Для Кайло не то, чтобы было неожиданностью сообщение, пришедшее на его личный канал, сколько неожиданным было его содержание. На самом деле все десять дней пребывания в медицинском отсеке Рен упорно ожидал атаки сопротивления или любого иного воздействия, вплоть до попытки проникнуть на его шаттле на одну из их баз оружия или припасов. С его личным кораблём, всеми кодами и доступом это было более, чем легко и такой ход просто напрашивался. То, что он буквально вложил оружие против всего первого ордена в руки вражеского генерала, должно было ему аукнуться по закону тёмной стороны, но он всё ждал, а ответа не было. И вот теперь генерал Лея Органа лично просит встречи с ним, не объясняя причин сего мероприятия. Ни одного логичного повода видеться еще раз Рен не видел, но эта мысль прочно заела у него в голове и весь последующий день он прокручивал возможные варианты, всё больше убеждая себя в том, что это ловушка. Иначе расценивать эту ситуацию было просто невозможно, да и в одиночку соваться на вражескую базу… ну кто в здравом уме на такое пойдёт? В здравом – никто, а вот Кайло Рен под вечер всё же решает, то ему это крайне интересно, и он соглашается, отписывая короткий сухой ответ и назначая день и время встречи. Да, любопытство всё же берёт верх над разумом. Остаётся только одно – поставить одну тёмную личность в известность касательно своей отлучки, чтобы второй раз не получилось того, что он недавно пережил. Если его еще раз обвинят в дезертирстве из его же Ордена, он точно половину своих же войск разнесёт. А одного рыжего генерала показательно выпотрошит голыми руками при помощи столовых приборов. Одна только мысль о мерзкой подставе от Хакса вызывает у тёмного джедая бурю неконтролируемой агрессии и гнева, и именно с этим букетом он заходит в личные покои Вейдера накануне своей поездки, полностью облачившись в старые длинные чёрные одежды и маску, скрывающую его лицо. Если покои магистра Рен просто избегали, стараясь поскорее проходить мимо, то в крыло Вейдера не только не заходили, но и вовсе огибали его стороной, столь тяжело здесь дышалось простым людям. Да даже Рену было несколько тяжеловато ощущать эту массивную уверенную и уравновешенную тьму, поистине благородную и мощную. Пожалуй, в присутствии Сноука такого не было, тот вёл себя несколько расслабленнее и приниженнее, чем Тёмный Лорд.
- Мне необходимо отлучиться. Два, максимум три дня. Надеюсь в этот раз моё отсутствие не посчитается предательством Первого Ордена? – спросил он, плохо скрывая свою обиду за прошлый раз, благодаря которому он провёл десять дней в медицинском отсеке и до сих пор еще полноценно не мог сражаться, не до конца залечив раны. Хотелось ещё мстительно вставить «Моего первого Ордена», но Рен вовремя посчитал это уже излишней фамильярностью. Пока что они с Вейдером пришли к единому соглашению и тот убедил Кайло в том, что не враг своему внуку и они на одной стороне. Рен, несмотря на то, что ему очень хотелось в это поверить, всё же до сих пор вёл себя настороженно и опасливо, подозревая каждый раз удар в спину. Его бывшие учителя научили его бояться наставников, что один, попытавшийся убить, что другой, постоянно издевающийся над ним.
И на удивление отгул был ему дан даже без излишних расспросов, что Кайло весьма оценил, расценив этот жест как шаг доверия друг к другу. Всё же Кайло Рен уже взрослый мужчина и вправе поступать так, как ему надо и иметь свои секреты. Особенно если эти секреты со временем помогут ему разобраться с самим собой и этим диким хаосом в его голове.

После холодного негостеприимного Хота атмосфера Дантуина была просто редкостным курортом, согревающим своим приветливым теплом. Впрочем, ему не было до этого дела, почти день пути вымотал и без того уставшего тёмного джедая, который сейчас сосредоточенно выводил корабль на посадку в обусловленной точке, применив маскировку и для надёжности прикрывшись Силой. Невзрачный лёгкий фрахтовик, на котором обычно летают или торговцы или контрабандисты (порой одно другому нисколько не мешает), не имел имперской маркировки и даже более того, был с опознавательными знаками Республики, так что не должен был привлечь дополнительного ненужного внимания. Куда больше внимания привлекал сейчас чёрный с красными полосами личный шаттл Кайло Рена, хищно сложивший крылья и возвышающийся в багряной от света закатного солнца долине. Двигатели стихли и повисла мрачная тишина, в которой Кайло настороженно прислушивался к своим ощущениям. Никого, действительно никого, кроме матери тут не ощущалось, что ломало его представление о ловушке. Что, неужели Лея решила поблагодарить его за посылку, которую он отправил им накануне в виде джедайки-недоучки, связанной и вырубленной при помощи Силы? Увы, девушка упорно сопротивлялась и активно протестовала, не желая покидать флагман «Господство», но по мнению Рена она там опасно задержалась, так что было необходимо её спровадить подальше. Пока шли внутренние дрязги, ей там было не место. Так что как бы Рен не жаждал присоединения Рей к своей стороне, он прекрасно понимал, что сейчас её присутствие боле чем неуместно. Ну и конечно он не мог не поиздеваться над повстанцами, да и саму Рей хотел позлить, которая, как только пришла в себя, должна была прочитать прикреплённую к панели управления записку, написанную его рукой:
«Тёмная сторона не нуждается в новых адептах на данный момент».
И надо заметить, потом почти полчаса выслушивания гневного монолога касательно его морального и психического воспитания во время очередного сеанса их связи Силы того стоили.
«Что же, сейчас мы и узнаем, к чему всё это» - мысленно выдохнув, Рен поднялся и активировал шлюз трапа, по которому тяжело сошёл, как только тот опустился, тут же замечая невысокую одинокую фигурку возле своего корабля. От его матери исходило непривычное спокойствие, перемешивающееся одновременно с тем непривычным трепетным волнением. Она была так же насторожена, как и её сын, что хотя бы в этот момент делало их похожими.
Повернув голову в сторону и еще раз насторожено прислушавшись к своим эмоциям, Кайло наконец убедился, что сейчас здесь безопасно, насколько это возможно на вражеской планете, и снял с себя маску, открывающую усталое бледное лицо с десятидневной небритостью и копну непокорных чистых вьющихся волос, после чего подошёл к Лее, внимательно на неё взглянув.
- Ты хотела видеть меня. Зачем?
[icon]http://i99.fastpic.ru/big/2018/0222/3e/dfbd8c25306ccbe2ebd9d3a5d8b61a3e.jpg[/icon]

Стоило ему ступить с трапа на землю, как волнение, исходящее от матери, отравил холодный, ледяной страх. Его фигура вызывала ужас даже у той, кто его породил. Что же, на это и был расчёт, он должен вселять страх и ужас всем, кто его видит, без исключения. Но не сегодня. Именно поэтому Рен и снял маску, чувствуя себя перед матерью без неё не защищённым и практически обнажённым. Её внимательные мудрые глаза всегда выжигали его изнутри и сейчас это ощущалось особенно сильно после того, что он совершил. Сделал для неё. И если тогда, во время настоящего одинокого штурма флагмана он не мог дать названия своему порыву, то после, обдумав всё, он вынужден был признаться самому себе: он не хочет смерти Леи и более того, он готов  идти наперекор всему и всем, если это сохранит ей жизнь, даже несмотря на то, что она генерал его главной вражеской стороны и несмотря на то, что он всегда будет стоять по другую сторону баррикад. Даже не взирая на то, сколь нелогично и дико это будет выглядеть для окружающих их сторон. И свой меч Кайло Рен на неё никогда не поднимет, и никогда не совершит того, что сделал с отцом. Сноук был прав, когда отчитывал его за потерю самоконтроля и баланса. Смерть Соло должна была укрепить его, а в итоге просто окончательно разбила Кайло, превратив его в того, кого она перед собой видит. Смерть Леи просто утянет его еще глубже, туда, откуда он сам уже не вернётся. К тому же, ему плевать на мнение со стороны, в Первом Ордене давно к нему относятся настороженно и привыкли к его странностям. Единственные помехи для него – это оставшиеся член рыцарей Рен. И Вейдер.
