Близился вечер. Основные процедуры закончились еще минут двадцать назад, но его, мальчика с клеймом на руке, не выпускали из комнаты с белыми стенами и самым простым столом посередине. Мальчишка ютился на самом краешке стула, боязливо посматривая в сторону ничем не примечательной двери. Где-то там сидели люди в белых, как эти самые стены, халатах и с лицами, похожими на восковые маски, и наблюдали за ним, за его реакциями, за всей его жизнью.

Он ничего не помнил: ни того, как вообще оказался здесь, ни того, кто все эти люди, ни того, что было до этого. Казалось, что он здесь с самого рождения. Были ли у него родители? Были ли у него друзья? Был ли у него хоть кто-нибудь, кроме врачей и таких же детей и подростков, которые надолго не задерживались в стенах лаборатории? Он не знал. Он не помнил, и никто не собирался ему ничего рассказывать. Внутри словно что-то заворчало, заклокотало, как всегда, когда он начинал волноваться. Ощущения были странные, но они его не покидали уже несколько дней, с того самого момента, как его привели в какую-то очень странную комнату и оставили там в полной темноте. Тогда он словно сошел с ума, слыша шепот, а потом отключился.

Мерзкий сигнал заставил мальчика вздрогнуть и несколько раз быстро моргнуть. В помещение молча вошли несколько человек, врачей, которые обычно отводили его после всего туда, где он мог отдохнуть и поспать. Не дожидаясь указаний, он поднялся со своего места, неловко покачнувшись и сжав губы, чтобы ни звука не вырвалось из груди. Кажется, врачи ничего не заметили или же просто не стали акцентировать на этом внимание.

Собственная комната, такая же стерильно белая, как и все кабинеты в здании, встретила его тишиной и впитавшимся в стены смирением. Изо дня в день все повторялось по новой. Лабораторная крыса, вот он кто. С тихим хлопком за ним закрылась дверь, отрезая от остального мира, где сновали врачи и персонал, словно призраки.

Откинувшись на кровать, мальчишка, не мигая, уставился в потолок и смотрел, пока не начало резать глаза от неестественной белизны и света, отраженного от ламп. Охнув, он перевернулся на живот и потер глаза ладонью. Мысли текли лениво; заняться было решительно нечем. Мальчишка посмотрел на безликую тумбочку, где ярким пятном выделялась обложка книги, которую он только дочитал вчера, а потом прикрыл глаза. Неожиданно навалилась слабость и захотелось спать до ужаса.

Сквозь дрему до мальчика донеслось чье-то хриплое дыхание, а потом неприятный запах заставил скривиться и заерзать на месте, сонно ворча. В это время к нему никто не заходил, только кто-то из персонала передавал ему еду через специальное окно. Неужели в этот раз над ним кто-то захотел пошутить и подложил какую-то гниль в ужин?

Сон его не отпускал, поэтому мальчишка перевернулся на другой бок и подтянул колени к груди, словно это могло закрыть от неприятного запаха. Правда, окончательно заснуть ему не дал голос, раздавшийся в тишине. Вздрогнув всем телом, мальчик почти подпрыгнул и резко распахнул глаза, смотря прямо на... а кто это вообще?

- Что? - собственный голос прозвучал неожиданно высоко. Мальчишка нахмурился, почти с интересом рассматривая мужчину перед собой. Все его лицо было покрыто язвами и рубцами.

"Теперь понятно, откуда шел этот запах."

- Извините, но Вы, кажется, обознались, - осторожно начал мальчик, нормально усаживаясь на кровать и смотря на больного человека перед собой, надеясь, что в его глазах не так сильно заметно отвращение, - Я не... Я не Эдди. Как Вы вообще сюда попали? Вам нужна помощь? Выглядите... плохо.