Что-то может начинаться у нормальных людей по нормальному.
…а, нет, постойте. Ему одиннадцать, и в одиннадцать — они все еще проходят с хэштегом нормально.
[может быть]

Когда твоя жизнь переворачивается — это невероятно классно, здорово и просто очень вау. Восторженное и очень громкое, и, ВАУ ЭТО ПРАВДА МАГИЯ. Сложно сказать, что восхищает Стайлза сильнее: что магия существует, существует прочно и бесповоротно, а что самое классное, еще и будет неотъемлемо существовать в его жизни! Или же то, что восхитительная женщина в остроконечной шляпе, что появилась в их с отцом доме, поймала его со стулом в воздухе, в паре сантиметров от пола. А это значит, что он не доломал стул, пятый за два месяца и тот, который вряд ли пережил бы еще одно падение.
В общем, заочно, еще до поступления и начала серых [вряд ли] школьных будней, он уже мысленно записывает себя в фанаты профессора Макгонагалл ! Если он верно понял, она тоже работает в этой школе, кажется даже ведет у них какой-то предмет со сложновыговариваемым названием.

Господи, у них будут классные предметы, со сложновыговариаемыми названиями, кроме привычной арифметики и всего такого!

Стайлз даже не думает обижаться на отца на то, что, оказывается, его мать была настоящей ведьмой, с волшебной палочкой — у него тоже будет волшебная палочка! — зельями и котлами. Сложно смотреть на фотографии и представлять все это, представлять это рядом с куда более ну… привычным? обычным? нормальным? отцом. Стайлз так и не подбирает подходящего определения, а скорее ловит моменты, когда тот возвращается с работы, или просыпается в выходной, чтобы забраться с ногами на диван рядом и слушать истории, спрашивать о матери, спрашивать как отец отнесся к магии. Переслушивать по десять раз, как они познакомились, а потом восторженно додумывать все остальное.
Тему, почему отец ничего не говорил — он не затрагивает.
Ему уже одиннадцать, и он достаточно взрослый, чтобы понимать, что не стоит.

Месяц кажется немного бесконечным, ужасно длинным, и Стайлз уже мысленно остался жить в этой школе и переехал туда навсегда, только. … только до сих пор не укладывается мысль, что надо будет уехать от отца, и он сможет писать ему письма — он узнал — а телефоны не работают! И из школы он не сможет гонять домой даже хотя бы на выходные. Это немного подбивает радость на лету, потому что одиннадцать — это всего одиннадцать, но онвсеещеедвалипредставляеткакэтооставитьотцаодного. и просто. и просто это такое да - нет - да - как. и да, вопрос «как отец будет без него», а не наоборот — занимает куда больше, чем все остальное.

За бесконечный месяц Стайлз пользуется последними минутами и секундами в интернете,И ПОНИМАЕТ, что все очень плохо. Он уезжает в школу в милях и тысячах километрах [ну или нет, но далеко] от отца, и более того, это будет мир безинтернетия!... Возможно до каникул он умрет, — постановляет Стайлз, и крепче обнимает компьютер, чуть не перевернув его со стола. Они почти успешно удерживают равновесие, и вычеркнем из исторических сводок то, как это получается почти что чудом. Еще он проводит интереснейшую сводку описанного в купленных учебниках [он успел угрести еще и несколько интересных книг вне школьной программы, когда они заглядывали в книжные, ну… это был книжный напротив в букинистической лавке, и не будь рядом отца, его бы вероятно потеряли. Но это скорее лирика. А не что-то сильно важное, да] — сводку сопоставления с тем, что пишут в магических книгах и интернете.
Честно говоря, порой создавалось впечатление, что и там и там — откровеннейшую лабуду. Но чертовски интересную, некогда отрицать.

И да, с собой он тащит все распечатки, которые приходится перед этим долго собирать из состояния «раскиданы по всей комнате» и сцепленные в какую-то иллюзию порядка позже. Поэтому да. чемоданы, сумки, о которые можно спотыкаться, невероятная сова в клетке — которая смотрится прекрасно, но это не кот, которого можно посадить на плечо или закинуть в толстовку. Ну, то есть он планирует этим заняться после того как они перешагнут с отцом барьер. Найдя для использования в школе заклинания на магическое расширение и облегчение сумок, которым планирует обязательно воспользоваться. НО. Но заодно и правило про неиспользование магии на каникулах, ауч. Он разглядывает идею сказать, что он не знал и не читал, а слушал профессора невнимательно, но учитывая шансы на наличие среди магов высокоразвитых телепатов, он грустно отметает эту идею. Он чувствует себя будто бы новобранцем в школе Ксавье, и напоминает себе, что не надо развенчивать отличное мнение о себе перед профессором сразу же! Тем более, когда профессоров еще и много будет. Вау. вау. вау. классно. Это правда классное чувство. Разве что помимо канонов комиксов и мутантов, у него еще и развевается клевая мантия, о которую он то спотыкается, то она красиво развевается [десять: к трем по предварительным прикидкам].