Лея внимательно, но вместе с тем крайне сдержанно осматривает его и Рен не понимает, что она пытается увидеть в нём? Только чуть позднее до него доходит, что он настолько раскис и устал, что забыл даже побриться. Дней эдак десять подряд забывал это сделать и сейчас предстал не в самом своём лучшем виде перед ней. Рука, затянутая в перчатку, невольно касается длинной щетины на подбородке и Кайло морщится, недовольный этим чутким разглядыванием самого себя. Потому как на неё в упор он не смотрит, не находит сил так же разглядывать, боясь испытать старую боль и обиду, таящиеся внутри его сердца. Только сильнее сжимает пальцами опущенную вниз маску. Зря он прилетел. Сожаление тут же отражается в его фигуре, в его эмоциях, но в тоже время интерес и непокорство судьбе берут верх, как и взяли там, на флагмане, когда он согласился на эту авантюру. И его любопытство Лея Органа удовлетворяет, отвечая без иронии, открыто на его вопрос и вызывая на его лице искреннее удивление. Кайло машинально механически протягивает вперёд ладонь, на которую опускается дека с ключами от всего Первого Ордена. Значит, чувства матери взяли верх над долгом генерала. Впервые в его жизни. Впервые для него.
- Я удивлён, - сжав ключ, тихо выдохнул тёмный джедай, разглядывая тонкую цепочку, на которой Лея хранила сильное и мощное оружие против своего врага над своим сердцем. Он хочет сказать, что шаттл оборудован антиблокировочными системами слежения, его никто не нашёл бы, даже он, и что Лея так просто отдаёт  оружие против Первого Ордена, но…  Рен молчит. Он благодарен и озадачен поступком не генерала, а своей матери, которая не воспользовалась преимуществом, а пошла по зову своего сердца. Между ними пропасть, невосполнимая, и то, что упущено, никогда уже не вернуть. Но это не помешало  искре редкого понимания между ними просквозить меж их фигурами, разделёнными Силой, сторонами, войной, но едиными кровью.
Наверное именно это понимание формирует у Кайло следующую мысль и очередной безумный поступок, который он тут же начинает воплощать в жизнь, достав еще одну портативную деку из кармана и вставив в неё свой ключ. Красный мигающий индикатор нервно затрепыхался, копируя информацию и по окончанию сменился зелёным. Вся потерянная информация вернулась к нему копией, которую он потом так же зашифрует и пересохранит на личный носитель, а эту деку… Вытащив её из гнезда, рыцарь невольно поморщился при упоминании о Вейдере. Мать беспокоил вопрос его воскрешения, но при этом она не задавалась вопросом о том, как же возродился Дарт Нихиллус, с которым они сообща бились?
- Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Но я не знаю, - обойдя мать, Рен подошёл к своему шаттлу, небрежно оставляя на трапе маску и снимая перчатки, которые оставил там же. Планета жаркая и в его одеяниях тут оказалось весьма некомфортно. Конечно, он может прямо сейчас без лишних разговоров сесть на свой шаттл и улететь, ведь всё подошло, по его мнению, к логическому концу, но он медлит и в итоге отходит от трапа, всё так же насторожено всматриваясь в тихие и мирные поля Датомира. Хорошее и спокойное место, совершенно непривычное для него и он тут настолько дикий и чужой, что это ощущается просто физически. Но улетать так скоро ему не хочется. Пусть это проявление его слабости, но… оправдываться этому не стоит хотя бы перед собой.
- Возможно, мощный выброс энергии Силы после смерти Сноука спровоцировал возвращение столь сильных лордов Тьмы, как Вейдер и Нихиллус. Очень надеюсь, что на горизонте не появится кто-нибудь еще, - Рен не сомневается в том, что Рей рассказала о смерти Верховного Лидера Ордена и, вероятнее всего, присвоила победу над ним себе, не сама, а скорее всего Сопротивление так решило. Он и сам Первому Ордену сообщил эту информацию, что смерть Сноука дело рук девчонки.
Ещё один шаг и Рен оказывается позади своей матери, с замиранием сердца понимая, что сейчас, возможно, совершает самую большую в своей жизни ошибку, не только находясь здесь, но и…
- Вот, оставь её себе, - и чтобы Лея не смогла отказаться от деки, он сам застёгивает цепочку на её шее, возвращая деку туда, где генерал её носила – к сердцу.
- Как напоминание о том, что я не такое чудовище, каким ты меня считаешь, - его взгляд меняется, напряжение сменяется растерянностью и отголосками той боли, которая  хранится в нём с детства. Они всегда говорили друг другу так мало хороших слов. Сейчас они уже не имеют значения, эти слова, не тогда, когда они враги, и всё же… Кайло Рен не может назвать свою мать врагом, но и не может признать поражение от генерала Леи Органа.[icon]http://i99.fastpic.ru/big/2018/0222/3e/dfbd8c25306ccbe2ebd9d3a5d8b61a3e.jpg[/icon]

Забавно, как легко в Силе можно считывать эмоции, какие-то образы, чувства. То, что невозможно сказать словами, всё доносится через Силу, всё недосказанное, недовыраженное и порой даже сокрытое. Рен легко улавливает то, как расслабляется Лея, стоит ей избавиться от деки и как болезненно хмурится, когда он проводит свои манипуляции, не понимая еще, что он просто копирует свои данные, чтобы вернуть ей то, что вручил еще на «Господстве». Лея отчего-то позволяет ему чувствовать это, не скрывая своих мыслей, в то время как он сам старается отчаянно скрыть все свои эмоции, чувства, всё, что у него на душе, но мать всё равно видит его насквозь. Сколь бы взрослым, сильным и тёмным он не стал, она упорно видит в его глазах то, что сокрыто от всех. Это неправильно, для него совершенно неприемлемо, поскольку это делает его еще более жалким и слабым, но ведь сейчас никто не видит этого. А Лея… раз она не воспользовалась этими данными, значит и сейчас не выдаст того, что на сердце у него.
И вот кстати о данных. Неужели до Сопротивления не дошла информация о гибли Сноука? Эти данные никто не скрывал, да и не до этого было в Ордене, который погряз в своих внутренних проблемах, попутно перестраиваясь и реорганизовываясь под новую власть. Но они и особо не афишировали смерть Сноука тоже. Как, по сути, официально не провозглашали нового Верховного Лидера.
- Ты не знала? – чуть наклонив голову, Рен пожал плечами, - я думал, Рей всё рассказала, она была в тот момент на флагмане и более того, способствовала этому событию. Я убил Сноука, - и это было не хвастовство, не желание выделиться, а просто сухая констатация факта, точно такая же, как и то, что возродились древние ситхи, поскольку как относиться к этой ситуации Рен пока до конца еще не разобрался, как и не разобрался во многом другом, всё больше запутывая нарастающий ком проблем. Но и следующий вопрос был вполне логичным и напрашивался в продолжение сам собой, так что Рен был готов на него ответить. Или нет? Всё же, наверное, нет, потому что восторга от новой должности Кайло не испытывал, ощущая, что это не его и пока он просто не готов к такой ответственности, не готов собрать свои мысли в кулак и мыслить за всю Галактику. Просто потому, что сам еще не понял, а чего он хочет. Вот только кто его будет спрашивать? Сдать назад и проявить слабость было равнозначно смерти, ибо тогда власть в свои руки быстро захватил бы Армитаж Хакс, и вот тогда Галактику бы точно встряхнуло от фанатизма этого человека. Да любой ситх не столь кровожаден и жесток, как его генерал. К тому же подчиняться ещё кому-то Кайло был уже категорически против, а Хаксу – тем более, он не заслуживал и малой доли того, что имел сейчас.
