Магнуссен ошибался.
У человека не одна болевая точка, у него их много, и на каждую нужно воздействовать отдельно, в зависимости от того результата, которого хочешь добиться. Одним ударом можно убить, но это не было целью Эвр, ей нужно было выйти из тени, показать тот мир, в который они все её заключили, заставить их почувствовать свою беспомощность несмотря на всю свою гениальность. Сколько минут нужно, чтобы человек забыл себя, чтобы его мозг помутился от боли? Для этого нужно бить точечно, аккуратно, точно рассчитывая силу удара, чтобы не переборщить и не слить козырь впустую. Это была ювелирная работа, похожая на реставрацию бесценного произведения искусства, когда шедевр собирают по крупинкам, по чешуйкам облетевшей и потускневшей позолоты, когда из-под грязи и чужой малевни, а именно это и напоминали взаимоотношения Шерлока и его окружения, открывались совершенно уникальные и дивные полотна. И чтобы разрушить всё это, сначала нужно было создать то, о чем сам дорогой братец мог и не подозревать при всей славе гениальнейшего сыщика современности.
Что с них взять, с Шерлока и, тем более, тех безмозглых людишек, которые ели складывают два и два, а потом безумно гордятся своей творческой натурой, свободной от жестких рамок логики. Глупцы. Они все глупцы.
Британское правительство пока почивало на лаврах, жило на недосягаемой высоте, откуда само дальше собственного носа ничего не видело. Что же, Эвр это устраивало – чем сильнее раздувался Майкрофт, напоминая глухаря весной, тем лучше для неё, тем привольнее и веселее гулять у него под окнами и оставаться неузнанной, ненайденной и невидимой.
С Ватсоном было просто – он был незамысловатым и прямолинейным, предсказуемым как рельсы. А ещё он был мужчиной, а они покупаются на глупые словечки зачастую чаще, чем женщины, про которых ходит вечная шовинистическая шутка, что все женщины одинаковые, но надо не забывать говорить каждой, что она уникальная.
Лейстред… Эвр, честно говоря, ещё не определилась, стоит ли так сильно расширять состав участников на финальном спектакле. Грег был слишком стабильным и ровным, а ещё не был полным кретином, к тому же, он несколько дублировал роль Джона, только на куда менее экзальтированной ноте. Можно было подождать с ним.
Ирэн Адлер. Эта Женщина. Эвр навела о ней справки, прокрутила в голове несколько раз дело, которое свело её брата и доминантку, осталась разочарована. Во-первых, она не совсем понимала, что именно в Ирэн так привлекло Шерлока, во-вторых, глупая женщина не сумела даже сыграть правильно роль в красивом и филигранном шантаже, выстроенном для неё Джимом. Позорище. Кроме того, это было совсем не тем, что действительно могло уязвить – Адлер так и так рисковала и в любой момент могла, - ой, жалость-то какая! – закончить свою жизнь с некрасиво смазанной красной помады с губ и дыркой между глаз или получить уютную камеру в тюрьме и один единственный наряд без изысков. В ней было настоящего, она была слишком гротескным образом, чтобы действительно пробудить нужные эмоции, на которые Эвр хотела посмотреть. Нужно было играть тоньше, намного тоньше.
Рядом с роковой Доминанткой серая мышка Молли никогда не бросится в глаза, зато эта мышка была почти всегда рядом с Шерлоком, готова была ради него рисковать, молчать столько, сколько нужно, терпеть и ждать. Неизвестно чего, но ждать. Маленькая девочка Молли была куда более важной персоной, чем Дама Червей, маленькая девочка Молли не была разменной картой, она была тузом, который о себе ничего не знает. Или Бубновой Королевой – не красавица, не яркая звезда на небосклоне, но самый надёжный способ, чтобы добраться до Шерлока. Неслучайно именно её использовал Джим для первой встречи с её братцем.
