Знать, что где-то на краю земли у тебя есть соулмейт, и та самая пара — это классно, серьезно классно. Когда тебе пять. семь. Когда татуировка только возникает, и ты восторженно крутишься перед зеркалом — тебе девять, у нормальных детей она появляется позже, и это значит, что звезды на небе сошлись магическим, мистическим образом, что ты теперь не один!
Это не так круто, когда тебе шестнадцать и ты подросток у которого нету секса, есть восхищение подругой [акхм] детства, [иногда она на тебя смотрит] [вы даже подружились полгода назад]
когда у той вполне прочные отношения с Джексоном.
Это круто, что отношения и соулмейта можно найти.
Круто, как демонстрация правдивости сказочных намерений и сказаний, ага.
Это не так круто, когда все остальное.
Скажем, когда тебе восемнадцать и соулмейтов, отвечающих твоим требованием вообще нифига нет, а ты лезешь на стены, падаешь со стульев, спотыкаешься о парты и умираешь без любви. Ну, точнее, играешь в лакросс, лезешь в неприятности, ловишь неприятности, коллекционируешь неприятности, собираешь документы, чтобы наследовать идеи отца. [да-да, те самые, где, Стайлз, может ты еще одумаешься и поймешь, что это не твое, а?… , — такое, без особой надежды и все-таки с надеждой]
Вообще, единственное, что тебя останавливает, это нежелание оставлять отца одного ПОТОМУ ЧТО КТО ЕМУ БУДЕТ ГОТОВИТЬ.
Это временное, убеждаешь себя ты.
Это временное, убеждаешь себя ты, — устанавливая на мобильник отца приложения для чатов и звонков, через которые он будет должен отправлять тебе фотографии еды, себя с едой, себя на работе, себя, спящего в нормальное вре… Ну, может быть, ты немного перебарщиваешь, кто знает. Может быть. Не точно. Маловероятно. Акхм.
Это временное, убеждаешь себя ты, и переживаешь еще и из-за того, что ты уезжаешь черт знает куда без Скотта, от Скотта, который правда, находит Кору и в этот раз пропадает совсем с концами, как и всегда во всех своих отношениях, как _настоящий_лучший_бро_…… но. Но, черт, он все равно остается твоим лучшим другом.
Зато он обещает присмотреть за твоим отцом — да, Скотт, я помню, что он Шериф этого города, но серьезно! Ты знаешь его не хуже меня самого! Да, ты… ладно, ты можешь не следить за его питанием ежедневно. Но ты тоже мне звони, слышишь? Да, я помню, что мы общаемся по скайпу, даже живя в одном городе и соседних домах, эни-вей.
Ты будешь скучать, — понимаешь, громко, отчетливо, чуть не плюнув на всю идею поступления и не сказав в последний момент, что вот. Как взрослый и сознательный человек, — я в домике. Соорудив домик из пледов и да. И все. В конце концов, Бейкон Хиллс как эпицентр в который притягивается все, что можно и нельзя, эпицентр проблем, столкнувшийся с эпицентром тех, кто их умеет побирать, разгадывать и цеплять, нечаянно и чертовски сильно. Вы идеально сочетаетесь, и тебе вряд ли будет скучно. Тебе откровенно не будет скучно. Но акхм. Да. Ты все-таки подаешь документы, зачисляешься и отправляешься покорять большие города и даже не пытаешься разреветься.
_не пытаешься! и это искренне значит «не». Ты все-таки уезжаешь. В конце концов, если они не справятся без тебя, то всегда можно вернуться.
Нью Йорк встречает тебя слишком шумно и одним наушником в скайпе ты громко возмущаешься Скотту на тему того, что тут тебя все перекрикивают, _меня_, ты прикинь, Скотт! И высоченные здания, нескончаемый гул, слишком много людей, слишко много всего.
но вообще ты в восторге.
Нью Йорк, вероятно, отнюдь не в меньшем восторге, потому что и часа не проходит как ты вышел в центр, как тебя сбивают с ног и успешно разваливаются на тебя. Время замирает, дыхание вышибает. В первую очередь потому, что валятся чертовски тяжелым телом и неудачно заезжая локтем в щитовидку.
— Эй, — получается полупридушенно, но да, тебе откровенно нравится поправка на еще не до конца свершившееся действие, серьезно. Без нее было бы хуже, наверняка.

