Да, хорошо умереть для того, кто за землю родную
Бьется и в первых рядах падает, доблести полн.
Тиртей  (VII в. до н. э.)
Сражаться всегда просто - каким бы тяжёлым бой не был, она знала, за что и почему сражается, знала, что она нужна тем, кто не может сражаться. В этот раз была команда - со времен той самой операции в Первую Мировую Диана не сражалась бок о бок с кем-либо, она была одиночкой, как и все остальные. Угроза заставила их объединиться ради единой цели, но настоящей командой их было назвать сложно. Каждый из них привык быть одиночкой, у каждого из них амбиции требовали всё внимание к своей персоне и не слишком хотели делиться славой с кем-либо ещё. Исключение, наверное, составлял Барри, который был ещё молод, чист и не привык к супергеройским подвигам. Остальные переносили как-то двояко произошедшее - общая радость, что у них получилось, что угроза устранена, а все они живы, мешалась с какой-то неловкостью и необходимостью признать, что это их общая победа, которую невозможно было бы представить без кого-либо. Выходит, что работать в команде не так уж и плохо, а они, хотя и кривились всё это время друг на друга, подкалывали и обещали разойтись в разные стороны сразу же, как разберутся со Степным Волком, неплохо сработались. Более того, трудно было сделать вид, что ничего не произошло, а они всё такие же индивидуалисты, которым без разницы судьба остальных членов.
Там, откуда Диана была родом, говорили, что после подобных сражений выжившие навсегда остаются повязаны узами куда более крепкими, чем кровное родство, потому что это было уже родство душ. Нельзя было пройти подобное и остаться чужими друг другу, не стать друзьями.
Нельзя, но сделать вид, что ничего не изменилось, а они хоть и славно провели время, но всё так же горды и независимы. Признать всем мешала то ли гордость, то ли отсутствие подходящего момента, который был упущен неожиданно и неловко. Для Дианы всё было в диковинку, но у неё самой было достаточно слов, которые не были сказаны, чтобы как-то порицать остальных, хотя казалось, что все готовы были кинуться обратно, если бы был повод, но пока ситуация требовала красивого и драматичного ухода в закат. Кроме Барри, конечно, того больше волновала столовая и еда, так как ребёнок изрядно поистратился за это время энергетически.
Улетать в Париж, впрочем, Диана не спешила - это больше напоминало бы побег, а не нужно было быть Дельфийским оракулом, чтобы понять, что впереди их ждал разговор. Скорее всего - даже не один, да и где-то в глубине души она знала, что им нельзя разбегаться насовсем, а если мужчины традиционно встанут в позу, то ей придется тащить их обратно, пусть даже и силой, иначе они сами же потом будут глубоко и невозможно несчастны.
Потому что глупо было верить, что это была последняя глобальная катастрофа, что больше никто не покусится на Землю, что больше не потребуется вставать на защиту человечества. За сто лет она уяснила одно - всё повторяется, а люди сами являются ящиком Пандоры, храня в себе самое лучшее, что возможно, и самое отвратительное. Это всё ещё трудно укладывалось в голове амазонки, до сих пор делившей мир на черное и белое, хотя сама считала, что стала намного более циничной.
По хорошему, в её чувство прекрасного и доброго не укладывался даже Супермен, бывший для многих олицетворением добродетели, надеждой на лучшее и светом в конце тёмного тоннеля. Герои нового мира были куда менее однозначны, чем в прежние времена, но была эпоха титанов, эпоха богов, теперь же настала эра людей, которые творили героев по своему образу и подобию, лепили их из ночных кошмаров, как в случае с Бэтменом.
И именно поэтому теперь были тёмные времена, когда человек отказывался сражаться сам, он выдвигал вместо себя своих ставленников против целых армий. Амазонки же были созданы, чтобы вносить мир между людьми, а так же вынуждены были воевать, потому что мир не значил рабство. Но именно поэтому Диана была готова взять на себя роль миротворца, который бы хотя бы заставил их всех выслушать друг друга прежде, чем они спрятались снова за свои костюмы и чувство глубокой уязвленности амбиций.
Письмо от Брюса стало приятной неожиданностью - она толком не поняла, что именно хочет он от неё, но это был шанс не дать разбежаться супергероям по своим норкам. Кажется, в этот раз Бэтмен был с ней солидарен и решил первым начать действовать, снова подтверждая, что в прошлый раз именно он собрал команду, нашёл их всех (ладно, её он не искал, она появилась сама, как и всегда). И это было довольно символично - из них всех только он был обычным человеком, не обладавшим сверхъестественными способностями.
Так и должно было быть.
Диана была всегда суеверна, потому что выросла в поклонении богам, которые вольны были миловать и карать, но не чувствовала себя обреченной, она делала то, что считала необходимым.
- Сказать, что я удивлена, ничего не сказать - ты в прошлый раз писал мне, когда мир вот-вот должен был перестать существовать. В этот раз, кажется, ему ещё ничего не угрожает. Так для чего ты меня позвал, Брюс? - в святая-святых Бэтмена легко попасть, когда внутри есть человек, готовый впустить вас в любой момент. Или когда тебя ждут. Бэт-пещера выглядела так же, как и в последний раз, когда Диана её видела, но сама она была одета уже не как амазонка, а как земная женщина. Сегодня они были без костюмов или, наоборот, в них. Только она всегда считала, что одежда не меняет человека, она не диктует ему, какой будет его сущность. Это лишь маска, как в древнегреческой трагедии.