал. Боязно, - И почему теперь я должен считать, что наша дружба когда-то существовала? Не слишком убедительно, а? – он поморщился, как если бы само слово «дружба» обжигало ему язык каленым железом.
Черт его знает. Отнестись бы ко всему этому трезво, с ясным разумом, но Джеймс давненько уже не в себе. По крайней мере, так казалось ему самому. Происходящее ему не нравилось, да и с чего бы.
- Я не имею отношения ни к чему из того, что ты говоришь, - ровно произносит, нарочито, чтобы оттолкнуть, убедить их обоих, - Если бы хоть что-то из этого происходило… - и он осекся, понимая, что в этот момент стоит включить голову.
Хотя бы постараться. Собрать все воедино, в одну кучу, и последовательно разобрать.
- Блэк, я не владею анимагией. Умей я это, согласись, я бы об этом знал, - спокойно, и даже без ненависти. Немного сочувствующе, потому что создавалось впечатление, что запутались они оба, - Ты понимаешь, насколько бредово это звучит? Ровно настолько же, что я нашел твой дом, явно не имея представления о том, где ты… черт бы тебя побрал, а. С какой стати я должен был знать, где ты живешь? К дьяволу, просто провались уже.
Отбрасывая альбом в сторону, он укрывает лицо в своих ладонях и запутывает пальцы в прядях волос. Что за ерунда.
- Вот ты придурок, а, - внезапно обрывает свои и чужие мысли. Им явно нужен переломный момент, - Это самоубийство. Для меня – верить тебе. Для тебя – пускать Пожирателя в свой дом. Ты с ума сошел? Без бутылки просто не разобраться, кто на самом деле не в себе, – и нервно засмеялся.
Серьезно, какого черта.
[icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon]

