Асгард пал. Оплавилось золото высоких башен, разрушились могучие крепостные стены, осыпался мириадами осколков Радужный мост. Родной мир поглотило необъятное пламя, и именем всему стала Неизбежность. Конец прежнего, начало нового. Самым сложным, пожалуй, было свыкнуться с мыслью, неоспоримым фактом. И как бы то смешно ни звучало - боги оказались бездомны. Благо, временно. Тор почти сразу же осознал, куда им предстоит направиться после того, как они потеряют Асгард окончательно. Есть место, готовое принять их, и он, как царь, сделает всё возможное для своего народа, не отступая ни перед чем. К тому же, на внушительной голубой планете у него есть верные друзья. Союзники, не раз встававшие плечом к плечу перед лицом опасности. Одинсон непоколебимо уверен в них.
Лишь первые дни на космическом судне было неспокойно. Асгардцы страшились неизвестности, тосковали по утерянному, робели перед неотвратимой новизной. Высвобожденные из плена Грандмастера гладиаторы обвыкали к божественным жителям так же осторожно, как и они к бывшим заключенным. Тор и вовсе не смыкал глаз, прислушиваясь к любым звукам, внимательно вычитывая каждый поступающий информационный отчет и пристально наблюдая за Локи. Разумеется, он не доверял ему до конца. После всего содеянного, сказанного младшим братом, громовержец едва ли может поддаться и обрести веру в который раз, легкомысленно выпустить Бога Лжи и Иллюзий из-под надзора. Космос будто безразмерное полотно, отдельное пространство, в котором не знаешь, чего ожидать - нападения или поддержки, дружелюбия или вражды. Сегодня судно цело и исправно. Завтра может быть покорежено в стычке с космическими мародерами или еще невесть кем. Просчитывать нужно абсолютно любые варианты, быть готовым ко всему. В конце концов, теперь Тор ответственен не только за себя или брата, ему принадлежат оставшиеся в живых. И, как бы ни было противно признавать, в реалиях космоса они были сейчас куда более беззащитны, чем на твердой земле.
К слову, о ней. Плановая остановка на чуждой планете оказалась гораздо удачнее, чем предполагалось изначально. Не без эффективной помощи Локи удалось договориться об оборудовании и починке судна. Сам Тор позаботился о поставке продовольствия и оружия, проконтролировав ситуацию от начала до самого конца. К позднему вечеру даже осталось немного времени, чтобы прогуляться, осмотреться, отвлечься от нескончаемых мыслей в тугой голове. Тор был бы рад оставаться на территории возле шаттла, но исчезновение Локи буквально выманило его за пределы, вдаль. Интуиция, обостряющаяся со временем и под гнетом различных событий, подсказывала, что далеко трикстер уйти не мог, наверняка где-то рядом, преследуя смежное желание - временно забыться и хотя бы постараться расслабиться. Хотелось верить собственному чутью.
И Одинсон действительно находит его. Локи в баре - флиртует, пьет, улыбается непринужденно. Будто обособленная, оторванная от реальности картинка. Стоит громовержцу приблизиться, как специфичной красоты девушка легко вспархивает с места рядом с младшим братом и кинув многозначительный, заискивающий взгляд на старшего, спешно удаляется. Будто чувствует, как только что произошла встреча сложных родственников.
- Привычка, знаешь ли. - уклончиво отвечает асгардец, маскируя под фразой "извини", усаживаясь рядом и бросая взгляд сначала на мага, а затем на парня-бармена. С меткостью выбранной профессии спорить тому явно не пришлось. Сквозной мысли Тор даже неприметно улыбается, вскоре отвлеченно озвучивая ответ и на второй вопрос:
- Отдыхать будем на Земле, когда уверимся, что путешествие позади. Как тебе здесь, кстати? Нравится?

Отредактировано Thor Odinson (2017-12-09 21:09:49)

Признаться, Одинсон успел повидать многое во всех Девяти мирах, но отдельные детали до сих пор искренне поражали его. К примеру, бар, в котором он сейчас восседал вместе с братом, был буквально средоточием странности. Вероятно, планета, на которой совершил посадку "Ковчег" была как раз "промежуточного" типа. Здесь никто не задерживается надолго, предпочитая лишь временную стоянку и потому публика столь разношерстна. Девы с кошачьими признаками, восьмирукие юноши, высокие, в половину аморфные существа. Стоит Тору повернуть голову в зал, присмотреться, как он сразу же замечает знак внимания по отношению к себе. За ближним столом восседает девушка, и на голове ее вместо привычных взору волос вьются змеи. Хищные, беспокойные, постоянно шипящие. Узкое лицо, раздвоенный язык, по коже россыпь чешуи. Она кривит алые губы и сверкает вертикальным зрачком, потянув на груди удивительно человеческой рукой бегунок молнии вниз. Кожаный корсет медленно разъезжается в сторону... а дальше громовержец не смотрит, спешно отворачиваясь. Он ценил женскую красоту, как любил восхищаться змеями, но конкретно этот симбиоз не вызвал в нем обострение предпочтений. Скорее, напротив, явное чувство отторжения.