- Лидер Первого Ордена я, пока что. Ещё с битвы на Крейте, - интонации у него при этом звучат странные и слишком много неопределённости в голосе, - предугадывая твои волнения и мысли касательно вашей базы, заверю тебя, что я прилетел один и не собираюсь вас здесь атаковать ни сейчас, ни до, ни после. Вейдер не знает, где я. А я не знаю, на чьей он стороне на самом деле. Ничего не могу сказать по этому поводу, потому что я действительно не знаю и не понимаю, - цепочка глухо защёлкивается и Лея поворачивается, чтобы взглянуть на своего сына открыто и без маски целеустремлённого бездушного генерала Повстанцев, разрушая тем самым выстроенную тёмным джедаем собственную броню. А тот всё ещё ощущает момент доверия, которое проскользнуло при этом жесте, когда он стоял за её спиной и невольно задумывается, как такое вообще возможно? Не эта ли женщина считала всегда, что её сын потерян и совершенно безнадёжен? Верно, в общем-то, считала, но ему от этого не легче. И он так спокойно сейчас говорит с ней, открывая ту информацию, которую глубоко держит в себе, не позволяя себе открыться кому бы ни было. Даже от Рей он старается многое скрывать по мере возможностей, не доверяя ей, не доверяя вообще никому. И поговорить Рену, в принципе-то, не с кем, он давно остался совершенно один, сам способствуя этому исходу.
И мать, словно чувствуя это, протягивает свою ладонь, осторожно касаясь его щеки, почти невесомо приминая щетину, и мужчина нерешительно замирает в растерянности словно маленький мальчишка, пряча красные глаза, в которых застывают слёзы. Отец перед смертью ведь сделал точно такой же жест, который остался навсегда с Кайло в его кошмарах, разбив его.
- Не надо, прошу, - тихо выдохнув, он напротив, вопреки своей просьбе, закрывает глаза и невольно склоняется перед ней, опускаясь на колени как подкошенный. Лея даже не представляет, сколь невыносимо больно делает ему и как её сыну тяжело на самом деле. Он сам отвечает за свои поступки, за свой выбор, и будет отвечать дальше. Он не боится вступить в схватку с кем бы то ни было, но скрыть перед матерью свою душевную боль и внутренние раны просто не способен. Он стойко держался до этого столь тёплого жеста, и держался бы дальше, но просто не смог. В этот же миг на осколки разбиваются его собственные слова, которые он так упорно пытался вбить в Рей, когда говорил, что прошлое необходимо убить, чтобы полностью от него избавиться, что надо отречься от всего и идти по трупам своей прошлого. Нет, он убьёт любого, посеет смерть везде, где только сможет, но его мать от его руки не падёт никогда. [icon]http://i99.fastpic.ru/big/2018/0222/3e/dfbd8c25306ccbe2ebd9d3a5d8b61a3e.jpg[/icon]

Вести о смерти Сноука Лея приняла достойно и холодно, столь же холодно, как Рен их и преподнёс, однако не в этом была проблема, а в том, что генерал сопротивления не особо обрадовалась факту свержения ситха, и Кайло даже знал, почему. Чувствовал это. Первой причиной было осознание Леей того, что теперь их пути настолько встали напротив друг друга, что уже ничего не изменишь. Вот он, Лидер первого Ордена, вот она, Лидер Сопротивления, и они против друг друга. Однако у Леи, в отличие от Рена есть цели и есть понимание происходящего. А вот он с этим не справлялся и всё не развалилось к ситховым тварям только потому, что Вейдер сейчас умело и грамотно помогал своему внуку, по крупицам собирая расползающуюся под пальцами организацию, в которой Рен только формально стоял лидером, поскольку вёл дела сейчас совершенно другой человек. Но а вторым фактором, несомненно, стояло то, что он сам перешагнул через кого-то и хладнокровно лишил жизни. Что же, крови на его руках непомерно много, как молодой, так и старой, и оправдания он себе никогда не искал и не собирается искать. Вот только ситуация со Сноуком в этот раз была совершенно иной и ему необходимо было так поступить. И, пожалуй, это был первый правильный выбор за долгое время. Можно было сказать это вслух, поделиться этим, но слова застряли комом в его горле, когда обнажились чувства. Не смог, не совладал и рассыпался несостоявшийся лидер Империи, опустившись у ног матери на колени и опустив голову. Даже такой монстр как он, каким его все считали, не мог заглушить все те светлые чувства в себе, что бурлили потоком, как и не мог побороть тьму, оставаясь постоянно где-то на грани одного и второго, являясь то бурлящим вулканом, то холодным источником.
И в этот момент генерал Органа легко могла выиграть войну, победить Первый Орден одним мановением руки, убив поверженного её чувствами тёмного джедая, но вновь она сделала выбор в совершенно другую сторону, зарываясь пальцами в его густые волосы, словно желая забрать эту боль. Только не получится, никак не получится и когда он возьмет себя в руки и потом улетит отсюда, всё начнётся с начала и будет повторяться и повторяться до конца. Чьего вот только? Это покажет время.
Волна тёплых чувств ласково и крайне осторожно коснулась разума Рена, неся в себе тёплое наставление не сметь сдаваться, идти дальше несмотря ни на что, даже невзирая на то, что в войне он может стать причиной её гибели и смерти всего её дела, которому она посвятила себя.
«Почему теперь, когда всё уже слишком поздно, ты понимаешь меня, но никогда не понимала в детстве?» - Кайло не передаёт эту мысль, он просто болезненно ощетинивается, полагая, что мать не уловит этого, не услышит его мыслей, но в тоже время искренне хочет знать ответ. Почему. Почему он оказался не нужен и его спровадили к дяде, почему на него никогда не смотрела мать так, как смотрит сейчас? Неужели для этого необходимо было убить сотни живых существ, положить в ужасе к своим ногам всю галактику, уничтожить Республику, стать тем, кого все боятся, чтобы родная мать наконец отвлеклась от своей политики и обратила внимание на сына, который безмолвно застыл перед ней в своей тьме. Помощи он уже не просил, не искал более поддержки и не надеялся ни на что уже очень давно. Но сейчас в свете всё более заворачивающегося клубка проблем катастрофически вселенского масштаба в его руках, он как никогда нуждался в том, чего никогда не получал – в совете. Не в приказе, не в унижении, в котором заставляют склонить голову и подчиниться чужой воле, а в поддержке и простом совете. И мать, не генерал вражеский, а самая настоящая мать, какой она не была для него долгие годы, поддерживает своего сына, мягко проводит руками по его лицу, не страшась прикасаться к нему, не боясь его и не отдёргивая пальцев от длинного шрама на всю половину лица, уходящего вниз, под чёрные одеяния. Она поддерживает его и молча просит подняться. Нет, не сейчас. Ещё несколько мгновений. Однако благодаря её теплу, мыслям и жестам, Кайло находит в себе опору, чтобы успокоиться и снова попытаться выстроить щит самообладания. Он просто обязан это сделать хотя бы в благодарность за эти мгновения, которые теперь останутся с ним, но вряд ли когда-то повторятся в его жизни.
«Я не хочу возвышаться над тобой сейчас».