+2

20

— Ты не думаешь, что я бы придумал что-то менее глупое, чем анимагию, в таком случае-то?
Бросает где-то там, и отлично видит, что не думает. Не то, не о том, совершенно не то, к чему Сириус пытается пробиться и у него отвратительно получается \\ не получается
Я тебя ненавижу, — думает Блэк, думает Блэк еще и еще раз, зажмуривается и представляет как сжимает голову руками и скатывается на пол, утыкается носом в колени — на самом деле только чуть сильнее прихватывает сигарету зубами, табак горько горчит, вот же, тавтология. — Я тебя ненавижу, — катается в голове от и до, до и после, ненавижу, вот ведь — ты такой придурок, Джеймс, мать твою, Поттер. будто бы ты сам лучше, — подсказывает внутренний голос, и Сириус его игнорирует, Сириус с ним абсолютнейше согласен. Я тебя ненавижу - ненавижу - ненавижу — еще раз, все вместе, друг друга, — это должно осязать горечью, но осядет нервным смехом на губах. Хотя, горечью, конечно, тоже, осядет, а Блэк скользит взглядом по комнате — не по Поттеру, по паре завалявшихся бутылок, которые не заметил Рем, которые проглядел он сам, но которые безнадежно пусты, вот же.
Вскидывает палочку и негромко шепчет акцио, шепчет так, что этого вероятно не слышит Поттер, чувствует его взгляд, хочет смеяться еще громче, потому что со стороны это вполне можно засчитывать как что угодно, как подготовка непростительного заклинания, потому что у них дохуя и больше достаточно поводов ожидать их друг от друга — и Поттер, Поттер почти верит, Сириус знает, или хочет знать, хочет в е р и т ь, Мерлин его знает. Но все равно спотыкается. Все равно огораживается не своими воспоминаниями и верит в них, подстраивает, бесит, бесит, бесит, что он там имеет полное на это право и множество причин. Ни одной — по мнению Блэка.
Разворачивает пробку, пользуется заклинанием, чтобы открыть бутылку, и делает большой глоток, запрокидывает бутылку, будто забывает, что не собирался выпить ее в одиночку, сразу, отдать Поттеру и чувствует как огнем обжигает горло, когда отстраняет бутылку, проливает что-то мимо себя.
— Не отравлено, — подсказывает, говорит громко, сам слышит иронию в своем голосе и ему не стыдно. Блэк вообще редко когда знает значение этого слова, серьезно, хах. (сидя напротив Джима, который, скотина, не верит, не помнит, убивал — знает)
Он смотрит на бутылку, обхватывая ее двумя пальцами за горлышко, смотрит на Поттера, представляет как запрокидывает бутылку, проливает все что можно и бьет, разбивает ее о стену, или у голову Поттера, как попытка выправить мозги, пришибленные магией, или не магией, чем-то еще, всем тем, что они не заметили, что он не заметил, потому что Ремус что-то пытался. Что-то пытался говорить, в чем-то дурном убедить, а Блэка послали на встрече в Косом Переулке, чуть не убили, и он такой, а, нет, Поттер сам решил. Поттер умеет думать — нихуя не умеет, ни, в раскладе, смотри, я правда ушел в Пожиратели, ни тем более в раскладе вот он я, и я нихуя не помню. Он отправляет бутылку в полет по прямой, магией, палочкой, почти не расплескивая, и просто подвешивая ее на уровне лица перед Поттером, doesn’t care if he takes it or not. doesn’t care if he just break it up, and whatever, whenever, why should he?
— Пей, придурок, — or not — that’s up to him to suggest, that’s up to Potter to refuse, — мать твою, Поттер. Джеймс — Поттер, — растягивает, растягивает и взмахивает палочкой будто на бис, будто дирижируя музыкой, а из нее в это время сыпятся искры. Блэк сжимает ее крепче, на две-три секунды, и прячет в карман, потому что он за себя не ручается. Потому что он не пообещает разгромить, то есть не разгромить, всю комнату, не обещает, что начнут летать колдографии, выскакивая из альбомов, из перевернутых и или скинутых за стол, за шкаф, куда-то еще, рамок, что это все не превратится в хаос, что он не придушит, не свяжет, не побьет Поттера, что отнюдь не мотивация для того, чтобы поверить, но why won’t he try, oh, well, okay, couple of reasons, couple of thousands reasons that an idiot here is the other one, though, wait, no, both of them, fuck all of them 
— Или не пей, do whatever u want, whatever you like, fuck it, fucking fuck it .
Сигарета печет пальцы, и Блэк матерится сквозь зубы, затягивается и выдыхает дым, обжигает пальцы. И не поджигает новую, его немного ведет от сочетания которой уже сигареты, выпитого только что алкоголя, а может, и от всей этой ситуации — а Блэк просто разыскивает еще одну бутылку, магией, находит початую, делает пару глотков. тройку. плевать.
А потом спрыгивает со стола, коротко (резко, рвано, подчеркивайте) открывает ящик стола, закидывая волшебную палочку и захлопывая — херовое решение, Ремус, умный мальчик, отличный староста, прекрасный друг, Ремус, въебал бы ему по мозгам и это было бы неплохо. Но, как же так вышло, его нет, а Сириус Блэк — мастер плохих решений, sometimes, he will never admit it another day. Разворачивается, и три пальца на горлышке подхваченной бутылки. Он даже может с закрытыми глазами спроецировать взгляд Поттера, с которым он на него смотрит, и замирает рядом на пару мгновений. Отголосок неуверенности, или здравого смысла, да плевать. Блэк седлает бедра Джеймса, как в неком дешевом порно, только с совсем другими целями, и сжимает пальцы на его плече, крепко, отставляет бутылку рядом и сжимает пальцы сильнее, начинайте отсчет как быстро ему заедут по морде (плевать).
— Я уже пустил, я уже… Я похож на самоубийцу?
Сидящий сейчас без палочки, пускающий врага в дом, не связывающий, не убивающий его, не посылая патронусы за помощью, не вызывая Аврорат, не сворачивающий ему шею самолично, не проклинающий (спорно) его за смерть Фрэнка и состояние Алисы, да Мерлин, одного пункта уже достаточно для того, чтобы усомниться в здравости его сознания.   
— Вот же блять, — понимает буквально в следующую секунду, делится, хочет ударить еще раз целенаправленно, чтобы проверить, может так что-то поправится в мозгах — маггловские методы против магии, почему бы собственно нет, почему бы не начать. — Ты сам нашел мой дом, это уже проблемы моего рассудка, не убрать защиту, когда ты продаешься, — больно, — пожирателям, но ты сам, блять, нашел его сегодня и пришел. Wanna say anything about this?
Конечно хочет. Или нет. Или ищет оправдания, ищет причины, ищет больше доказательств промытых мозгов, а это Блэк смотрит на него так, будто тонет и Поттер его последняя надежда, будто по нему плачет отдел душевнобольных в Мунго — давно уже плачет, почему будто.
— Попробуй, — взмахивает рукой, описывая полукруг, he can bet it is not easy, but still a chance, still a chance and after that it is gonna be harder to explain, though, it is already hard, it is already worse. — Попробуй превратиться раз так, не зацикливаясь на том, что ты не можешь, не умеешь — я попробую объяснить как. Если получится убедить тебя в том, какой ты олень — таким образом, то отлично, если нет, то. [то что-нибудь еще, — произносит]
И ничего не сработает, — раз-два-три, — и станет еще сложнее доказать, — четыре-пять-шесть, — Ты полнейший придурок Блэк, — семь-восемь-девять, — Прочь из моей головы, — ты разговариваешь сам с собой — десять, и вы  все проиграли. [nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