Отредактировано Stiles Stilinski (2018-01-03 16:15:35)

Сойтись на том, что в Нью Йорке все вокруг невежественные хамы у тебя все же не получается, такое, элементарно не успеваешь. Подняться получается не сразу-сразу, но сравнительно быстро, учитывая, что падая, отлично получается переплестись ногами только так. Н - навык. Или ну, такое #неловко_когда_о_навыках_твоих_навыков_падения_ пора слагать легенды. Этот факт ты гордо игнорируешь, принимая протянутую руку и даже не роняя никого из вас обратно. Улыбаешься в ответ и зарываешься рукой в волосы, то ли лохматя, то ли приглаживая — ты раз за разом беспардонно путаешь все понятия на сей счет. В смысле, пытаешься не.
— Soorry, — ответно каешься ты, потому что такое ну. Если бы не извинились, ты бы скорее всего возмущенно возмущался бы тем, как нагло тебя сбивают, а так, вполне признаешь, что в столкновении вполне виноваты оба. Разглядываешь парня, примерно твоего возраста, и запоздало понимаешь, что ты не один. Нет, то есть, разумеется, не один — огромный Нью Йорк, куча людей вокруг, но все равно все о другом. Покорять Нью Йорк после заселения в комнату с тобой пошел неизменный рюкзак, а через полчаса, даже меньше, к вам присоединился пакет с пончиками. С невероятным запахом, сахарной пудрой и всем таким. Всем таким, что гордо сыпется из пакета, если удачно споткнуться и упасть, забывая держать пакет достаточно крепко.
— Черт, — стонешь ты, аккуратно перехватывая пакет с пончиками второй рукой, сосредоточившись на том, чтобы не испачкаться больше, и, вот, у тебя целая рука не измазанная в сахарной пудре, воспользуйся этим шансом с честью и сохрани его неизменным. Перехватываешь ты успешно и даже подворачиваешь пакет, зажимая его пальцами и переворачивая дважды. Пончики вроде наощупь выглядят как все еще живые, ура. И немного отвлекаешься от собеседника, который еще не собеседник, но, в принципе, вы же начали диалог после того как тебя сбили, //и да, сбили, а не ты попался кому-то под ноги, помешав движению — звучит куда круче, чем некий третий или пятый вариант, который мог бы оказаться ближе к истине.
Аккуратность — это явно не твое второе имя, но ты каждый раз веришь в лучшее.
— Sorry, — неловко пожимаешь плечами и улыбаешься шире, — там, внимательность — как мое второе я, но мы можем воздать мне оду о том, что я смог не испачкать пончиками тебя! — возвещаешь гордо и сознательно, вскидывая вверх палец. Сахарная пудра радостно блестит на солнце, а ты грустно разглядываешь в мыслях факт, что салфеток у тебя нет и в помине. И да, самое логичное решение, это не спросить, а полезть облизывать пальцы. Впрочем, уже слизывая пудру, ты отмечаешь идею того, что никакого рюкзака ты не видишь, а в карманах люди нечасто носят салфетки.
— С другой стороны, все сознательные люди любят сахарную пудру и пончики, и, возможно, это наоборот повергает тебя в экзистенциальный кризис и осознание личной трагедии? — ты всегда мечтал увидеть кого-то, кто видел личную драму в чем-то таком. И понимал всю необходимость сладкого в своей жизни — наличия сладкого. Наверное. Вероятно, вот ровно с этого самого момента сейчас, когда ты впервые об этом задумываешься.
— …черт, вряд ли ты мечтал сбивать кого-то с ног, чтобы потом слушать что-то подобное, да? — закусываешь губу, и такой, очень выразительно неловкий вид — когда u re the master of such things. Тех, что неловкий вид. Сомнительное достижение, но, в конце концов, быть мастером сомнительных достижений — это тоже гордое звание, носите с гордостью, хвастайтесь всем, ловите восхищенные взгляды. То, что восхищенные взгляды чертовски похожи на те, которыми на тебя смотрит Дерек, когда ты предлагаешь очередную прекрасную идею — это недостойный внимания пункт.
— и ммм, если ты все же любишь сахарную пудру, я готов пожертвовать тебе пончик, в качестве моральной компенсации, — за выслушивание краткой версии оды сахарной пудре, впрочем, ты еще не начал отдельно про пончики, за спотыкание о тебя, и спорный вопрос кто кому должен моральную компенсацию но… ладно, в принципе никто никому — как самое подходящее. Но у тебя достаточно много пончиков, если перекрутить пакет с ними еще пару раз, то они толком не хотят держаться и удерживаться, так что такое отчетливое why not.
и, — особенно если у тебя каким-то чудом затесались с собой салфетки — вряд ли, но магия-магия-в-этом-мире? — в конце концов, почему бы не попробовать, вера в лучшее и все-такое о том самом.
А пока ты ждешь ответа, ты зажимаешь плечом и подбородком пакет, отряхивая руки в меру сил и возможностей, а потом перехватываешь пакет обратно, поднимая взгляд обратно на парня. Ну. Нууу это не выглядит как «я смотрю на полного идиота» с его стороны, и, наверное, как что-то хорошее.