И он не поднимается, а мягко, насколько вообще позволяет его рост и комплекция, опускается на землю и садится в траву, скрещивая ноги. Меч тихо бряцает о ремень и неудобно впивается в бок и Рен, не колеблясь, отстёгивает его и убирает в сторону, как символ того, что он на самом деле не сбирается нападать и причинять сегодня здесь кому-нибудь вред. Валун напротив него как раз призывно намекает, что и Лея может доверительно опуститься рядом с ним. Сегодня ещё можно, а завтра этого уже не будет. Но вместо этого Лея задаёт вопрос, которого Кайло не ждал. Что же, неужели он зародил зерно сомнения тогда своими словами? Он даже чуть склоняет голову на бок и долго внимательно изучает лицо матери, пытаясь увидеть её отношение ко всему этому. Колебания и недоверие вновь текут по его венам, потому что Рен сомневается, что стоит ей это рассказывать.
- Зачем тебе знать это, если ты всё равно мне не поверишь? – именно эта причина кроется в том, что он не особо хочет делиться этой информацией, не хочет видеть очередного недоверия на её лице или слышать очередное мерзкое покрывание и оправдание Люка. Злость на Люка вспыхивает с новой силой в его душе и вот эту вражду и ненависть никогда и ничем не потушить. То, что произошло между ними в новом ордене джедаев, навсегда расставило метки между ними, распределив стороны, на которых они оказались. Люк и Бен, отрёкшийся от своего имени, навсегда стали заклятыми врагами, - точно так же, как если я расскажу тебе, почему и как мне пришлось убить Сноука. Ты ведь не поверишь в то, что у меня не было выбора и он приказал мне в ту минуту убить Рей? Не поверишь и в то, что урок жизни «Убей, или убьют тебя» преподал мне именно твой брат. Но я покажу тебе это, раз ты хочешь знать, - голос уже не дрожит так предательски, как при начале разговора, поскольку в руки Кайло себя взять уже смог и успокоился для того, чтобы спокойно закрыть глаза, выпрямить спину и открыть свой разум Силе, образами, мыслями и чувствами рассказывая о том дне и делясь воспоминаниями. Сначала своими. Бен Соло был очень одарён в Силе, но Люк постоянно сдерживал его, осекал, не доверял, с каждым занятием всё больше он отдалял от себя своего ученика, пока однажды не пришёл к нему ночью, чтобы занести над его головой свой меч. В тот день умер Бен Соло родился Кайло Рен, уничтоживший орден джедаев и положивший начало эпохе рыцарей Рен.
«Это еще не всё» - шепчет его сознание, и он передаёт другую картинку, более лёгкую, светлую и чужую: воспоминания Рей, их разговор, какие-то обрывки фраз, диалог между Рей и Скайуокером, когда девушка в отчаянии со слезами на глазах кричит ему в спину «это вы сделали?! Это вы пытались убить Бена Соло и создали Кайло Рена?!» и Люк подтверждает. И самое страшное заключается в том, что их истории практически не различаются, что история Бена, что история Люка. Лишь только эмоции после этой ночи у них остались совершенно разные.
«Знаю, что ты не будешь мне верить. Но попробуй поверить Рей».
- Довольна? – видения обрываются и в Лею вновь впиваются внимательные тёмные глаза, ожидающие услышать тысяча и одну причину, почему Люк так сделал и что было совсем не так и вообще, это не правда и Люк никогда на такое бы не пошёл. И Рен даже готов выслушать это и принять, пропустить через себя и спокойно пойти дальше, зная, что он, по крайней мере, рассказал ей правду.[icon]http://i99.fastpic.ru/big/2018/0222/3e/dfbd8c25306ccbe2ebd9d3a5d8b61a3e.jpg[/icon]

Вера во что-то определённое не всегда бывает истинной и правильной. Вот, наверное, у них это был тот самый случай, поскольку Лея действительно верила в то, что тогда поступала как лучше, она забыла тогда, что кроме политики важнее всего должно быть другое. Но нет, прирождённый лидер, призванный опекать, защищать и любить каждого из своих подчинённых, отогнала от себя своего главного союзника – своего сына, и всё из-за того же страха не уследить и, возможно из-за той же неопытности в вопросах семьи. Ну или их род действительно проклят. В любом случае теперь уже было бессмысленно сожалеть, а ему было бессмысленно постоянно об этом думать, тем более что на смену тем обидам пришли со временем новые, повлёкшие за собой уже реальные проблемы. Эти чувства никогда уже и никуда не денутся из их сердец, поскольку прошлое не исправить, не изменить, а для некоторых и не вычеркнуть из жизни сколь сильно не старайся и не пытайся.
Так было нужно, мой мальчик.
Знаю. Я поступал тоже, как нужно.
Безмолвный диалог, полный невысказанной искренности, болезненности и обнажённых ошибок прошлого ощущается дико дискомфортно внутри тёмного сердца, но одновременно с тем просто до невозможности правильно. Быть может надо было однажды всё же позволить этой встрече случиться и досказать недосказанное, поделиться тем, что гложило изнутри и принять точку зрения эмоционального собеседника – матери, на которую держишь обиду и будешь держать, но которую всё равно хочется защищать. Только потеряв что-то, осознаешь, сколь невосполнимо это. И второй раз испытывать этот ужас Рен совершенно не готов. Хотя и от своих слов «убей прошлое, отрекись от него» он тоже не готов отказаться, не понимая, что от некоторых моментов из его прошлого действительно стоит уйти, убить их в первую очередь в себе. Но это он тоже не может сделать. Ненавидеть своего врага легко, а вот обоюдно понять врага – это самое сложное, что только возможно из существующих испытаний.
Сила – могущественный союзник их семьи, будь то тёмная или светлая, она всё равно соединяет их воедино, потому и связь, настраиваемая между ними, крепче любой, какую можно себе представить. Не составило ни малейшего труда передать все свои образы и мысли, не составило труда выразить их видениями. Но принять… матери принять это было очень тяжело и Рен ощущал это даже кончиками своих пальцев, сам снова переживая старые страхи, обиды и разочарования во всём. Тогда это его невообразимо сломило и одновременно с тем возродило, превратив в того, кто он есть сейчас. Но испытать заново все эти чувства стоило хотя бы ради того, чтоб ощутить это доверие, это болезненное, окровавленное, но настоящее доверие. Лея не пыталась оправдать Люка, не пыталась оправдать сына, она просто приняла это, как бы тяжело и сложно не было. Это подвиг, достойный настоящего сильного человека.
И горькие мысли, сопровождаемые одинокой слезой на её усталом лице, были подтверждением того, что она ему верит и не собирается сейчас уничтожать эту нить доверия. Горькое сожаление и ужас сквозят в её душе, Кайло и это ощущает, так же остро и чётко, как ощущает и свои эмоции.
«Я попрошу лишь того, чтоб никто более об этом не узнал. Не надо. Мне не нужны ни оправдания, ни понимание. Мне нужна только ты. Остальное не важно», - Рен не успевает остановить поток своих мыслей там, где стоило бы его завершить, чтобы не выдавать всего и полностью. Не говорить открыто о своём самом диком страхе. Но быть может больше и не будет никогда возможности такое сказать. И постыдно убирать взгляд он не станет, продолжая всё так же внимательно смотреть на мать, пытающуюся принять случившееся и понять, что же определило судьбу её сына, который несмотря на всю тьму внутри себя, всю злобу и всю ту кровь, которая стекала по его рукам потоком, не смог убить в себе всё хорошее окончательно, сохранив где-то глубоко часть себя и пытаясь жить с этим. Отсюда были и его метания, и его срывы. Сила мощный союзник, но и такой же страшный враг для неокрепших и неподготовленных, она уничтожает безжалостно, стоит только появиться изнутри червоточине, а Сноук, который был невероятно велик в Силе, без конца ворошил и перемешивал нутро своего ученика, не давая ему обрести покоя и баланса, пусть даже и во тьме.