+1

21

[nick]James Potter[/nick][status]requiem for a life[/status][icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon]Бутылка, плывущая к нему сквозь комнату, покачивалась – показывала расшатанное состояние Блэка, или его самого, или всей реальности, которая не то что шаталась, а на глыбы рассыпалась под ногами, которые в свою очередь расщеплялись на еще более мелкие куски. Потом останется только пыль. Эта пыль будет затмевать взгляд и дальше, только тогда не останется ни единого шанса для Поттера, чтобы распознать, где пресловутая правда, которая оказалась ложью, а где ложь, в которой содержались некогда яркие крупицы правды, теперь же опаленные непростительными заклятиями.
Да, он слегка жалел, что еще в самом начале не наслал на Блэка Круциатус. Тогда бы разговор пошел по другому пути, и было бы меньше всей этой шелухи. Больше оскорблений – готов побиться об заклад. Информации бы получил тоже меньше, да только грош ей цена, раз все равно не может распознать.
- Не держи меня за идиота, Блэк, - он хватает бутылку за горлышко, обтирая его рукавом. Как же, будет он пить после этого предателя крови. Подумать словно, раньше он этого не делал – осекся, однако назойливое напоминание, что эй, это и впрямь было, или нет? никуда не делось, - У тебя в руках палочка. Ты мог бы убить меня интереснее, чем просто отравить.
Или боишься надругаться над своей собственной душой? Она не простит тебе такой поступок, как убийство. Это грязь, это перечеркивание самой ее природы.
И после Блэк закидывает свою палочку в ящик, идиот. Джеймс фыркает, поднимает бутылку на уровень лица и просматривает жидкость на свет, будто бы мог увидеть скрытый в ней яд отсроченного действия, от которого у противника могло бы быть противоядие. Сам же он в этот момент ничем не защищен. Вопреки этой догадке, он, конечно же, чуть опрокидывает голову назад и начинает пить, давясь, обжигаясь, кашляя и спустя четверть бутылки опрокидываясь частично вперед, чтобы едва не расплескать остатки, но дышать.
Само собой, это безрассудно. В корне неправильно, что он успел перейти ту черту, не доходя до которой еще мог поговорить с кем-то о том, что с ним творится. Наверное, это произошло сейчас, когда Джеймс добровольно опустошил четверть бутылки, на какое-то непродолжительное время лишив себя осознания того, что происходит. Ха, можно подумать, хоть крохи понимания были до этого мгновения. И лишив себя четкого зрения, ставшего теперь затуманенным, вместе со способностью реагировать, а на кой Блэк теперь так рядом. Слишком и непозволительно рядом восседает на нем, на Пожирателе Смерти, сверху. Двусмысленно так выглядит, что он невольно прыснул, едва пытаясь удержаться от смеха.
- Скорее, ты похож на ходячий труп.
Где-то там совсем рядом в его руке была зажата бутылка, которой вполне можно было врезать Блэку – вообще легко. Или выпить еще – даже интереснее. Если бы именно за руку c бутылкой его не держал этот пес.
Джеймс посмеивается уже рефлекторно, на заторможенной, немного опьяненной реакции, в то время как глазами пронзает. Убил бы, откинул бы в сторону, владей он невербальными. Так проще, так не замарал бы руки.
- Продаюсь, значит? – колко реагирует, потому что да пошел он, - Лучше, чем быть безмолвной шавкой Дамблдора, не находишь? Без гордости, без самоуважения, торчать в какой-то грязной дыре в ожидании, пока тебя не пришьют.
Говоря это, Джеймс подается вперед. Он отчетливо произносит каждое слово, практически выплевывает в лицо Блэка, которое совсем рядом, слишком близко, чтобы пропустить хоть одно из них. Говорит так же спокойно, как в их последний разговор, когда Джеймс еще помнил его. Парадоксально, потому что этого не было по негласному правилу – он ведь не может помнить того, что не происходило.
И ведь помнит почему-то.
- И я даже не буду пытаться в кого-то превращаться. Даже если я превращусь в какого-то хорька или, не знаю, змею… - нахально проигнорировал предыдущие рассказы о том, что его анимагической формой был олень, равно как и с некоторым усилием решил оставить на неопределенное потом свою память, что да, действительно, где-то он уже это видел, - Ты даже не подумал о том, что я могу иметь при себе еще одну палочку, да? Слишком беспечно с твоей стороны, - и уже просто нагло потешается.
Врет, и какая разница? Все вокруг него врут, получается.
- Блэк, сделай одолжение, сползи с меня куда-нибудь. От тебя несет, - Джеймс демонстративно поморщился, - Ты ведь не такой идиот, каким кажешься в девяносто девяти случаев из ста. Это все выглядит слишком хреново, чтобы хоть один из нас верил чему-то. И… - он отвел взгляд в сторону, - Никто не может быть уверенным в том, на чьей стороне правда. Темный Лорд говорил мне о том, что ваша сторона не брезгует ничем, чтобы деморализовать. А твой хваленный Дамблдор хоть что-то говорит, предупреждает о чем-то? – и торжествующе взглянул вновь, освобождая руку и поднимая ко рту бутылку, чтобы сделать пару глотков, - Это всего лишь доказывает, что именно он так и поступает.
Торжествующе, как же. Для кого он пытается играть? Сквозь прорехи этой логики можно увидеть, как его собственное лицо замирает от попавшей в него Авады. Что, разумеется, произойдет.
- Это ты тоже попробуешь объяснить? – неловко, проливая на себя, он приподнимает рукав и показывает Темную метку, - Попробуй, давай.
Объясни мне то, как я, будучи твоим лучшим другом, получил ее. Объясни мне, как отпустил меня ко всему этому, или как позволил мне упасть.