После того как им рассказывают, что заходить на платформу можно только магам, Стайлз не собирается заходить в числе первых, только удобнее переорганизовывает сумки на тележке… ну, в общем, в стену он красиво летит, в качестве отличной иллюстрации, что хей, да, барьер преодолим, и все такое. часть сумок остается по ту сторону платформы, а с частью он врезается во что-то более мягкое, чем стена, путается в мантии и падает поверх, распластавшись на платформе, искренне благодаря кого-нибудь там, что сову временно взял подержать отец. Валится он с очень громким и выразительным ауч — шипение нового знакомого отлично гармонирует, в общем, из них вышел бы классный оркестр или группа, — решает Стайлз, сумбурно извиняется, заехав пару раз локтем пока пытается собраться сам и веркитализироваться. Протягивает руку, чтобы помочь подняться, но в тот же момент вспоминает, что отец по ту сторону, наверняка, сходит от беспокойство, взмахивает руками и мантией, когда разворачивается на сто восемьдесят градусов — и врезается в стену еще раз. Ну, успешно врезается. да.

Зато, за то время, что он выполняет чудеса акробатики, оказывается, что магглы - новое классное слово в личном словаре - вполне могут пройти на платформы, просто не знают о ней. и он немного не так понял. Но когда они входят вместе, мальчишки, чтобы извиниться вокруг уже не наблюдается. Да и он едва ли помнит как тот выглядит.