- Щупальца? - с долей растерянности переспрашивает Тор, возвращаясь к разговору с братом, и тут же удивляется снова. Коктейль выглядит по большей части безобидно, но к возможному осьминогу, скоропостижно потерявшему все свои конечности, у громовержца внезапно возникает сочувствие. Может, разве что пойло не столь дурное, раз Локи нравится? Младший брат низкий сорт никогда не признает. И потому, поверив на слово, асгардец чокается с родственником, разгоняет щупальца по поверхности стакана как можно дальше от собственного рта и делает несколько глотков. Жидкость обжигает горло, мягко скатывается вниз и разливается теплом. Легкая, ненавязчивая, даже приятная. Не такая, как домашний эль, сравнивать, пожалуй, бесполезно, но употреблять можно.
- Так, вот, знаешь, что... - сдержанно, хоть и ворчливо восклицает Тор позже, когда приходится отдирать чужие маленькие конечности от руки. Одну, вторую, третью и всё в стакан брата, именно туда, откуда сбежали. Немного подумав, таким же образом громовержец поступает и с собственным "украшением" бокала - складирует нетронутые щупальца к Локи, мечтая их сверху еще проткнуть декоративным зонтиком. Разбегались тут, понимаешь.
- Если нравится, то всё твое. Надеюсь, побочных эффектов это не даст. - качнув головой предупреждает Одинсон, даже отодвигаясь чуть дальше, зато теперь уже с гораздо большей симпатией касаясь собственной тары. - Починка корабля займет некоторое время, нам придется здесь переночевать.

Громкая, задорная музыка лилась, казалось, прямо из стен. Многочисленные, разноцветные огни мерцали на потолке и полу, заигрывали со звучащими нотами, отвлекали. Только расслабиться не получалось. Асгардец чувствовал алкоголь, и он приятно обжигал горло, однако не более того. Захмелеть Тор мог обычно лишь с домашнего эля и то, если приговорит пару пузатых кувшинов в хорошей компании старых друзей. Некогда на вечеринке в Мидгарде ему также удалось выяснить, что и обычные люди не способны создать нечто, по-настоящему крепкое, разящее. Хотя, может, дело было именно в организме Бога Грома. В конце концов, века, проведенные в битвах, важных миссиях и постоянных тренировках укрепляют суть, тело, учат по-особенному воспринимать окружающий мир и противостоять ему подчас даже в мелочах... Даром, что изредка это было слегка обидно. Выпить вне дома хотелось, а эффекта ноль.
И то ли в странном инопланетном пойле был какой-то "тайный ингредиент", то ли Тор сам методично пришел к подобным мыслям, но теперь, держа в памяти слова брата о возможных последствиях, он представлял различные варианты. От цвета кожи Локи в тон украшению коктейля до самых настоящих щупалец. Ровно восемь штук, вместо двух длинных тонких ног мага. Бр-р-р, гадость какая! И Одинсон действительно считал это нелицеприятным, не желая также принимать в расчет, что, в принципе, конечности осьминога чем-то походят на хвост змеи. Разве что, увольте, у змеиного семейства он, как правило, один, а тут...
К слову о змеях. Стряхнув с себя параноидальные и чуждые рассуждения на отвлеченные темы, громовержец вовремя вернулся в реальность: приподнимаясь из-за стола, к нему твердо вознамерилась приблизиться та самая дама, что недавно пыталась выгодно обнажить шикарный чешуйчатый бюст. Не двигаясь с места, асгардец попросту дожидался дальнейшего развития событий, используя собственное редчайшее право - не флиртовать с дамой первым. Однако то, что произошло далее, предугадать никто не мог. Как только змееподобная девушка падает и испускает дух, Тор моментально вскакивает с места и делает два шага вперед, навстречу. Сила внутри вспыхивает, колеблется массивными волнами, проскальзывает искрами на кончиках пальцев - верного оружия под рукой нет, поэтому он временно вынужден полагаться исключительно на внутреннюю мощь. Короткий, внимательный взгляд на Локи, и Одинсон понимает, что младший видит то же самое. Сосредоточенный взгляд зеленых глаз блуждает по груди умершей и по мере того, как поджимаются тонкие губы, становится понятно - им не кажется. В самом деле, что произошло? Если это зараза, насколько она опасна для других? Первым звонким щелчком в голове появляется мысль, что вслед за нагой могут пострадать люди. Их люди, асгардцы, коих и так после Рагнарёка осталось немного. Подобного допускать было нельзя.