Отредактировано James Potter (2018-12-04 13:28:29)

+1

22

Да за кого тебя еще держать? — хочет хмыкнуть Сириус, хочет проигнорировать, хочет насмешливо посмеяться. Но что-то не.
За предателя, — услужливо подсказывает память и бьет острыми шипами прямо поддых. Сириус верит. Глупо, по дурацки, легко, тяжело — верит, что это все дурное заклинание, зелье, whatever, что-то из того, о чем говорил Ремус, мельком, а он не верил, потому что когда встретил Джеймса вскоре после, он выглядел слишком настоящим.
Верит сейчас.
Только сейчас уже слишком поздно, только сейчас Джеймс уже переступил ту самую грань, от которой охуенно сложно возвращаться, только у них уже все разломалось, разлетелось на осколки, чтобы пытаться сложить обратно. Сложно. Не выходит.
Верит сейчас — только у них такая оправданная, хуевая, невзаимность.
Блэк глухо хмыкает на утверждение, что он похож на ходячий труп, и ему даже не с чем спорить. Незачем. Чистейшая правда, и что?
А потом все, что кажется покачивается, почти хорошо, почти неплохо, почти с надеждой — летит с обрыва. Без палочки, без метлы, сыпется пеплом и бьется вдребезги. Единственное чего хочется, это врезать ему по морде, это выкинуть за шкирку из этого дома или запустить круциатусом, и ему плевать.
Блэк меняется в лице, голосе, позе — всем чем можно. Вслушивается, между струн, между строк и так сочувствует.
— Какой несчастный, — тянет Блэк, манерно, с аристократичным презрением, рассыпая, проливая его в воздухе, даже не подумав подвинуться или сдвинуться хоть немного. Наоборот, касается его пальцев, почти переплетает — почти, потому что не дает, но ему и не нужно. Кладет поверх руки, удерживающей бутылку, похлопывает. Сочувствует. Соболезнует (иди нахуй).
— Идешь ради своего Лорда, — новые имена, новые идеалы, новые и д о л ы. Вау, я так восхищен, друг! — на такие жертвы. Терпишь. Страдаешь. Никак не используешь свою вторую палочку, а? Почему же ты вовсе не начинаешь с авады, а? Почему же вслушиваешься так отчаянно в мои слова, в сказки о придуманной дружбе…
Он не считает, не верит, не ждет того, что у него окажется вторая, но даже если окажется, то да похуй, если лучший друг настолько двинулся под заклинанием, зельем, чем бы то ни было, что в самом деле убьет, то п о х у й, пускай все летит в ад и тартар. Пускай они оба туда летят — он, убитый, Поттер — за убийство. Пускай, встретятся там, если он разучился читать Поттера настолько. Если он допустил чтобы все скатилось настолько на х у й.
— Почему же…
Блэк обрывает сам себя, захлебывается словами, когда в глаза лезет, бросается метка, вопреки ожиданиям, вопреки чему то не было — не светится таинственным светом, не глушит, не убивает одним своим видом, хотя, убивает. Убивает только так.
Смотрит и грязно ругается.
Резко поднимается на ноги, одним движением, даже не помнит, не удерживает — как так получилось, просто поднимается, замирая уже в паре шагов и сжимает горло бутылки. Сглатывает и понимает, что уже сжимает губы,
С усилием их распахивает, чтобы пропустить алкоголь, чтобы в какое-то мгновение просто со всей силы разбить бутылку о дальнюю, но единственную пустую стену.
Разливает алкоголь, пока переворачивает, пока она летит — на себя, по комнате, по всему. Разливает себя, разбивается как вся та же бутылка.
— А мне нужно объяснять?
Вскидывает вопрос, бровь, вскидывается сам, и это он хочет получить объяснения, хочет разбить эту бутылку о голову _д р у г а — давным давно. Когда-то это было так. Когда-то в чужом прошлом, никогда не настоящем, вряд ли уже когда-то еще.
Вскидывает резко, больно, чувствует как остатки алкоголя стекают по пальцам, отчего становится немного липко, терпко, только на душе скребут кошки и делают это куда отчетливей, отвлекают.
Давай, это ты попробуешь объяснить.
Давай, вперед, давай, какого черта?
Сириус чувствует себя преданным, насмешливо, абсурдно, иронично, потому что он уже давным давно должен был смириться и привыкнуть к этому ощущению, он прожил полгода, уверенный, что это уже произошло — а сейчас получил глоток надежды, короткой, мимолетной, но успел в нее поверить, почти раствориться в ней, слишком рано, слишком легко, слишком. Блэк не знает даже на что он надеялся, что они провернут всю эту ложь, но не поставят метку, которой красуется каждый второй, первый, пожиратель? Серьезно? Серьезно, Блэк, чего ты ждал?
Но эта метка бьет под самый дых и слепит, красуется, он бы срезал кожу заклинанием, если бы была хоть какая-то надежда, что это поможет. Хотя, надежда, конечно, есть. Можно попробовать. Наверняка, после этого Джеймс сразу поверит, не правда ли? Сразу метнется на их сторону! Сразу забудет весь этот шлак.
— Объяснять, как ты легко поверил в этот шлак, как ты и рад верить новой подправленной памяти, как ты не пытаешься даже попробовать поверить, как ты прошел сюда, по собственной воли и собственному решению,
мне объяснить?
Как ты легко в это все поверил, Бродяга.
Как ты даже не попытался ничего сделать.
Как, может быть, еще было время до метки, если попробовать что-то сделать сразу, а ты этого не сделал.
Эти обвинения нужно кидать не Джеймсу — ему самому. Но Блэк не собирается. Не будет. Не хочет. Пытается переложить вину, пытается смириться, пытается что-то еще, пытается раствориться просто раствориться в осколках разбитых надежд, вместо того, чтобы что-то решить — возможно потому, что уже нечего р е ш а т ь. Уже ничего не исправить. Вот так все просто. Ему надоело биться о стену. О стены. Он не знает как подступиться, он не знает с чего начинать, он не… [nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