Очень быстро все становится отнюдь не таким важным, как идея того, что он. он. Он. Он — Стайлз Стилински, оставляет своего отца на неизвестное количество времени, уезжая черт знает куда, надолго, один… оспорить здесь можно каждое слово в предложении: есть точные сроки и расписание учебного года, уезжает он в великую школу магии Хогвартса, и если на каникулах он высчитывал дни и часы, то вот сейчас на перроне ему кажется, что время проскочило слишком быстро и он ничего не успел, и наобнимать отца не успел, и он уже взрослый, серьезный… но да черт вас какая разница. У него есть только один отец, и он его берет и бросает на произвол судьбы. Он почти готов сказать, что все, я одумался, я вырасту и пойду работать в полицию, к черту магию, к черту взрослость, к че…
Отец вроде держится, и колет обидная возмущенная мысль, что а вдруг он вообще рад, колет и исчезает со скоростью света, быстрее в пять тысяч раз. Стайлз тоже держится, потому что он взрослый и не разревется сейчас на перроне, на вокзале, даже в поезде не разревется — а вот это просто вода. С моря, ветром приволокло. Сегодня сильный ветер, вот. И раз он только что перешагнул в магическую сторону этого мира, то вот вам и магия, наверняка, море тоже есть где-то неподалеку. И поедут они по морю. И поедут они далеко далеко от маггловской Англии, далеко-далеко от отца. Он уже скучает. Господи боже, полгода, почти четыре месяца до рождественских каникул.
Он будет посылать ему по десять сов в день, — обещает Стайлз, и обнимает очень сильно, очень крепко отца, вжимая в него клетку с совой, которую он собирается выпустить сразу как они передут границу магического мира, но здесь очень много народу и никого они не выпускают, он не выпускает, и еще осознает, что он сейчас вот уезжает. Навсегда, ладно, не навсегда, но на очень долго. Как взрослый, но это вот вообще никуда нигде ни разу не останавливает.
Отец обещает писать, хорошо питаться, не есть не полезную пищу, писать ему много, не вляпываться в неприятности, работать аккуратно и очень осторожно, не лезть на рожон… в общем, большую часть всего этого говорит Стайлз, на одном дыхании, а когда вставляет паузы, в которые надо отвечать, отец понимающе кивает и говорит «да», «хорошо Стайлз», «конечно, Стайлз» и примерно так все и работает.
Он будет ужасно скучать.
Эй, он уже скучает.
Полгода, и целый учебный год до длинных каникул. Господи боже, да это же чертова бесконечность.
Он бы стоял так вечность, тем более на попытки
Его провожают до магического — выглядит очень обычно — купе, он еще минут пять обнимает отца, прежде, чем проводник возмущается, что прощания происходят на перроне, поэтому потом они еще сколько-то минут прощаются на перроне, прежде чем Стайлз, как очень взрослый прощается и уже льнет к окну. К черту все эту взрослость, он пойдет к ней обратно, после того как отец выйдет из виду.
И, как на его вкус, это случается ужасно быстро. вот.
Он все еще справляется с идеей не реветь, только вздыхает тяжело, шумно, так делал кот соседей, когда Стайлз до него добирался и слишком крепко обнимал, и только сейчас выпускает сову, потому что ей же наверное уже надоело сидеть в клетке. Выпускает и прижимает к себе, на что она вздыхает с томным уханьем так же как знакомый кот из того далекого маггловского мира. Вздыхает и почти не пытается вырваться, за что ей наверное стоило бы вручить памятник или хотя бы каких-то особенных крыс — но это то, о чем Стайлз сейчас не думает.
Сейчас впору падать в обморок, что он еще не познакомился почти ни с кем, кроме как мельком узнал пару имен одноклассников, которые возможно даже не будут его одноклассниками — из магглорожденных. Впору страдать и падать в те самые обмороки, но не успевает — сперва занятый далекими расстояниями, а потом планируя дотянуться вытащить книжку, когда дверь в купе распахивают.
— аа?
Очень выразительно и многосодержательно. Ну то есть, он правда немного теряется, когда его сначала озаряют радостью, потом осуждением и хмурятся так, ну, в общем, как только что перед ним. И честно говоря он немного теряется. — Окей, — соглашается и утверждает Стайлз, потому что с -окей- всегда проще развивать предложения и развивать чушь, тьфу, в смысле, великие и содержательные мысли. Это то, что он знает к своим одиннадцати, а еще то, что он вообще использует много слов паразитов, да и ладно, кому он врет, вообще много слов. Стайлз мысленно пробует «кыш из моего купе», — чисто принципиальное, но оно ему не нравится, так что он открывает рот, потому что одному оставаться как-то нет, не круто, не хочу, давайте что-нибудь третье. Стайлз разглядывает мальчишку напротив, — Не смотри на мою сову таким взглядом, ей не нравится, — уточняет Стайлз, даже не говорит кыш, и перехватывает, лучше обнимает сову, которая начинает беспокойно возиться. Кидает косой взгляд и фыркает, — вот же, даже дверь за собой не закрыл. То есть прикрыл, но не до конца. — Слушай, закрой дверь? — пытаясь удержать сову, которая при зрителях перестала изображать мягкую игрушку, и пыталась вырваться — Стайлз не имел ничего против, кроме идеи о том, что возможно она может вылететь в коридор, и вряд ли где нашлось бы открытое окно, или вряд ли его — умная и гениальная — сова решила бы вылететь из поезда. Но он бы предпочел не проверять. — И чего не так-то? — всем_привет_я_ничего_не_понял_стайлз. вообще надо творить какую-то магию о том, что он больше не сможет общаться хэштегами, использовать интернет сленг, использовать интернет!!… понимание вернулось еще раз, и Стайлз вздохнул с болью всего этого мира. Магия или интернет. Кто бы сказал полгода назад, что перед ним встанет такой выбор. Как люди его вообще делают? Хотя, да, точно, сначала он купился на магию, и только потом осознал последствия. ауч.

