голос в наушниках твика поет приглушенно, обволакивает и заставляет закрывать глаза; колорадо встречает его промозглым утром и твику кажется, что все это абсолютнейшая глупая шутка, которая вот-вот закончится. твику хочется верить, что после очередного дождя будет яркое солнце. твику хочется верить в это так же, как это было в детстве; белые стены заставляют сжиматься в маленький клубок, лишь бы никто не нашел. твик кажется себе таким маленьким посреди всего этого говна, твик кажется себе таким безнадежным — однажды отдать кому-то сердце было самым глупым решением для него;

его волосы пахнут краской.
его волосы пахнут таблетками.
его волосы пахнут больницей.

твик тенью ходит между рядами в магазине, глазами цепкими смотрит в лица каждого, старается не увидеть здесь такера, чье имя засело раной глубокой где-то между третьим и пятом ребром [твик поправляет себя, что сердце лежит под углом и находится так же между пятым и шестым межреберьем]

твик видит маккормика в магазине и не шарахается от него, не начинает заикаться и делать что-то еще; твик давно избавился от сдвг [он думает, а было ли оно на самом деле]. твик закрывает глаза и вдыхает воздух, пытается наполнить вакуум в себе и пытается разрезать его ножом, лишь бы снова жить так, как раньше, лишь бы все стало на свои места и те колкие слова остались лишь шуткой.

твик приходит домой и открывает книгу по медицине. твик когда-то хотел стать медиком, хотел спасать чьи-то жизни, хотел уехать как можно дальше из саус парка и больше не возвращаться сюда, отпустить эту точку невозврата, где все будет как всегда; твик листает страницы и усмехается уголками губ, потому что он эти справочники знает наизусть.

твик читает

alexithymia /elksami/ an inability to describe emotions in a verbal manner
и ему хочется просто тут же вздернуться от того, как это все хуево выглядит; твик закрывает глаза, проговаривает раз за разом все те таблетки, которые пить должен. твик закрывает глаза, ощущает свободное падение и где-то внутри его сердце делает культи, от которого внутренности прирастают к горлу

твик кашляет надрывно; твик думает о том, что будь он болен раком, все было бы гораздо проще.

любить кого-то — самая хуевая затея, которую мог придумать твик; четыре буквы складываются в фамилию и имя. четыре буквы значатся на его рубашках сзади, на его кофтах — везде. твику кажется, что его просто-напросто контролируют так, как никогда не было в детстве [твик знает правду, в которой его родителям плевать на него]. твик закрывает глаза и впервые позволяет себе разреветься, как девчонка.

родители твика держат кофейню; мамаша картмана — шлюха; родители кенни — ебанные сектанты; твик подушку прижимает к своему лицу и воет загнанным зверем, повторяя раз из раза — почему он, а не я? 

твик не находит ответов. твик никогда не отвечает себе на эти вопросы, потому что боится признавать правду; твик поднимается с кровати, стоит у окна и смотрит куда-то вниз. со второго этажа не умрешь, разве что сломаешь что-то себе [умрешь, поправляет он себя, если упасть и размозжить голову о камень].

когда твика завтра спрашивают о том, счастлив ли он и находится ли в гармонии с собой, твик смотрит на расчерченные запястья и пожимает плечами; гармония — не про твика. счастье — не про него. сердце твика не функционирует на чувства уже почти семь лет. твик не умеет чувствовать любовь, твик вообще не может определять больше свои эмоции. он закрывает глаза, сидя напротив врача, и тот пытается впихнуть стакан воды — твик откидывает его, слыша звук разбитого стекла.

мужчина улыбается.
твику страшно.
твику дают лекарства.

голова у твика кружится, когда он приходит в кофейню родителей и уходит в подсобку, чтобы переодеться. твик раскладывает по карманам свои таблетки, закрывает длинными рукавами свои запястья и натягивает улыбку до ушей; твик пытается быть нормальным, насколько это возможно. твик пытается существовать, не прогуливать занятия и держаться как можно дальше от всех мостов; твик надеется, что когда-нибудь все исправиться, вот только бог глух к его молитвам и перестал их слышать еще семь лет назад.

часы твика показывают двенадцать двадцать два.
сердце твика замирает и разбивается еще раз, когда он видит его.
крейг такер в жизни твика является огромной такой вехой, которую вычеркнуть не получается; врач говорит, что ему нужно потерпеть лишь год и тогда, когда школа закончится, он больше не увидит его — твику страшно не видеть такера. акт мазохизма в действии. акт самоубийства, пусть и медленного; твик ловит каждое движение, пока наливает кофе и пока рисует сраный листик. твик не умеет иначе — его так научили; обжигаясь твик дует на пальцы и отдает стаканчик девушке с парнем, думая о том, что счастье скоротечно.

твик поднимает голову и встречается с глазами такера;
твик поднимает голову и больше не хочет быть здесь;
твик ловит глазами каждое движение губ и не понимает ничего

чего тебе нужно, такер? твик прекрасно знает, что кофе он не берет в его смену, смену твика; твик ищет глазами спасительного маккормика — пытается уверить себя, что крейг пришел сюда лишь для того, чтобы поиздеваться над тем, кто еще любит. твик думает о том, что сердце никогда не восстановится, а смерть давно закрыла глаза на него [теперь маккормик не один, кто выигрывает у нее, так почему все еще не я?]

глаза твика наполняются слезами против его воли; твик думает о том, что он сейчас выглядит как девчонка, но сделать ничего не может;
глаза твика наполняются слезами обиды и злости; он хочет, чтобы такер провалился сквозь землю и просто исчез. он хочет этого так сильно.
глаза твика пересыхают , когда внутри все встает на свои места.

пальцами твик тянется к таблеткам, пытается исправить свое состояние медикаментозно, шепчет сдавленно
wabbit [ 'wabt ] exhausted or slightly unwell
знает, что останется непонятым. твик зкрыватег лаза, глотает сразу три и слышит, как сердце вновь отбивает свой ритм, нужный только ему.

ты издеваешься?

вопрос повисает в тишине.

Отредактировано Tweek Tweak (2018-03-11 23:39:49)