+1

23

Может, и сказки. Скорее всего, они и есть. Факт, что сам он не в состоянии сейчас отличить их от реальности. Теперь - точно не способен. Полчаса назад, наверное, еще мог, когда сны казались более прозрачными наваждениями, чем теперь вся его собственная жизнь, в которой все ломалось, покрывалось сеткой трещин, что теперь в зеркале не узнает и свое собственное отражение. Обезображенное, с печатью палача на лице.
Джеймс, сцепив зубы, слушает очередные кривляния и едва держит выражение своего лица, которое то и дело плывет, проявляет брезгливость, злость, ненависть даже - по тому, во что он все еще пытается как-то верить, за что цепляется, топчутся в грязной обуви и демонстративно, с насмешкой вытирают ноги. И кто бы это делал! Будто у него есть на это хоть какое-то моральное право.
- Прикуси язык. Не тебе говорить об этом, - он сдавленно произносит и не поддается на явную провокацию. Черт побери, Блэк, тебе обязательно надо все исказить по своему образу и подобию, да? Джеймс чуть не говорит это вслух, чувствуя горечь на языке, потому что ... да дьявол, он верил чему-то, сам не понимал, чему именно. И не верил в то же время - тому, что все его убеждения, которыми он дышал, в легких теперь осыпались пеплом; это было тяжело, как если бы все его внутренности налились свинцом и, сдавливая сердце, не давали дышать.
Он сдерживается, чтобы не вырвать руку из цепких пальцев Блэка  не заехать по его насмешливой морде.
Шавка Дамблдора с его бесконечной игрой, направленной на потеху собственному самолюбию.
- Ты не выглядишь благонадежным источником информации, тебе это в голову не приходило? Нет? И совсем не похож на "лучшего друга", которому можно было бы верить, - кажется, говорит вполне резонно, искривляя рот в пародии на усмешку, сам пытается во встречное издевательство, но слова застревают в горле, - Но это так. Не то чтобы тебе стоило что-то объяснять. И не то чтобы я должен это делать. И только не говори, что ты разбил последнюю бутылку в доме. Хотя такое паршивое пойло… не сказать, что очень жаль.
Он выдыхает, пытается закрыть глаза, сразу открывает, потому что иначе не чувствует себя в порядке. Ха, да когда бы был.
Наклоняется немного вперед и закрывает лицо руками, сдвигает пальцы вверх, к волосам, и зарывается в них, дергая. К дьяволу это сумасшествие. Это ненормально по всем меркам, которые только можно вспомнить. Даже по меркам треклятой войны, где все замешано на идеологии.
И что же ему на месте не сиделось? Ах, да…
- Славно поговорили, - что-то там было про объяснения – да придержи их уже, светская беседа пошла не по плану. Ровно по тому самому «не плану», по которому слепо сюда шел, за ответами без вопросов.
- В самом деле, славно. Не находишь?
Выпускает волосы, одергивает рукав, чертыхаясь. Нервы сдают, не то что трясет, но сдавливает вокруг самим воздухом, становящимся слишком тяжелым, и как будто для каждого движения нужно отдельное усилие, которое и не требуется на самом деле; в итоге, он дергается, не в силах себя держать в руках, не показывать, будто что-то внутри него ломается, крошится, опадает, теряя форму. Каждый жест слишком резкий, чтобы выглядеть естественно. Джеймс поднимается, и медленно сделать это не получается. У него уже ничего не получается, если на то пошло.
- Ты идиот, ты нереальный идиот. Тебе это говорили раньше? – тушить огонь внутри получается примерно так же, как дуть на него, когда пламя уже охватило полдома, - Хуже маггла. Блядь, как можно быть хуже маггла?
Хуже, лучше, с поправкой на то, что может послать заклятием.
По-прежнему все мерки изжили себя. Сравнения не могут быть применимы. Сопливая мелодрама срывается в сатиру.
- Действительно, куда тебе понять хоть что-то, - пересекает комнату по направлению к Блэку, хватая того за плечо и дергая на себя, занося вторую руку, отчаянно желая врезать по ухмыляющемуся лицу, если не собачьей морде. Может поклясться, провалиться на месте, что острые черты бродячей псины у него проскальзывают, - А ты сидел все это время на месте, да? Такой хороший, верный, лучший – твою мать! – друг? Что ты сделал за все это время? Может, тоже убил кого-то, или просто заливал свое горе? – его трясет, невозможно сдерживаться, разумом где-то далеко за гранью разумного, если разумное вообще еще существовало, - Какой ты, блядь, несчастный, Сириус.
Убить бы тебя, чтобы избавить от всех твоих мизерных страданий.
Размазать бы по стене, чтобы выбить эту дурь.
На какое-то мгновение Джеймс берет над собой верх и отталкивает, отворачивается, потому что – эй, если не видишь проблему, то ее как будто нет. Он не может смотреть на Блэка без желания смять его лицо.
Как будто хоть что-то могло его вразумить.
- Найди мне еще одну бутылку, чтобы я мог ее разбить о твою голову, когда она будет пустой,- он отходит, опустив голову, и трет глаза, стараясь стереть из них и все те изображения, что подкидывала память. От лица Блэка несколько секунд назад до его смеющегося лица откуда-то из прошлого; от проявляющейся метки на руке с касающейся предплечья палочки Лорда до всполохов ярких рыжих прядей в его пальцах, мерцающих огоньками на закате дня.[nick]James Potter[/nick][status]requiem for a life[/status][icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon]