Наконец, пережив эти моменты, Лея обрела способность говорить, хотя по сути сказать ничего нового ему она не могла, да и не пыталась. Мать прекрасно понимала, что слова тут никогда уже не помогут и того Бена Соло она никогда не вернёт. Но вот интересно, смирится ли она когда-нибудь с Кайло Реном? Впрочем, все эти имена и их смысл терялись совершенно в другом, в том, что они друг с другом, оказывается, могут понимать друг друга, когда ему всю жизнь казалось, что мать на это не способна. Потому что только сейчас она решила попробовать это сделать, как и он смог решится на то, чтоб довериться. Важный шаг для них двоих и не важно как при этом она будет его звать, Кайло, Беном, мусорщица вон, уже все уши ему прожужжала в своё время этим именем, на что он перестал уже даже дёргаться, надоело. Сути его души это не меняет, как и не меняет того, что он – не джедай и никогда им не будет. Но вот станет ли истинным ситхом – тоже был тот еще вопрос. Финальное испытание Сноука он провалил, убивать окончательно всё, что дорого ему – он тоже отчаянно отказывается, находясь в безумном поиске третьего варианта развития события, упрямо, наперекор всей Галактике и законам Силы, которые со своими древними учениями Света и Тьмы уже морально устарели настолько, что пора отказываться от них всех.
- Сожаления тут бессмысленны. И своему бывшему учителю я этого никогда не прощу. Как бы тебе было неприятно это слышать, - уверенно ответив, Рен всё же вздохнул, пряча своё сожаление о том, что на короткий миг ему неимоверно жалко, что они находятся совершенно по разные стороны, как Силы, как политики, так и понимания.
Но и горечи и обвинений, ожидаемых и вполне ведь логичных, Рен не ощущает от Леи, даже когда она задаёт вопрос касательно Люка, сбивающий его с толку.
- Ты о чём? На Крейте была иллюзия Скайуокера. Он так и не смог найти в себе силы и храбрости выйти против меня, трусливо спрятавшись в иллюзиях Силы, - новая обида за то, что Люк вышел просто позлить, нагло потроллить и просто довести до бешенства своего бывшего ученика, испугавшись встретиться вживую взглядом с тем, кого предал же сам, тоже присутствовала в Рене, который полагал, что Люк просто снова спрятался обратно в своей норе на острове, местонахождения которого Рей ему так и не открыла, а Сноук просто не успел это сделать.
Разжав онемевшие пальцы, всё это время плотно сжатые в кулаки, Кайло опёрся назад о руки, наконец перестав испытывающим взглядом прожигать мать, сам поверив в её искренность, и поднял лицо к небу, рассматривая темнеющее небо, на которое опускались ночные сумерки. Тихо, безмятежно. Непривычно спокойно. Хорошо.
- Как быстро я должен улететь отсюда? – вопрос поставлен так, но внутри он звучит совершенно иначе, в невысказанном тягучем нежелании улетать отсюда прямо сейчас: на сколько я могу остаться здесь?[icon]http://i99.fastpic.ru/big/2018/0222/3e/dfbd8c25306ccbe2ebd9d3a5d8b61a3e.jpg[/icon]

Просьба не остаётся неуслышанной и Лея принимает это, позволяя этой новой тайне окутать сети их небольшой семьи, которая, вероятнее всего, погибнет, остановившись на нём. У Скайуокера семьи не было и уже никогда не будет, единственный сын Леи встал на слишком опасный и мрачный путь, не подразумевающий продолжения.
«Спасибо» - он чувствует её решение и удовлетворённо кивает, надеясь, что мать действительно не обманет его ожиданий. Слабым звеном в этом знании остаётся только Рей, из которой эти знания не вырвать и не стереть из памяти. Увы. Остаётся только надеяться на благоразумность девушки и что она не станет об этих событиях трепать на каждом углу, прекрасно ведь понимая, что это чересчур личное. Да и к тому же, кому какое должно быть дело до становления Кайло Рена? А для тех, кому это дело будет, Рен создаст совсем другие проблемы.
Но важнее не это, а то, что сейчас внутренне пытается передать мать, предостерегая сына от ошибки, которую он уже совершил, прилетев сюда и этого уже не исправить. Могущественный Кайло Рен, у него практически не было слабых мест, но в это же время их было слишком много, просто никто об этом не знал. И если и дальше никто не будет знать, что Рен – это Бен Соло, сын генерала Леи Органа, то и нитей воздействия на него будет меньше. Но это тоже уже несбыточное желание, ибо неугомонная Рей чуть ли не на весь храм Нихилуса огласила его имя, подставляя своего временного союзника не только перед врагами-повстанцами, но и снабжая последователей древнего ситха ненужной информацией, что было куда опаснее. И всё же нет, Лея не станет его слабостью и уязвимой точкой, так же, как и он не станет слабостью для неё. Если судьбой им предстоит погибнуть от чьей-то руки, никто не дрогнет. Или всё же…?
«Я знаю, что я должен делать» - его извечная фраза, когда он уже всё решил и ничто в мире не способно свернуть его с цели, какой бы страшной или сложной она не была. Нет, какие бы не были последствия и ситуации, он свой меч на Лею Органа не поднимет. В конце концов он уже сейчас Верховный Лидер и никто не вправе решать это за него. Но если всё же придётся, они оба выполнят свой долг. А пока у них есть вот эти минуты единения, которые не меняют ничего для Галактики, но меняют внутренне для них обоих. Такого вечера, хотя бы одного, ему не хватало за всю его жизнь и Лея, наконец-то, дала это, опустив на задний план всё то, что было важно и порой непримиримо. Ни оправданий, ни обвинений, ни уговоров не поступать так, как это делает он, ничего этого нет, наконец-то мать поняла, то бесполезно желать иного. Есть только здесь и сейчас, только мысли, чувства и разрушенная семья, узы которой слишком болезненны, но нестерпимо сильны и в этих узах принимаются слабые тёмные стороны другого. У кого-то их практически совсем нет, у кого-то всё сердце пропитано тьмой, но всё же понимание все равно соединяет воедино.
- Я уверен в том, что видел и с чем сражался. Люк физически на Крейте не присутствовал и когда я обнаружил, что это иллюзия, он растворился, - тема была одной из самых неприятных для них обоих, однако Рен чувствовал, что должен убедить Лею в том, что знал сам. Конечно, он сам его исчезновение тоже ощутил, но оно было точно таким же, как и тогда, когда Скайуокер скрывался от него и первого Ордена, а заодно и от всей Галактики. И если его бывший учитель действительно умер, то очень жаль. Потому что Кайло мечтал сам лично вонзить в него меч и убить, глядя в его глаза. Он верил, что, убив Люка, он уничтожит остатки древних джедайских учений и навсегда покончит с этим, возродив совершенно иной орден, по новым порядкам и новым законам. Но даже эти мысли были скорее заучены и вбиты в голову Сноуком, нежели самая банальная истина: он просто жаждал мести, до сих пор испытывая страшную обиду и боль. Мальчишка вырос, но справиться с этим так и не смог. Но всё же кой чему научиться он смог, тому, что редкие моменты, которых не было в его жизни, нельзя упускать, чтобы потом н жалеть еще больше. Пусть будет больно, сейчас, завтра, в день судьбоносных решений или окровавленных поступков, но лучше пусть всё свершится и будет, нежели потом остаься в одиночестве, не имея в памяти за душой ни одного тёплого образа и ни одного воспоминания.