Сложность в работе с Молли для Эвр была в том, что она привыкла слушать. Это не Джон, который привык уже игнорировать взбрыки и выходки гениального друга, как Шерлок игнорировал правила социума живя в нём. Молли была тихой, но с тихими сложнее – в их словах веса больше, чем у болтунов, у них есть времени больше, чтобы увидеть и даже попробовать понять происходящее. А ещё её как-то нужно было разговорить, заставить не просто что-то ответить и снова спрятаться в своем панцире, а достать оттуда – чтобы точно понять её возможное воздействие на Шерлока, нужно было разобраться в этом бардаке и хаосе человеческих чувств и скрытых желаний, а это уже требовало эмоций от самой Эвр, чтобы выглядеть живой и внушающей доверие, чтобы не бросалось в глаза сходство с братьями, чтобы необычность новой знакомой не дошла до Шерлока раньше, чем она сама будет готова снять все маски и начать.
Она просчитала несколько вариантов для знакомства, несколько дней наблюдала за мисс Хупер, подстраиваясь под её распорядок дня, после чего пришла к выводу, что люди, как обычно, наиболее расслаблены во время приема пищи, когда своеобразное опьянение от еды, независимо от наличия или отсутствия алкоголя, развязывает языки и притупляет паранойю даже у тех, у кого она существует. Обеденный перерыв ещё играл ей на руку – люди волной набегали на кафе, быстро занимая все свободные столики, в результате чего те, кто пришёл позже или оказался менее расторопным и более придирчивым к выбору места, вынуждены были или ждать, или отправляться в следующее заведение. Зато Эвр получала за счет этого возможность напроситься за столик к Молли:
- Извините, вы позволите к вам подсесть? – она предстала в этот раз почти в своем настоящем обличие, но акценты были смещены, поэтому даже тот, кто знал её в лицо, вряд ли бы сразу догадался, кто перед ним – черные волосы были заплетены в косу, на носу очки в черной оправе, визуально изменяющие форму глаз в силу законов оптики, макияж менял немного овал лица. Она была в белых брюках, бирюзовой удлиненной приталенной рубашке, поверх которой на талии был узкий белый ремешок, белое кашемировое пальто не было застёгнуто, из карманов выглядывали серые замшевые перчатки под тон сумочки и туфель на невысоком устойчивом каблуке. На запястье зацеплен белый зонт-трость - большой привет Майкрофту и его привычкам. Вынужденная страсть к белому цвету в сочетании с чем-то холодным уже въелась в её подсознания за годы жизни в Шерринфорде. Но при этом она осознавала это и находила в этом забавную шутку – белый цвет раскладывался на спектр, был любым другим цветом, был отправной точкой и точкой схода лучшей снова. Начало и конец. - Я что-то совсем не сообразила, что в это время будет так много народу и все места будут заняты…
Из сумочки небрежно выглядывала книга по анатомии, но не та, которой пользуются медики, а та, которая была бы особенно интересна художникам – в ней были рисунки Да Винчи, Микеланджело, Рафаэля и других художников. Эвр улыбалась чуть смущенно, как человек, который ни в коем случае не хотел потревожить своей просьбой и которому вообще неловко за эту просьбу. Она знала, что Молли слишком отзывчивая, чтобы отказать, а книга была зацепкой, чтобы как-то завязать разговор.
Естественное поведение, как и естественный макияж, требовало куда больше времени на подготовку, сил и мастерства, чем любое экзальтированное и вызывающее, чем какое-то нейтральное, подходящее психоаналитику, который просто слушает чужие проблемы, чем имитация страха дочери, которая знает, что её отец убийца и у которой провалы в памяти. Подготовка образа вышла для безобидной серой мышки Молли куда более скрупулёзная и тщательная, чем для всех остальных участников шоу.