Отредактировано James Potter (2019-04-11 14:03:56)

+1

24

oh, look, музыка

Обвинения сыпятся битым стеклом, падают и попадают куда угодно, попадают всюду,
[indent] а он чувствует себя преданным. Не зря, конечно, ты только присмотрись, Блэк, напротив тебя предатель, напротив тебя тот, у кого на руках уже кровь — сыпется сквозь пальцы, бьется о стекло, бьется о реальность, сколько смертей тебе нужно, чтобы вслушаться в этот хаос, чтобы принять смириться отчего ты все еще не сделал этого ?!  он убил Фрэнка, плевать, чувствовал ли он что при этом, смерть, вот она, была, наличествовала, ты присутствовал на похоронах и, плевать, что чувствовал, как сыпешься сам, в конце концов — ты все равно искренне расписывался, что вот, вон, как жаль. So fucking sorry. Не врал ведь. Никто из вас. Ни ты, ни разу.
Он убил, наверняка, ни одного маггла, это полгода — не день, не два, не месяц, это ничего не оправдывает
[indent] ни тебя, ни его. Его — за смерти, его — за слова тогда в Косом, за слова сейчас, здесь, про Орден, про тебя, он ведь не помнит, а попадает. Попадает разломанным куском зеркала и пробирается под самые кости. Когда-то парного, помнишь? А зеркало все еще валяется под твоей кровати. Ты даже не знаешь, где второе, о, нет, не хочешь знать, проклятье. Лучше было бы не знать, — почти думаешь, лучше бы было знать давным давно, а не верить. Верить, что это возможно. Как кто-то сделал. Как ты — сделал.
Тебя — за то, что всего пять раз ударился о стекло и поверил. Представляешь, тебе с этой виной теперь жить. Продолжать. Мириться. Весело, правда?
так, наверное чувствуют себя шавки, брошенные на улице хозяевами
[а те проходят мимо, даже не оглядываются, узнаешь, узнаешь, Сириус?]
у тебя было достаточно времени проверить.
подпишись.
получи
еще.

Он бьется о разбитое стекло, врезается в него в очередной раз, посреди пике, посреди стеклянных маггловских витрин, посреди мира, который сошел с ума. Распишитесь. Посмотрите о метку.
Та стоит перед глазами, заботливо, красиво.         О, наслаждайся.
— Я так пытаюсь сойти за благонадежный пример, оh, really.
Okay, he is trying. Okay, h e doesn’t care — fuck of. Fuck of from this house; as if I let you go anywhere. He wouldn’t: neither back to Death Eaters, nor to Azkaban, fuck off, fuck really off, but don’t go, — doesn’t care, какая разница. Им бы добавить сюда Рема, им добавить сюда Люпина с аргументацией и чтобы как в школе, разложить все по полочкам, натворить — навести в их идеях порядок. Они, как и тогда зарываются.
Только теперь делают это совсем по новому. В новых градациях, в новом всем, вперед, не останавливайтесь — шагните с Астрономической башни, без метлы и чар левитации, чтобы наверняка.
Они ведь давным давно закончили школу.
Они давным давно проебали все после.
— Охуенно, — скалится Сириус, зло, соглашается, не успокаивается так просто — разгорается еще сильнее, как сухой пергамент, что поднесли к огню. О, его поднесли. Oh fucking did it.
Его раскачивает по комнате так, будто бушует ураган — и тот бушует, не на улице, не от алкоголя, количество выпитого, он — они, suqa — умеют куда больше, могли бы. Совсем от другого. Скажем, от злости.
— А больше ничего? — злится Блэк, все еще злится, как спичка, свеча на ветру — сильнее, ярче — туше, почти зависает и снова. И по новой. Повторить пятнадцать раз, пока кто-нибудь не собьет пламя, не уничтожит свечу. Джеймс уже подостывает. Немного, слегка, возможно. Блэк нет. Блэк дергает его за мантию, grabbed it, him, bring him kinda back — to the place he himself was resently. Pushes to the wall. Amazing place. Memorable. Would be — after they all become dead. 
— Что же ты берешь пример, — такой отвратительный, позорный, да, в самом деле , позорный, но чего ж. На такое можно только смотреть с позором, презирать, а не копировать. Как нехорошо. Как пошло, надо же. Предательство святых идеалов. Собственных ценностей — не в новинку, да, Поттер?
— Что же, послушай-ка, ты тоже просишь, — с акцентом, с интонацией, выделяет, ему плевать, не стыдно — больно — и дышит рвано, как после забега. Дышит и то зло, — бутылку, а не делаешь что-то хорошее. Или, даже не знаю, наоборот плохое. Оправдать свою веру, — скотина, — службу своему Лорду, — это больно, это босиком по стеклу — произносить, — раз ты так.
Счастлив.
(пошел нахуй)
(пошел.     нахуй)
[nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