И всё же они оба привыкли жить в опасности, осторожничать. Лея подбирает слова аккуратно, осторожно, но Кайло посылает ей весьма выразительный взгляд и осторожность из голоса исчезает. Он спрашивал, может ли он тут остаться ещё, а не станет ли она его прогонять. Может. Это звучит столь дико и странно, что даже не верится. Оттолкнувшись руками от земли, он выпрямляет спину и поддаётся вперёд, чтобы внимательнее заглянуть матери в глаза, которая предлагает… предлагает провести рядом с ним некоторое время?
- Не боишься оставаться со мной на долго? – слова, которые скорее, как привычка, потому что Сила говорит другое, и он ощущает непривычное тепло от Леи, - да, вижу, что ты не боишься. У меня в запасе есть сутки, затем нужно возвращаться. Наш флагман очень далеко отсюда, - привыкший говорить мало и немногословно, Рен борется с собой, чтобы не закрываться снова и не надевать сейчас на себя ментальную маску Кайло Рена, а оставаться самим собой каким он показал себя сегодня. Потому что, как и Лея, он больше всего хочет продлить этот тяжёлый момент.
- Если твои люди не поднимут тревогу по поводу пропавшего генерала и не нападут на меня, обнаружив нас тут, то и я ни для кого не буду представлять угрозы в этот раз, - это большее, что он может сделать на вражеской территории среди тех, кого, в идеале, обязан уничтожить. Как и они обязаны уничтожить его.
«Со мной безопасно, мама. Поверь. Останься со мной до утра, на рассвете я улечу» - и почему мысли даются проще, чем слова? Наверное, потому, что их искренность подкрепляется чувствами. Или потому, что говорить ему так непривычно и страшно, словно его могут услышать.
- Ну раз так, - тяжело поднявшись, он снова выпрямился во весь свой огромный рост и внимательно прислушался к Силе, проверяя наличие людей и прочей нечести рядом и, убедившись, что база далеко, разумные умы еще дальше, тёмный джедай расслабленно выдохнул, направившись к шаттлу, - где-то тут у меня может что и подходящее лежит. Кхм… вопрос странный, ты пьёшь? Мне вот точно надо выпить, - поджав губы, он скрылся на шаттле, по пути непринуждённо подхватив лежащую у трапа амуницию, а меч доверительно перешагнув, где активировав панель доступа пробежался пальцами по клавишам, открывая потайной шкафчик, в котором было несколько весьма странных запасов, которые вот сейчас и пригодились. Подхватив две кружки, бутылку вина с планеты Набу и пару походных одеял, Рен выбрался наружу, вернувшись к матери и пожал плечами.
- Крепкого ничего нет, я не особо любитель. Но это вкусное. Говорят. Ещё не пробовал, - кажется, он готов был провалиться сквозь землю, чувствуя себя неуютно в такой обыденной бытовой обстановке, в которой никогда никому себя не показывал, обычно оставаясь только наедине с собой. Судя по всему, баловать себя Рену не приходилось, не до этого было, да и обстановка не позволяла, и даже сейчас для него это было всё слишком… слишком приземлённо, но в тоже время ну не на холоде сидеть тут всю ночь?[icon]http://i99.fastpic.ru/big/2018/0222/3e/dfbd8c25306ccbe2ebd9d3a5d8b61a3e.jpg[/icon]

Того короткого времени, что Рен отсутствовал на поляне, разоряя свой шаттл, по его прикидкам должно было хватить Лее на то, чтобы не при нём выйти на связь со своими людьми и предупредить об отсутствии и он не ошибся, когда предположил, что генерал Органа разумно использует это время, которое он ей дал. Ему самому не перед кем было отчитываться и не за чем, но вот на короткий миг выдохнуть в одиночестве надо было и понять, правильно он сейчас поступает или нет. С одной стороны, он сегодня разрушил всё то, что так тщательно выстраивал все годы и теперь ему действительно будет намного труднее, сложнее и… и Рен не знает, как с этим справится, он не знает, хватит ли у него сил. С другой стороны, что-то важное настолько сильно сдвинулось и изменилось, важное, но столь неуловимое, что молодой тёмный джедай не способен пока понять, что это, как и что с этим делать, но он абсолютно уверен в правильности этого. Вот так всегда, две крайности вновь захватили его даже сейчас и поселились в его сердце, заставляя разрываться на части. Наступит ли когда-нибудь тот день, когда он однозначно будет уверен в грядущем? Хотелось верить, что да.
А еще грела изнутри мысль, что есть в этой вселенной один человек, который его совершенно не боится и даже не опасается, несмотря на то, что он может своей рукой принести этому человеку смерть – мать. Она всегда была сильной и уверенной в себе и судьбу принимала с гордо поднятой головой. Он перехватил некоторые эти черты, впитав в себя, но всё же всегда упрямо сопротивлялся судье и происходящему, выцарапывая себе место под солнцем, где ему суждено существовать. И вот как так вышло, что это место он сейчас делит с той, кого, по идее, при встрече должен хладнокровно убить, обезглавив оставшиеся крохи трепыхающегося и умирающего зверя по имени «Повстанцы»? Вопрос сложный и задай его кто-нибудь Рену, он скорее задушит вопрошающего, чем попытается найти ответ. И всё же он здесь и сейчас, ломает свой путь, который выстроил после поломки предыдущего.
Вернувшись на поляну, Рен так и чувствовал на себе внимательный твёрдый взгляд, сковываясь под ним еще больше. Они настолько чужие друг другу, с совершенно противоположными и чуждыми друг другу взглядами. Столько времени прошло, столько крови между ними и столько разногласий. Но Лея всё равно продолжает, хоть и отчаявшись, видеть за маской монстра своего сына, а он… рад этому. Потому что еще немного и почва из-под ног у него окончательно уедет и Кайло Рен не будет уже понимать, к чему и зачем стремится. Потому что в глубине, далеко под бронёй, остался тот мальчик, который любит свою мать вопреки всему, чему его учил Сноук.
Лея, заметив то, что принёс Кайло, задумчиво прокомментировала его выбор. Да, Набу, именно поэтому он и выбрал именно это вино.
- Да, я слышал, - коротко ответил он, хотя на деле хотелось сказать, что он знает про это, и что про Набу много слышал и смотрел, и хотел бы побывать там. Но война отняла всё время, жестокий учитель – все силы, а он сам отнял себя и заблудился тут, среди сражений и соей ненависти и злобы.
- Уже темнеет, я сейчас, - протянув руку, Рен Силой призвал свою рукоять меча, которая легко скользнула в широкую ладонь и, сжав её, направился к ближайшему холму, уже скрывающемуся в тяжёлых сумерках, на котором раскидывались корявые ветви сухих степных деревьев. Раз они на природе, нужно уже позаботится о том, чтобы согреться, и раз никто не предвидел такого развития событий и не подготовился, то придётся делать всё по старинке. Кнопка активации зажгла тяжёлое гудящее алое лезвие, хищно извивающееся и искрящееся в своей нестабильной жадности, громкий гудящий треск раздался над полной, тяжёлый, такой же тяжёлый и мощный, как и сам Рен. Несколько выверенных взмахов, гудение, сопровождаемое сбивчивым треском и несколько огромных сухих ветвей Силой перенаправлены поближе к шаттлу. Рен, тяжело ступая, направился обратно, придерживая вытянутой рукой нити Силы и не выключая меча, так что Лея могла иметь удовольствие «полюбоваться» и ощутить какого это, когда на тебя идёт сын со столь угрожающим и жутким оружием, совершенно отличающимся от стандартного оружия джедаев своей нестабильностью и боковыми рвущимися на волю лезвиями у гарды, стабилизирующими потоки и высвобождающими лишнюю энергию. Вот только взгляд у сына был не твёрдый, холодный и жестокий, как полагается ситху, а скорее запуганно потерянный и уставший. Ещё пара взмахов и ветки превращаются в дрова, которые вспыхивают после того, как в них втыкается меч на достаточно длительное время. И только когда огонь задался, неуверенно облизывая своими языками податливую древесину, Рен деактивировал своё оружие, использованное столь нестандартно и снова отложил его в сторону, подхватив по пути одеяло и накинув на плечи матери. Своё он пока положил рядом, сев напротив Леи и неловко разлив вино по стаканам, протянув один ей.