Отредактировано Eurus Holmes (2017-10-30 19:54:36)

- Спасибо вам большое, вы буквально мне спасли жизнь сейчас, - ожидаемое согласие, которое ей приходилось воспринимать с искренней радостью, было получено, поэтому Эвр аккуратно поставила поднос на ту половину стола, которая была свободна, и с благодарностью улыбнулась Молли, вместе с тем быстро разглядывая её ещё раз и про себя отмечая, что чувство стиля у женщины отсутствовало. Хотя, вполне возможно, дело было не в том, что мисс Хупер ничего не смыслила в красивых вещах и не могла подобрать что-то себе, дело было, как и всегда, в голове. А в её голове, судя по выглядывающему воротничку блузки в мелкий цветочек и мешковатым брюкам, она скорее стремилась не попадаться на глаза и никак не выделяться, чем вообще думала об одежде и своем внешнем виде. – Приятного аппетита.
Освободив руки от подноса и сумочке, которая висела на сгибе локтя, Эвр сняла пальто и повесила его на ближайший крючок для верхней одежды у стены. Молли явно было неловко, потому что она была из тех, кто должен настроиться перед каждым новым знакомством или выходом в люди, а тут, совершенно внезапно, её застали врасплох во время обеда. Давить было нельзя, можно было упустить и пришлось бы заниматься одной задачей дважды, а подобное она не любила.
- О, спасибо, - Эвр чуть рассеянно скользнула взглядом по приставленному к стулу зонту и удивленно улыбнулась. – Красивый и такой непрактичный – сама не знаю, зачем его купила. Видимо, потому что он подходил к пальто и потому что с ним как будто бы немного светлее. Игра светотени, но в нашем неприветливом Лондоне и за это спасибо, - зонт она целенаправленно не выбирала. Взяла то, что подходило, сразу отсеяв мутно-грязные расцветки и аляповатые рисунки, потому что они создавали дисгармонию. К тому же, он действительно подходил к пальто и создавал общее ощущение графичности и акварельного рисунка одновременно. И было известно, что для многих далеко не так важна вещь, как история, которая тянулась за ней – на этом строилась та пресловутая любовь к старым затертым джинсам у многих и маркетинговые ходы, продающие не продукты питания, одежду, аксессуары или что-то ещё, а продающие образ и сказочку о том, как кто-нибудь когда-нибудь случайно открыл этот прекрасный товар и превратился из нищего в миллионера. Сказки про Золушку всегда в цене, важно раскрыть её с интересного ракурса. – По прогнозам дождь сегодня будет, - она утвердительно кивнула раскладывая перед собой тарелки и приборы. – По другим – не будет. Слышали, возможно, анекдот, что метеорология наука точная – или дождь совершенно естественно будет, или он совершенно естественно не будет.
Метеорология и правда была наукой точной, потому что системы дифференциальных уравнений давно уже описали все процессы. И даже запрограммировать это было не так сложно, хотя требовало специалиста с какими-то зачатками ума, но не хватало данных, потому что каждая страна обрабатывала свой кусочек и не желала делиться результатами измерений с другими. Потому что все прогнозы были на уровне шарлатанства и угадайки.
- А вы далеко отсюда работаете? – Эвр аккуратно отрезала кусочек мяса и отправила его в рот, ожидая ответа собеседницы, которая норовила подавиться помидором от волнения. – Дождь действительно вот-вот начнется – облака низкие. Хотите пирожное? Угощайтесь! Вы так любезны, что я не могу не отблагодарить хоть как-то вас, тем более, что на голодный желудок я снова набрала куда больше, чем смогу на самом деле съесть.
Она не строила иллюзий – сразу Молли вряд ли согласится принять угощение, но они ещё и не уходят. Отсутствие зонта при выходе на улицу в стране, где большую часть времени или идет дождь, или вот-вот пойдёт дождь, а иной раз складывается ощущение, что дышишь водой, было очень опрометчиво со стороны Хупер, но удачно для Эвр.

Слова о диете заставили Эвр чуть удивленно вскинуть бровь - её всегда удивляло, когда кто-то занимался глупостями осознанно и вдохновенно. Хотя, судя по тому взгляду, которым Молли одарила свой салат, вдохновения в данном случае не было, была только неуместная попытка заставить себя поверить во что-то, во что она не верила. И правильно делала, между прочим.