- Она не дурацкая! - громко и возмущенно протестует, с первых же слов пропитываясь взаимной антипатией. Да ну их таких. Главное, чтобы не все маги были такими, пф! — Спасибо, — немного скомкано благодарит Стайлз, когда дверь неожиданно закрывают, причем достаточно быстро и старательно. Приглаживает птице перья и отпускает ее отдохнуть, почти одновременно с вопросом, почему же он так и почему не завел кота. Потому что у них ментальная связь с первого взгляда! Сова посмотрела на него, он на нее, и вот так это бывает, и у него никогда не было совы. Совы - это круто. Наверное. У него еще не было, но он уверен заранее. И вроде даже не заливается краской. Вроде бы. — Никто не говорил, и никем не доказано, что сов нельзя обнимать!… и вообще, каждому нужно тепло, и уют, и внимание. Это почти научно доказанный факт.
Британские ученные порой доказывали такие странные вещи, что, наверняка, доказывали и нечто подобное. ну или не британские, так кто-нибудь еще. Русские вон например. Они уж точно всякую дичь надоказывают. В смысле, это не дичь, а важно. И ну. Ну. Не заявлять же с порога, что эй, я очень скучаю по отцу, он наверняка сразу же начнет есть неполезную пищу, и вообще, как он там без меня. 
— Ой, — очень содержательно выдыхает Стайлз позже, собираясь в начале возмущаться еще не дослушав, потом отрицать, не сразу осознав, а потом осознав, чувствует дикую неловкость. Что ай, да. Он правда сшиб кого-то с ног, ии, маловероятно, но все же вероятно, собеседник не был сильно с этого счастлив.
Люди вообще не очень любят, когда их сшибают с ног.
Даже маги.
Удивительная схожесть, конечно!…
— Сам дурак, — все же протестует, запаздывая за собственным языком, и чувствуя себя неловко. Неловкость зато закрадывается в действия, мимику, и Стайлз зарывается рукой в собственные волосы, чуть жует губы, и вот все такое. В книжках неловкость нередко выражали именно так. и в реальности, когда Стайлз крупно косячил перед отцом, и так, смотреть в пол, практиковать магию невидимости — о которой он чертовски сильно страдал, что ее еще и не существует вовсе. Ан нет, теперь уже знает, что наверняка существует со всей остальной магией, надо только найти и выучить, определенно очень полезная вещь. На крайний случай он согласен на мантию невидимку, но лучше сразу заклинание — мантию наверняка ужасно легко потерять. Или как старательно он связывается с оправданиями. Ну, то есть это не оправдания, и, well, well, well, даже достаточно обоснованные обвинения. Базу для которых он припоминает, за которую слегка неловко, и которую он явно прошляпил. Окей, Стайлз, А с плюсом за умение наживать врагов, когда ты еще даже в школе не появился! Возьми с полки пирожок и повтори ой с самыми правильными интонациями. — Нет, просто, ам, понимаешь, подожди, начнем с того, что я извинился! — Стайлз привычно перескакивает с мысли на мысли, и много жестикулирует — если отпустить сову, то столько простора для жестикуляции, вообще мечта!
— Просто акхм, извини еще раз, anyway, и подожди, второе подожди, самое важное, я не издевался, эй! — второе подожди, третье подожди, Стайлз где-то на подсознательном уровне, так, самую малость, краем уха, чувствует, что по его извинениям можно писать книгу, как это делает не стоит. Подсознательный уровень подсказок ему не очень нравится, так что он старательно от них отмахивается. — Прости, я просто был с семьей, с отцом, — это не очень большая разница, даже вообще никакая, если по личным ощущениям, потому что отец и есть вся семья, Стайлз резко отвлекается на сумку, ищет там что-то, достает снэк для совы, даже не ожидая его там найти, и старательно смаргивает слезы — вот уж этот магический мир, море даже в вагон дотягивается!… Это все море, что он, маленький что ли. — В общем, я нечаянно, прощался, нечаянно прошел сквозь стену раньше, — споткнулся — будет правильнее, но ай, неважно. Кто-то вокруг нее топчется, не решается идти в стены, и Стайлз. Ой, ну. Не важно. Зато проходить сквозь стену второй раз было вот совсем не страшно. — Потом понял, что не дождался остальных ии… В общем, я совершенно случайно, и я не ожидал, что там кто-то есть. Да более того, чтоэтовообщевоттакработает, — если задуматься, то он, наверное, не уверен, что из последнего предложения, последний части, можно хоть что-то разобрать, но он не задумывается, все куда проще. Оглядывает и задает вопрос, — а ты тоже на первый курс едешь, да? — уточняет, немного неуверенно, и с другой стороны, на первый курс совсем без сумок, наверное, не едят, или сумки просто можно куда-то не только в купе сбагривать? ауч. — Стайлз, — протягивает руку, улыбаясь, потом вспоминает как делают взрослые и серьезно уточняет, — Стайлз Стилински! — и вовсе никакой-то там Мечислав, которому было адресовано письмо из Хогвартса. Ужас. Ужас ужас ужас ужас ужас. Магия, в тебе есть частичка неправильности. И да, это выглядит совершенно легко и правильно — он же извинился, они же уже общаются несколько минут, так что да, надо представиться и уже можно дружить. Вариант, что может кого-то извинения еще не удовлетворили, он как-то не очень рассматривает. Да нет, вряд ли.

пс
anyway — в любом случае

Отредактировано Stiles Stilinski (2018-03-05 06:37:11)

— Да, представляешь здесь все такое, и сумки летают!… — Стайлз где-то подсознательно улавливает, что с ним уже готовы дружить, и как-то забывает, что три минуты назад собирался обиженно обижаться, а две — что-то там еще. и теперь пользуется тем, что напротив него сидит ровесник, который наверняка знает про эту всю магию магию не так мало и плохо как он (хотя, Стайлз перешерстил весь интернет и уже зачитал до дыр учебники), и не факт, что ему интересно и так же в новинку… но ой, да и какая разница, если да.
Стайлз не замечает, не обращает внимания, что тот краснеет, зато вот на факт, что кажется его нового друга не проводили — замечает и обращает, спотыкаясь во всей речи только так.
— Подожди, подожди, — третье подожди повисает в воздухе невысказаным, но очень отчетливым, когда Стайлз жестикулирует и иллюстрирует высказывание полное удивления вслух. руками, да. — А тебя, значит, нет, да? — Стайлз неприлично распахивает рот, проглатывая, что вот, а как такое вообще возможно, все такое, если высказывать словами, то  там будет много всего несвязно.
— Там, еще раз извини, что я сбил, я, эм, честно не заметил, — неловко добавляет, после имени это кажется более серьезным извинением, чем перед этим, когда они только встретились, опять взмахивая руками, удивительно, что ничего не снеся. Ну, чуть-чуть покачнувшаяся клетка совы — вот вообще не считается. 
— и-и, — ему очень хочется сказать что-то поддерживающее про отца, но он не до конца уверен что. Впрочем, когда это мешало ему общаться? — но я уверен, что у него просто дела, а в другой раз он тебя обязательно проводит! Моему вот пришлось поменяться дежурствами, но это классно, плюс он считает, что я еще мелкий чтобы ездить самостоятельно, нуу может быть, но пф! Но я рад, что он проводил. Не могу себе представить, что я его увижу только к Рождеству, если честно, — текст поддержки скатывается на какие-то свои мысли, и Стайлз жует губу под конец, болтает намеренно не причем и намеренно активно ногой, изучая ее, радуется, когда они начинают обсуждать факультеты.
А то он скучает. И да, он вполне себе признается в этом, но если он сейчас разревется от того, что не увидит отца ужасно долго, да и как тот — будет просто ужасно глупо.
— Эй! — возмущенно перескакивает на новую тему только так, выцепляя из всей этой шелухи факультетов самое важное, — Что значит, никто не обнимается с совами? — возмущается совершенно искренне — у него не так уж много знакомых с совами (вообще нет), и он не уверен, что вот, а может быть Артур и прав, что с совами не обнимаются все поголовно, но какие мелочи, он же обнимается, а значит да: — я же обнимаюсь! — озвучивает гордо свои мысли и добавляет, — Если там правда обнимаются с совами, то я отнюдь не против попасть на Хаффлпафф!
Он чешет в затылке, собираясь вернуть рассуждения про факультеты — это интересно, и здорово обсудить факультеты вслух с кем-то кто знает, потому что отец отказался читать его книжки, а то, что зачитывал за завтраком Стайлз про факультеты, вперемешку с заклинаниями из книги по уровню примерно третьего курса, вперемешку со всем этим… В общем, вздыхал отец порой очень выразительно, пускай и честно слушал.
— Ага, — кивает Стилински, широко улыбаясь, не успевая закинуть и договорить часть ответа, когда его перебивают, но чувствуя себя более чем привычно обсуждая по пять вещей сразу одновременно, и, наверное, ему нравится Артур, — постановляет-прикидывает Стайлз, и тот забавный. Забавно дуется из-за ерунды, не забавно, но очень трогательно вспоминает своего отца, забавными интонациями
Стайлз открывает рот, чтобы что-то сказать, спросить про что такое, сказать, что Гриффиндор — классный и как альтернатива Хаффлпаффу, где любят сов, почему бы и нет. Но открывает и закрывает, и кусает, чуть жует неуверенно губу, машинально поднося к себе клетку, обнимая ее, чисто потому что держать что-то в руках или теребить — комфортнее.
— Что-то не так, да? — что-то не так, мысленно кивает сам себе, уставившись на Артура, наверное, все же не как сова — Стайлз на это очень надеется, но сейчас не очень задумывается о всем этом. — Чистота крови, все такое? — насмешливо, весело фыркает Стайлз, припоминая прочитанное в книгах. Выходит немного натянуто и неловко. Как-то, встречая замечания в книжках, не думаешь, не всегда соотносишь это с реальной жизнью, особенно, когда все из этого воспринимаешь немножко как сказку.
Стайлза тянет спросить, а чего в этом такого ужасного, но в принципе, если кто-то не будет с ним общаться потому что он магглорожденный, то да ой, не очень то и хотелось. А ответы на вопросы он и так найдет — в школе или же вон, книжки валяются в сумках.