- Это странно всё. И непривычно, - честно выдохнул он, делая глоток и поджимая губы, - Не думал, что такое вообще было возможно, всё вот это. И наш разговор. Я на самом деле рад, что ты решилась связаться со мной и при этом не попыталась убить при подлёте на орбиту. Не могу сказать, что на твоём месте смог бы поступить так же… - тяжёлое откровение, в которое Рен не знает, верит или нет. По сути, как он поступил, прошиб сам собой чуть ли не половину флагмана, высвобождая мать на волю? Только почему-то сам он не понимает, сколь страшным со стороны был его поступок, считая, что поступок его матери куда благороднее.[icon]http://i99.fastpic.ru/big/2018/0222/3e/dfbd8c25306ccbe2ebd9d3a5d8b61a3e.jpg[/icon]

Страх. Он чувствовал его в любом проявлении и в любой ипостаси. Да, Лея не боялась его, но, когда в руках зажегся алый клинок – напряжение столь же явно пробежало по ощущениям Кайло, словно оно было его собственное, словно это он его испытывал, напрягая мышцы и прилагая усилия, чтобы самообладание не дрогнуло. Волнение ощущалось от матери, исходящее волнами сдержанного беспокойства, смешанного с уверенностью в том, что для неё он безопасен. И в этом она была права, сейчас с ним она была более чем в безопасности, чем когда либо, потому что Рен мог смести с пути любую помеху и угрозу. В особенности, если стремился что-то отстоять или защитить. Большая и стремительная машина для убийств, вот чем он стал и оба они это понимали прекрасно.
«Я чувствую это. Я многое чувствую», - к сожалению, сейчас это было больше помехой, нежели чем подспорьем, но в тоже время то, что это не настоящий истинный страх – его успокаивало. А тёплые отблески костра и вино. Расползающееся по глотке приятным теплом позволили достаточно расслабиться, чтобы перестать хотя бы напряжённо сжимать пальцы, не зная, куда себя деть от волнения и завязать разговор. Но разговор неумелый, тяжёлый, выдающий сходу кто он и о чём думает. Разумеется, прилетая сюда, он думал о подвохе и был готов к атаке, и скорее напротив сильно удивился отсутствию ловушек и подвохов, нежели чем их наличию. Когда ты на тёмной стороне и не можешь доверять никому, кроме себя, волей не волей начинаешь думать о всех, как о врагах, а с его историей и «удачами» в принципе, самых близких подозреваешь в первую очередь. Но Люк и Лея хоть и были близнецами, похожими всё же не были, что сейчас несказанно радовало Рена, поскольку еще одного предательства от уже матери он просто не пережил бы.
Повинуясь лёгкому приглашающему жесту Леи, Кайло нерешительно посмотрел на неё, хмуря чёрные брови под чёрными же нависающими кудрями от длинной чёлки и, откинув небрежным жестом волосы назад, пересел, опустившись рядом с генералом Органа и невесело усмехаясь.
- Я привык думать так, иначе просто невозможно выжить, - пояснив свои слова, Кайло уставился в свою кружку, заполненную красной жидкостью, которая тревожно вибрировала в стакане, выдавая его волнение и тревогу, выражающуюся в дрожащих пальцах. А Лея, дождавшись сына рядом с собой, напомнила ему о его выборе и его последствиях, о том, что теперь он отвечал только за себя, но при этом на его плечах была поистине огромная и страшная организация, которой как распоряжаться решать тоже только ему.
- Да, я наконец-то освободился от оков, но… Я думал, что хочу этого, а теперь не знаю, - неприятными воспоминаниями зашевелились мысли о том, что минуты покоя, впервые дозволенные более чем за десяток лет скоро иссякнут, растают на рассвете и ему придётся вернуться туда, где его место, где в спину сопит тёмный Лорд ситхов, наставляя, но не поучая его, но ожидая твёрдых действий от своего потомка, а с другой стороны под лопатки из прицела целится Армитаж Хакс, готовый в любой момент нанести удар. И в тоже время он ведь хотел этого, он стремился стать сильным, независимым, он принял на себя командование первым Орденом и еще на Крейте сам вёл операцию против Сопротивления – его собственный провал и неудача, и всё же… ответственность была слишком велика для него. Он привык действовать, часто на горячую голову, привык рваться в бой, а не сидеть в командном шатте и раздавать приказы, стратегически выверяя положение сил. И Хакс и сам Рен знали, что это ему не удалось ни на Крейте, ни дальше. Но ведь о был верен идеалам Ордена и действительно верил в них и желал, чтобы так и было.
А дальнейшие слова Леи… Рен вздрогнул недоумённо повернув голову и взглянув в глаза матери, которая говорила слишком страшные и тяжёлые для него вещи, слишком врезающиеся в его сердце, пусть они и были наполнены добром и теплом, но именно это добро и постоянное отсутствие этого тепла в его жизни, еще больше причиняли вреда и боли. И впервые за это время он ощутил себя Беном, и не потому, что его так постоянно звала Рей, которая словно закоротивший дроид, выучила только это его имя, упорно отказываясь принимать правду и реальность, а потому, что Лея, хоть и обращалась к Кайло Рену, но слышал её слова в глубине души Бен – её сын, тот, кем он был когда-то. В этот момент Лея окончательно сломила и поломала своего сына. И захоти сейчас генерал Сопротивления раз и навсегда избавить галактику от этого тёмного создания, ситха, уничтожающего джедаев и всю надежду, она с лёгкостью могла бы это сделать, он бы не смог сейчас найти сил, чтобы отразить удар.
Ты не один.
Эти слова звучат так тяжело и вязко, словно ватные, проникая в его сознание и Лея сейчас может чувствовать обнажённое острое смятение Рена, чувствовать, как боль пронзила его сердце, словно настоящая, физическая, и на миг он даже не смог сделать из-за неё вдоха, судорожно втягивая воздух и опуская низко голову, скрывая за отросшими нависшими волосами свою боль и потрясение.
«Не надо.»
Нет, этих слов не должно было быть, не нужно. Потому что они ломали его, разворачивали изнутри, вконец разбивая его внутреннее шаткое состояние баланса, где Сила переплеталась в диком необузданном потоке гнева и любви, страха и веры, отчаяния и надежды, Тьмы и Света.
- Не один?.. Возможно, - его голос надламливается, срываясь в лёгкие хрипящие нотки, - и всё же я чувствую себя невыносимо одиноким, - Кайло до побелевших костяшек сжимает стакан, который жалобно и тихо скрипит, готовый вот-вот рассыпаться в его руках, - С каждым своим шагом я всё больше оступаюсь, принимаю неверные решения, которые копятся, наслаиваются друг на друга, с каждым новым решением я всё больше ошибаюсь. Думаю, что поступаю правильно, а в итоге… жалею об этом, совершая то, чего невозможно исправить. И остаюсь один. Я… - хоть его лица и не было видно, судорожный, совсем тихий всхлип всё равно выдавал его, - я не хотел… Я думал, что это правильно, но я ошибался. Только теперь в этом уже нет смысла, все слова бессмысленны. Я и есть чудовище… - и они оба понимают, о чем и о ком говорит Кайло. То – что сломило его окончательно и терзало по сей день. И будет терзать дальше, кидая в противоречия, поскольку Кайло Рен на самом деле желал и хотел смерти Хана, в то время как Бен Соло сожалел и не мог смириться с его утратой пусть он и не любил так отца и отношения у ни, честно говоря, были паршивыми.