- О, я недавно читала исследование, согласно которому диета только усугубляет проблемы с весом, когда они есть, потому что женский организм подобные ограничения воспринимает как наступление тяжёлых времен, когда стоит запасать питательные вещества, чтобы в случае голода дольше протянуть и быть способным выносить ребёнка. Любопытно, на мой взгляд, - она пожала плечами и отрезала кусочек мяса. В этом была логика, а логика ей нравилась. Логики не было в насильственном ограничении и добровольной пытке, потому что большинство кидалось из крайности в крайность: то съедали в несколько раз больше, чем должно согласно потребностям, то падали в голодания и одно яблоко в день, измываясь над организмом. В понимании Эвр люди были самыми изощренными убийцами самих себя, а потому было совершенно непонятно, из-за чего их так пугали другие убийства, которые не подтачивали жизнь медленно и планомерно, а завершали страдание за считанные секунды. Противоречие, которому она найти объяснение не могла - добро и зло, которые делились так четко, но при рассмотрении удивительно ловко подменяли друг друга в каждом первом частном случае.
Но настаивать на пирожном не стала, просто переключила внимание на Бартс.
- О, своеобразная работа, - по мисс Хупер было легко понять, что дело она больше имела с мертвыми, нежели с живыми людьми. По правде, мертвые и Эвр нравились больше - они не делали слишком много ненужных движений, не говорили глупости, не изворачивались и не изображали из себя самостоятельных личностей, чье мнение на практике было всего лишь набором цитат и слоганов из реклам и средств массовой информации. У мертвый как раз было свое мнение, которое было единственно верным и уже неизменным, у живых были только заблуждения. Потому умершие казались даже если не чуточку умнее, до этого было далеко, то, хотя бы, чуть менее глупыми. - И сложная, а вы с такими энергозатратами ещё и умудряетесь на диете сидеть.
Женщина улыбнулась уголками губ и сощурилась, опасаясь даже представить, что могут думать люди о работе в морге и о том, чем занимается персонал. Зная, что большую часть своих знаний обыватели черпают из фильмов, сериалов и сомнительных сайтов в интернете, ничего хорошего ждать не приходилось.
- Но с такой работой связаны сильные люди, - это было не комплиментом. Эвр не делала никогда комплиментов и не льстила, она просто констатировала факт - для некоторых профессий требовался определенный склад характера, которым Молли обладала, о котором, насколько она могла судить, забывал её драгоценный братец и сама молодая женщина. Опрометчиво. А ведь у неё был стержень не бедной овечки, которой она выглядела что сейчас, что в остальное время, а куда более крепкий, чем у эгоистичного детектива. Парадокс. - О, а вот и дождь, - ей это было на руку. - Знаете, мне на самом деле с вами по пути, поэтому, если хотите, когда доедим, то можем пойти вместе. Кстати, меня зовут Айрис, - она использовала второе имя довольно часто, когда общалась с людьми во внешнем мире: Эвр было странным именем, которое могли дать только их чокнутые родители девочке, но оно было и слишком необычным и запоминающимся, чтобы использовать его постоянно. Зато второе имя было будничным и не вызывающим подозрения, а даже детектор лжи не смог бы распознать в этом обман. А самый правдивый обман строится на правде. - Я художник, поэтому как раз иду в Бартс, в анатомичку, - она вытащила из сумки книгу по строению человека для художников и показала собеседнице. - Но у вас стальные нервы, если вы возвращаетесь туда из раза в раз, я, признаться, каждый раз после вынуждена пить успокоительное.
Это была ложь, разумеется - мертвые её не беспокоили, чувство брезгливости в ней проявлялось лишь при виде грязи, которую она воспринимала так же болезненно, как человеческую глупость. То есть страдала она практически всегда - люди не хотели думать даже под страхом смерти.