+1

25

Одна вполне себе здравая мысль все же пришла ему в голову – уйти. В самом деле адекватная, потому что все происходящее – it was too much for today, for tomorrow, even for the next week to accept as some new, corrupted form of reality or his own life. Не первая здравая мысль, надо заметить. Потому что первая – не приходить вовсе.
Вторая – обезоружить (в самом деле).
Третья – о, действительно стоило развязать язык Круциатусом, чтобы отделить зерна от плевел. Или, зачем мелочиться, сразу Авадой. Как тогда, с Лонгботтомом, с бог знает кем еще. Может, не один только раз, и не два, и не три. Может, гораздо больше – кто скажет наверняка. Кто скажет, сколько еще он мог забыть. У Темного Лорда наверняка есть ответы, как всегда и на все, но эй, подойти с таким вопросом? Проще засадить себе нож под ребра.
Выдыхает вновь, успокаивается, или как минимум пытается хотя бы по той простой причине, что устал. Это ни к чему не вело, потому что двое, сошедшиеся в глухонемом поединке, отказывались принимать друг друга. Не слышали, не говорили, а бились, швырялись аргументами, в которых была желчь. Удивительно, что и в самом деле не перерезались насмерть, пока что. Вроде бы пройдена эта точка, когда могли бы – казалось так, но нет. В то время как Джеймс считает, что страсти улеглись, он теряет пространство, упускает момент и спиной ударяется об стену, слегка поморщившись. И это выражение не слетает с лица, потому что Блэк неприятен, противен до последней кости в его теле, и хоть бы вывернул того наизнанку, но лучше от этого не станет. Снова потеряно то ощущение, будто они были знакомы, и существовала какая-то связь.
Джеймс закрывает глаза, вспоминая.
Усталость, отстранение.
- Ты вообще хоть раз испытывал ли подобное, когда чувствуешь, что чья-то жизнь полностью зависит от тебя? – спрашивает прохладно, безэмоционально. Ответ не нужен, поэтому продолжает говорить, слегка растягивая слова, - Ты возвышаешься над двумя телами, еще живыми, распростертыми на полу, и тебя ничего не останавливает. Ты можешь сделать больно, а можешь и убить. Можешь спасти.
Он сглатывает, кратко облизывает пересохшие губы. Картинка под закрытыми веками кажется как никогда живой.
- Но ты не спасаешь, потому что способен на большее. И спасать-то не хочешь, потому что нужно другое. Она заходится в криках, пытается молить о пощаде, пытается угрожать.
Взмахивает рукой, слегка ведет ею в воздухе, как будто дирижируя неслышимыми сейчас криками. Но черт, как же громко они сейчас раздаются, их не заглушить. Только они, и ничего кроме не пробивается сквозь женский рыдающий голос.
Он смакует с горьким привкусом подробности - те, что приходят в воспоминаниях, и не открывает глаза, потому что сейчас ему не нужна реакция. Эта горечь, она пропитала его самого, оседает на губах, иссушает.
- А прямо перед тобой, внизу, извивается ее муж в судорогах, скручивающих каждую мышцу. Ты когда-нибудь испытывал на себе Круциатус часами? В короткие передышки между заклинаниями он только успевал, что вдохнуть немного воздуха. Распахивал глаза, пытаясь понять, живой он или уже сдох в мучениях, - и Джеймс цедит сквозь зубы, губы искривились в полуулыбке. Горчат воспоминания, но это не то, что он хочет показать, - И ты видишь, что единственное, что удерживает его от полного безумия, это его жена. Ты не представляешь эту боль, которая выжимает из тебя сознание по капле, в течение долгого времени, пока не остается одна лишь оболочка.
Он ощущает стену позади себя затылком и полностью расслабляется, опираясь на нее телом.
- А потом он решает бросится на тебя, когда ты отвлекаешься на нее и не думаешь даже, что у него есть на это силы. И добиваешь. Ты произносишь заклинание, которое так давно хотел озвучить, что тебе уже не терпелось. Оно получается настолько сильным, что зеленая вспышка ослепляет тебя самого, и вот тогда-то – именно в этот момент – наконец понимаешь, что назад дороги нет. И вряд ли была когда-то, - чертовски хочется пить.
Джеймс наконец открывает глаза и смотрит прямо перед собой. Не то с насмешкой, не то с садистским наслаждением всматривается в Блэка и ждет. Теперь-то карты раскрыты.
- Ты бьешь непростительным и чувствуешь, как горит Метка на твоей руке, - последнее, что хочет рассказать. Он понижает тон и шепчет доверительным голосом, как лучшему другу, - И тебе не больно, совсем, это другое. Ты наслаждаешься, тебя топит в этом ощущении силы, в экстазе.
И кладет тому руку на плечо, самого себя ненавидя до глубины души. Потому что и ложь правдива, и честность успела умереть, задушенная враньем. Вроде не обманул, но паршиво, потому что все прогнило. Нет смысла искать хоть что-то живое.
[nick]James Potter[/nick][status]requiem for a life[/status][icon]http://i6.imageban.ru/out/2018/03/14/60115f17352969dca784c5449538744b.png[/icon][sleep] [/sleep][tea] [/tea][fandom] [/fandom]