Тор чуть наклоняет голову, от чего его черты лица обостряются, и хмурит брови. Затем пытливо, дотошно рассматривает практически каждого посетителя, пытаясь выявить схожие признаки или хотя бы разность реакций. Если такое происходило и прежде - ситуация в каком-то смысле хотя бы частично прояснится, но по обескураженным лицам Одинсон, скорее, понимает обратное. Смерти уж точно никто не ожидал.
- Ты сидишь здесь дольше и обычно слышишь абсолютно всё, - негромко, вкрадчиво говорит громовержец брату, теперь уже возвращаясь взглядом к трупу. - Кто-нибудь успел упомянуть об этом? Местные особенности, угрозы? Нам нужно собрать информацию до того, как это станет серьезной проблемой для каждого живого организма, нельзя рисковать людьми.

Абсолютно всё, от начала и до конца противно сбивало с толку. Когда младший брат различными способами пытается увещевать, что на самом деле всё хорошо и чрезвычайная ситуация скоро станет штатной, Тор смотрит на него с явным скепсисом. Хмурит светлые брови, вглядывается внимательно и упрямо поджимает нижнюю губу. Бар самый обыкновенный, наверняка положительно популярный, даже не походит на криминальный притон, кои иногда появлялись на Земле в разных ее точках. Он был бы спокоен уже сейчас, отвечай они только за себя. Но за их спинами народ. Асгардцы, целиком и полностью зависимые от воли своих царей. Сами принцы могут быть не подвержены заразе, но что, если есть риск являться переносчиками, даже не подозревая об этом? Нервные доводы возникают в голове один за другим, Одинсон не подает виду, но испытывает напряжение, которое с каждой уходящей секундой начинает затягиваться на шее прочной петлей. Кто из них сейчас прав? Спокойный, странно расслабленный трикстер или взвинченный, обескураженный громовержец?
Размышления, теории и бесконечные потоки вопросов выметаются в единое мгновение, стоит Локи начать падать. Не оседать медленно, как могло бы быть при плохом самочувствии, не попросить помощи заранее — просто рухнуть вниз, будто из тела выбили дух единственным точным ударом. Тор не позволяет, вовремя подаваясь вперед, протягивая руки и перехватывая мага. Надежно, крепко, плотно прижимая к себе. Во мраке помещения не различить, бледнеет ли Локи, но то, что он потерял сознание — явно не предвещает ничего хорошего.
— Эй, Локи. Локи! — поддерживая брата одной рукой, Одинсон торопливо хлопает раскрытой ладонью по щеке, пытаясь привести в чувство. Похоже, получается, потому, что трикстер открывает глаза, подает признаки жизни и даже пытается уцепиться за близстоящий стул. Правда, то, что происходит в следующую же секунду, не ожидают оба принца. Дерево под пальцами хрустит и ломается так же легко, как выгоревшая на солнце трава. Подобной силы за младшим братом громовержец еще не наблюдал, да и ясности в происходящее она отнюдь не добавила. Наблюдая за ситуацией, лихорадочно пытаясь сообразить, как поступить, Тор перехватывает брата иначе, теперь уже полноценно устраивая на руках и, надежно прижимая к себе, ищет подходящее место.
— Диван, комната с кроватью, что-нибудь, быстро! — обращается он приказным тоном к бармену и тот, на удивление, незамедлительно слушается. Трясущимися руками извлекает с пояса связку ключей, в несколько широких прыжков оказывается у противоположной стойке стене и открывает узкую, на вид будто пластиковую дверь, распахивая ее настежь.
— Сюда, — робко и взволнованно позволяет парень, тут же отходя в сторону, пропуская громовержца вперед. Тор подносит Локи к постели, склоняется вместе с ним ближе и уже собирается отпустить, как вдруг рука, скользнувшая со спины к шее, выше, нащупывает нечто странное. Скользкое, подвижное и, похоже, живое. Наскоро усаживаясь на одно колено, не позволяя брату лечь целиком и поддерживая его, Одинсон убирает в сторону темные вьющиеся волосы и высвобождает себе вид на заднюю часть шеи. Так и есть, мерзоватого вида черная, извивающаяся тварь, отдаленно напоминающая мидгардского осьминога.
— Это что еще такое... — раздраженно шипит громовержец, недолго думая и цепляясь за существо пальцами. Тянет, подцепляет короткими ногтями, старательно выдирает из кожи прочь. Когда тварь, наконец, оказывается зажата в руке, а на месте ее укуса остается лишь темно-лиловый след, Тор аккуратно укладывает брата и смотрит на добытый "трофей". Осьминог лежит на пальцах еще некоторое время прежде, чем попытается впиться снова. Озлившись окончательно, громовержец концентрирует в руке силу, ударяет разрядом тока по твари и, когда она спекается в неразличимую неприятную массу, с отвращением стряхивает ее в широкий слив причудливой раковины неподалеку.
— Локи? — зовет он позже, снова обращая всё свое внимание на брата.