— Никто не может быть уверен! — протестуешь ты, даже не заботясь о том, чтобы дать договорить, и вы забавно говорите одновременно — ты почему-то не сомневаешься, что оба вы отлично слышите друг друга, маджик-маджик? Такая же маджик как серые волки, оборачивающихся в полнолуние, должно же быть еще больше магии в твоей жизни — ты совсем не против. Сейчас перед тобой магия, посыпанная сахарной пудро… ладно, все же не посыпанная — в сахарной пудре лишь ты, и ты страдаешь, ну, почти страдаешь, обсасывая пальцы, и дослушиваешь собеседника. Мысленный Стайлз в твоей голове серьезно и также умудрено опытом кивает и признается, что да, пончикам сахарная пудра подходит больше, чем пальцам или носу — но это не мешает сахарной пудре раз за разом сомневаться в своих традициях и проверять некоторые вопросы на практике. — Но да, возможно, ты не ставил, и тогда самое время задуматься о настоящих целях в твоей жизни, но-о, — вам надо переставать говорить почти одновременно друг с другом, но с другой стороны у вас отлично получается — ты почему-то уверен, что не только ты понимаешь уже на полуфразе, умудряешься слышать и разбирать одновременно с частью о «говорить», и будет немного неловко, если нет, ты не прав, и это абсолютнейше односторонняя вещь.
Возможно, согласие на кофе и пончики, подожди, чай, работает неплохим аргументом, что все идет неплохо — и да, ты вообще не задумываешься, что ты подкидываешь в варианты под идею «все».
— Чай, — поправляешь-уточняешь ты, и уточняешь еще раз, более уточняюще, — или горячий шоколад, горячий шоколад — круче в сто раз, — как можно пить кофе в подавляющем количестве мест — ты не очень понимаешь. Хотя с карамелью — это ван лав, если вычесть идею того, что если бухнуть в кофе кучу сливок и карамели, он почему-то перестает работать как пробуждающий напиток, и это делает больно твоему сердцу. — Но да, ты можешь попробовать! — наставительно вскидываешь палец вверх, лучишься серьезностью и улыбаешься во всю через секунду. А вместе с сердцем такое кофе делает больно вон конспектам и грандиозным планам на ночь — почему-то, когда планы затрагивают-затрагивали необходимость учиться, а не идею вляпываться в неприятности — дерек, скотт, ну, не важно — то в сон после девяти клонило как по писаному! Иногда это все продлялось до полуночи, но ни в какое сравнение с твоим привычным сон или неприятности и святым выбором первого. Это все святость. И сложные отношения с кофе. И твое желание быть ближе к богу. Не иначе. …нет, не с уточнением летального исхода, вообще нет! В твоей голове слишком много знакомых голосов тех, кто остался чертовски далеко, или вовсе шатается неизвестно где.
Ты коротко грустишь, но грустить сложно, когда ты эм нечаянно заводишь знакомство с человеком, который о тебя споткнулся. Господи, что-то нормальное в твоей жизни? Но, хотя, нет, ладно, тебя все устраивает, можно еще раз. Об этом можно будет рассказывать. А можно не рассказывать, а просто идти делить пончики.
— Стайлз, — улыбаешься широко ты, протягивая руку в ответ, недоуменно моргая, когда в тот же момент новоявленный Питер руку сразу же убирает, сверкаешь очень выразительной мимикой, а потом еще более выразительной, когда понимаешь, что и почему. Эмоции меняются со световой скоростью — от возмущение, до серьезнейшей, но немного наигранной обиды, и ты смеешься. — Они не такие уж и липкие, — протестуешь ты, возмущенно, ужасно возмущенно, и да, в голосе и на губах уже скользит широкая улыбка, когда ты фыркаешь — громко, отчетливо, обижаться не получается. Тебе нравится. Нравится, когда тебе кто-то так тащит, об этой части своих хобби, ты, кстати, узнаешь лишь сейчас, и чуть не летишь носом в землю, машешь второй рукой и удерживаешься, подхватывая ритм — нравится Питер. Питер ничего так. И у него классные руки, от которых разливается тепло по всему телу — оказывается, на улице прохладно, вау-вау. Точно, вкусный горячий чай. …или шоколад. Сложно. — Смотаешься от меня сразу, украв заслуженный пончик, — подкалываешь ты, запрокидывая голову, вглядываясь в вывеску кофейни, к которой вы подходите, и это украв - заслуженный — такая связка почти антонимов, но когда ты не игнорировал такие вещи и строил предложения посредством логики? Верно, чертовски редко! А Нью Йорк и первый день ничего так. Лайки, что тегнуть?