+1

26

[nick]Sirius Black[/nick][status]I ll lose myself tonight[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2018/03/19/230d378333b894cd5b20261422ce6810.gif[/icon][tea]<a href="#"  title="шалалей"><b>СИРИУС БЛЭК</b></a>[/tea][fandom]SAINT MARAUDERS[/fandom]

славно поговорили \\\
о х у е н н о.
Сириус зажигается как спичка, всегда таким был, и кто сказал, что это должно было маломальски поменяться. Меняется лишь то, что теперь в его сердце непроходимая дыра, а все остальное — это так. Частности. Ненужная информация, и даже не скажешь, кому она сдалась меньше. Охуенная трансформация. Магия момента.
[indent] Какой он, блять, несчастный.
[indent] Какой он, позор
[indent] семьи.
Любовь к семье ворочается под самыми ребрами. Зовет, легко добьется старых воспоминаний, ностальгии. И все мешается и вспыхивает так, что заливает. По самое горло. По самые - гланды.

Иди нахуй, Поттер.
Вон из этого дома, вон из моей жизни — ты здесь ничего не забыл. Так вперед. На четыре стороны. На пять — потому что что-то еще не случится. Вскользь, на долю секунду он узнает в эту минуту и в этих словах свою мать, на пол секунды едва ужасается. В следующую — хохочет в голос. Хохочет больно и зло. Не такие уж мы разные, маменька? Куда больше похожи, чем наследник рода Поттеров. И растекается кровавым знаменем, цвета Гриффиндора. Цвета факультета, на который, будьте любезны, покажите, кому не похуй. От факультета не осталось даже обрывков ткани, а если и осталось, то виснет обрезками кожи, тех, кого убили пожиратели.
На кого положили
[indent] бывшие когда-то
[indent] друзья.

Сириусу сейчас настолько плевать, что он почти готов вскинуть палочку и не убить лишь потому, что он не отказался, чтобы тот помучился.

Сириус.
Ненавидит себя за то.
Что он себе врет. Врет и прекрасно об этом знает. fucking Potter. F\ck u every time. fck you. this. time.
WE BETTER LIE TO OUR SELVES. WE ARE SO FUCKING GOOD. AT THIS.

Это, наверное, до отвращения неприятное чувство, когда у тебя чешутся пальцы, когда ты уже почти ощущаешь как магия рвется в запертую в чулане - ближе - палочку. Рвется в подушечки пальцев, в привычное тепло древесины. В то, чтобы заехать по лицу, переломать все кости.
и не делает этого. Не может ни врезать, не может ударить так, чтобы убить, и не может закрыть уши.
развернуться
свалить
сжечь к драккловой матери
вызвать аврорат.
Он не знает кого ненавидит больше.
Наверное
[indent] обоих.

Блэк скидывает руку, с отвращением, гадливостью, с желанием смыть и смывать раз за разом отзвуки застарелой дружбы, проебать в канализацию одиннадцать лет какой-то там дружбы. Блэк не знает ни во что он превратился, ни зачем. Почему сейчас.
Блэк сначала бьет его ногой в живот, Блэк сначала отправляет бутылку в свободный полет, не прикасаясь к ней руками. Не в голову Джеймса, но рядом с его головой. О стену, с остатками алкоголя, стекающими по стене. Не замечает, как бьются зеркала, под ритм ровно тот, под который бьется его жизнь. Взрывается что-то на столе — что-то происходит. Дом живет своим чередом.
И в пору бы восхититься таким спонтанным выплеском магии — в пору.
Сириус даже не замечает.

— Тебе это так много дало, Сохатый?
старое имя и так много. Так много

— Не поведаешь ли, будь так любезен, — цедит. Растекается ядом. Не хуже чем слизеринским. Не хуже, чем своим собственным. — Нахуя?
Отчего ты это говоришь.
Почему это ощущается так, как что-то невероятно
важное.

Почему я до сих пор не достал палочку, чтобы тебя убить?

0


Вы здесь » rebel key » ­What about us? » магия шмагия и основы предательства


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно