[indent] If everyone cared and nobody cried || If everyone loved and nobody lied
Ты скребешь ногтями по чужой руке, стонешь и задыхаешься болью. коротко, больно, дышать, хватать ртом за воздух, даже не пытаясь на то, чтобы сложить из них буквы, чтобы ответить, это не важно, все что важно бьется углями в глазах - в одном больше, еще больше и отдает в плече. но ты только тянешь новый стон, мешаешь боль, а то ли она сама мешается, это все равно что есть еще заходящийся углями пепел перемешанным с главной сладостью мира, и ты ешь, глотаешь, давишься, давишься ею, давишься воздухом, не успеваешь ухватить губами за воздух без нового крика. Ты не можешь выбрать одно, не можешь закрыться от основного, но можешь присыпать, перемешивать, утягивать боль из самых недр, ее много, недостаточно, чтобы аннигилировать выжженный глаз и от этого крутит в животе, под горлом, в плече, где поворачивается нож. Недостаточно, но их двое, волк и дерек, они оба ненавидят тебя за то, что ты берешь это тело, они оба стонут и болезненно сворачиваются, пытаясь, успешно хватаясь за злость, но боль проскальзывает, просачивается – ее можно ловить; ее можно искать, если знать что ищешь; ее можно хватать зубами, вырывая из общего набора эмоций и учиться дышать уже с ним.
Ты учишься, ты пытаешься сжать плечо ниже, ниже, пережать, чтобы было не так больно, пытаешься и не можешь удержать руку, пытаешься еще и ловишь момент, в котором хватает нескольких секунд, чтобы вытащить нож и всадить его под ребра, запрокидывая голову и проворачивая.
Ты заходишься кашлем, заходишься дыханием, твое тело не привыкло ни к чему сильнее ушибов, а ты едва ли привык, что ты чувствуешь ответ, ты не чувствуешь, не должен чувствовать, но you re giving up smth important when you clutch at life, скребешься когтями и бежишь, прячешься, остаешься сначала так, сначала загоняешь себя в самый далекий угол, прячешься, растягиваешь паутину и бежишь от смерти, бежишь чтобы потом загонять и ронять на колени других, а не отплевываться желчью, глотать смесь пепла, запутанный комок твоей-его боли, и твоей больше, она оседает и липнет землей, оскаленной лавой. Она проходится волчьими когтями по губам, разрывая вничто, поворачивается пальцами в глазнице, расходится ножом в плече.
Инстинкт самосохранения, выживания тянет оказаться дальше, как можно дальше, и тебе хватит сил на то, чтобы отбросить его до стены, отбросить дальше, провернуть нож еще раз, прежде, чем да. инстинкт самосохранения обманчиво шепчет, что ты успеешь добежать и до волка, если захочешь, если захочешь, но ведь ты нет, добежать, но у тебя будет десяток секунд на то, чтобы выдохнуть и не дышать страхом новой боли, собственной болью. и ты знаешь, что он тебе врет, от этого сводит зубы, сводит судорогой губы, ты же знаешь. У вас сомнительно равные шансы, когда тебе не надо ничего просчитывать, ты просто знаешь, знаешь, что у Дерека больше, сильно больше шансов прийти в себя раньше, чем ты добежишь до него, что тебе придется скрести себя по полу, а Дерек успеет вытащить нож и подняться на ноги, ведь так ?
Но ты успеешь убежать, зализать глаз, зализать раны и вернуться позже, они никуда не исчезнут, а попытки подготовиться, ты сведешь на нет, перетравив их всех. всех. всех. Но ты не готов задыхаться в собственной боли один, без лекарств, без оборотня, подыхающего вслед за тобой. И ты что-то хватаешь от тела, хватаешь, вырываешь изгрызенными губами: неумение остановиться и отступить, неумение не лезть в неприятности и не оставаться тогда, когда лучше зализать раны. и это мешается с твоим собственным любопытством, с тем, что боль льется, еще слишком тонко, но уже хватает на то, чтобы подхватить, удержать на кончике языка, слизнуть, удержать и поддаться ближе, вместо третьего варианта. Ты больше не выпячиваешь старого себя, того в которого так хочет верить Дерек. и уже не верит. Это проходится болью по кончикам пальцев, живительно подтягивает, но по этой болевой точке ты пойдешь позже, когда перестанешь задыхаться, когда перестанешь давиться собственной болью в самую первую очередь. На тебя скалится волк, и ты тянешься вперед, морщишься от боли, когда вжимаешься в него ближе, вжимаешься больной рукой, плечом, проворачивая нож, не давая и ломаешь его руку, начиная от запястья, выворачиваешь плечевой сустав и прижимаешься, еще ближе. Тебе не меньше чем оборотню нужно равновесие. both: the one as the orientation in space and the balance of good.
Ты хватаешься за этот хруст, проворачиваешь сильнее и слизываешь, не ждешь и не оставляешь шанса перехватить инициативу, не даешь шанса добавить соленого песка на собственные раны. Не оставляешь, насколько позволяет идея где ты едва держишься на ногах сам.
едва, но ты дергаешься вперед, и запах разливается слишком близко, и ты жмуришь единственный здоровый глаз, стонешь когда задеваешь самым краем, но задеваешь, то, что осталось от собственного глаза – это прошибает болью, прожигает слишком явным представлением как это выглядит, ты жжешься, жжешься. жжешься и с еще бóльшей силой кусаешь в шею, слизываешь губами пот, слизываешь губами не страх, но соленовато-сладкую боль, так еще ближе. Скребешь ногтями по сломанному запястью, удерживаешь свой вес, держась за нее, бьешь коленом в живот, прижимаешься на несколько секунд коленом к ножу, задеваешь, заставляешь тот дернуться еще. [nick]Stiles Stilinski[/nick][status]#проблемный[/status][icon]http://i1.imageban.ru/out/2017/11/16/9d751af93cb428edd5ed2dbf44b789e5.gif[/icon][tea]СТАЙЛЗ СТИЛИНСКИ[/tea][fandom]волчанка[/fandom]
<АКТИВ>
<ЭПИЗОД>
x 76
x 415