- Не надо говорить мне того, чего нет, - взяв себя в руки, он всё же поднял глаза, красные, мокрые, со слипшимися ресницам, - ты даже не представляешь, что творится там, изнутри. Я остался один и я сам выстроил так свой путь, своими ошибками и решениями. Так вышло.[icon]http://i99.fastpic.ru/big/2018/0222/3e/dfbd8c25306ccbe2ebd9d3a5d8b61a3e.jpg[/icon]

Осколок сердца о стекло,
Не прольет вино.
Душе становится тепло
Все мое – твое.
И разговор безмолвных рук,
Хрустальный звон,
И робкий стук...

Это было опасно. Это ошибка, которую немедленно стоило прекратить, перестать говорить всё это, перестать чувствовать, думать. В какой-то момент Кайло захотелось вскочить с места, умчаться отсюда на своём корабле, а после просто сровнять ландшафт планеты бомбардировщиками, не упустив ни одной маленькой выпуклости на поверхности. Настолько сильно его поразила собственная слабость и искренность, которой он от себя не ожидал, но в тоже время его поразила и поддержка Леи, которая не только выслушала и разделила боль сына, но и попыталась понять его. Конечно ей трудно было встать на его место и почувствовать всё то, что ощущал он, ведь его злоба, ненависть, вся эта обида и боль копились в нём годами из-за ошибок родителей, из-за их страха и нежелания видеть в чём действительно нуждается мальчик и что ему было нужно. В итоге мальчик вырос, убил в себе всё хорошее, что в нём могло бы быть и поддался своему гневу, став тем, кем сейчас являлся – ситхом. Тёмная сторона поборола его. И всё же мать смогла перебороть себя, свой страх, смогла открыть своё сердце и почувствовать, что же творится в душе её сына, смогла принять и выдержать весь его вихрь эмоций и сейчас сидя рядом, когда он затронул самые страшные моменты их жизни, он чувствовал, что мать боится касаться этой темы, не хочет. Не хотел и он, но не смог. Ему физически нужно было выговориться, поделиться тем, что разрывало его, сказать ей, только ей и никому больше в этом мире, как он сожалеет о своих ошибках. Но ведь уже слишком поздно, он не сможет ни отмыть рук от крови, ни уйти от своего прошлого, став уже тем, кем должен был: верховным лидером имперской диктатуры. Должность, к которой он так стремился, и которая оказалась ему сейчас совершенно не нужна. Ему нужен был кто-то, кто просто будет рядом. Устав от одиночества и непонимания вокруг, от жестоких учителей и тени прошлого, могильной плитой нависшего над ним, он желал простого человеческого понимания и тепла, желал материнского прикосновения и тёплого взгляда. И получил это на дальней забытой планете, всего на один день, вернее ночь, которая придаст ему сил в дальнейшем, чтобы твёрдо стоять на ногах, уверенно сжимать в руках свой меч и идти вперед, пусть и уничтожая дальше то, что всю свою жизнь строила мать. Или нет?
Горячие сухие пальцы коснулись его лица, бесстрашно огладили большой рубец шрама, оставленный световым мечом и развернули к себе, чтобы Кайло смог взглянуть в глаза Лее и не суметь скрыть постыдных недостойных слёз, которые Лея так великодушно и молча приняла, благодаря Силе прекрасно понимая и ощущая то, что чувствует её сын. А он чувствовал её горечь, её печаль от того, что она не смогла дать своему мальчику того, в чём он нуждался и как хотела сейчас восполнить это, хоть и понимала, что это уже поздно, как и то, что упущено время выбора, он на стороне Первого ордена, он правда верит в те идеалы и он как никогда сильно мечтает уничтожить всё то учение джеаев, что причинило ему столько боли и проблем. Люк был слишком хреновым наставником, который и породил ненависть к джедаям у многих, вопреки всему, к чему стремился. Это понимала и Лея, но в тоже время…
«Твоя душа еще не мертва.»
Он мог бы вскочить, выкрикнуть, мол что она знает о его душе, но ведь сейчас она знала всё. Пусть их связь была не такой сильной в Силе, как связь с Рей, но она и изначально была другой, связь матери с сыном, она иная, более тяжёлая и в тоже время навсегда связывающая их воедино. И Лея была права, ошибки правда лучший учитель. Ожог, полученный собственными руками о смерть Хана стал тем мотиватором и двигателем в его душе, который бросал его грудью на любого врага, который поднял бы на мать оружие, пусть даже этот враг – его солдат или союзник. Но жить с этим противоречием тяжело, особенно когда тебя прощают за твои самые страшные и тяжёлые грехи, за всё то, что ты натворил и сделал, за всех тех, кого убил и еще убьёшь.
«И я прощаю тебя, Бен».
Слова, не сказанные вслух, но
вонзившиеся в саму его суть. Бен. Он уже столько раз за последний месяц слышал своё старое имя, поскольку Рей все уши им прожужжала, но вот по-настоящему оно прозвучало только в словах матери, неся в себе всю ту поддержку, которую она могла сейчас дать. Он не стал в этот раз даже возмущённо сопеть, что отказался от этого имени, что оно для него больше ничего не значит. Потому что это было ложью, оно значило и значило многое, к сожалению. Тут Сноук был прав, когда говорил, что в нём слишком много от Соло. На этом акцентировался и Вейдер, а там вообще не было причин не доверять. Другое дело, что Вейдер, в отличие от других, не требовал от него быть кем-то иным, ни новым Вейдером, ни джедаем, никем, только тем, кем хотел сам Кайло или Бен.
- Для тебя сегодня я готов быть Беном, - резкий порывистый рывок и Лея Органа уже в жутких объятиях огромного человека, затянутого в чёрные одежды. Бен крепко обнял мать, уткнувшись со своего роста носом в её макушку, бережно и осторожно сжимая маленькую женщину, являющуюся самым дорогим для него существом. Что было бы, убей он не Хана, а её, молодой Соло не представлял. Это убило бы его.
«Спасибо, мама. Для меня это было… оказывается, очень важно. Прости меня за всё… прости. Я не могу ничего изменить в прошлом, возможно и в будущем. Мне жаль, что мы на разных сторонах. Но сейчас, возможно, будет всё несколько иначе, когда нет Сноука. Но есть другие…»
- Тяжело воспринимать то, что генерал войск, которые пытаются нас уничтожить, а мы вас, верит в меня. Это так противоестественно и так противоречиво. Видимо, в моей жизни иначе уже и не бывает, - невесёлая усмешка вырвалась с его губ, и великий и могучий тёмный джедай, который сейчас был в эту ночь всего лишь уставшим запутавшимся мальчишкой, удобнее устроился и, не отпуская рук, продолжая обнимать свою мать, устроил подбородок на её плече.
- До утра еще далеко. Давай забудем вообще обо всём военном… расскажи мне что-нибудь?

Эта ночь для них двоих запомнится надолго, когда они могли создать иллюзию того, что нет между ними всей той вражды и преграт и побыть семьёй, побыть самими собой, непринуждённо и так легко беседуя на разные темы и просто наслаждаясь обществом друг друга. Жаль ночь так быстро закончилась, сменившись рассветными сумерками, ознамевающими конец их маленькой идиллии, которая должна была обоим помочь двигаться вперёд, а Бену еще и пересмотреть все свои мотивы и поступки в дальнейшем.