Со свечой не получалось. Нет, постойте-подождите, позвольте объяснить — речь идет не про обычный и, конечно же, ужасно простой способ использования спичек, а М А Г И Ю. Самую настоящую! Скив концентрировался на этой свече не первый час, но не то, чтобы это приводило к каким-то итогам, тогда как с левитацией (куда как более полезной на первый взгляд) у него получалось лучше, несмотря на все усилия. А потом что-то пошло не так.
Нелепой случайной фразой, и возможно, Скив, кому-то следует научиться думать прежде, чем говорить!… Вероятно. В груди золотом разлилось предчувствие чего-то невероятного и вместе с ним еще и страх.
\\\
Мучительным усилием подняв голову, Скив встретился взглядом с парой желтых с крапинками золота глаз – глаз, не принадлежащих этому миру.
Он был бы куда больше рад, если бы краем глаза он не заметил стертый кем-то (кем бы!…) край пентограмы, небрежно нарисованной совсем недавно учителем. А тем временем демон разговаривал.
Буквы. Слова. Кажется, предложение. Скив всерьез задумался о том, что не стоит ли упасть в обморок. Очень вдумчиво и заинтересованно подумал и, кажется, покачнулся. Это было бы последовательным окончанием последних событий. И вот, достаточно верное действие, если подумать — вот твой мозг анализирует ситуацию, вот он выбирает наиболее подходящее действие, а вот, уже предпринимает первые попытки для воцарения этого самого действия, до того, как ты успеваешь закричать «нет-нет-нет, отбой тревоги!».
Скив не уверен, что он стал бить в этот эдакий отбой. Но. Он все-таки не грохнулся в обморок. Вероятно, этим можно было бы гордиться. Честно говоря, в реалиях, что демон, кажется, все еще ждал от него ответа — Скив не был уверен, что у него хватает духу на гордость.
С другой стороны, это куда как лучше, чем если бы он поднялся на ноги (ходят ли демоны также как люди?!) и вырвал ему сердце прежде, чем он озвучит ответ. …возможно, это не та вещь, с которой стоило бы сейчас рисковать — терпение демона.
Кстати о Гаркине. Его учителе. Скив мог бы даже согласиться с определением, данным демоном, если бы демон не был страшным, зеленым, чешуйчатым, демоном. От которого замирало дыхания. Ладно, он готов признать, что это хороший урок.
Он готов признать это лично Гаркину, спрятавшись за его широкую спину учителя. (И это было не самым верным утверждением, учитывая, что, может быть, много лет назад у Гаркина и была широкая спина храброго рыцаря, в чем Скив немного сомневался, но сейчас за его худощавой ссохшейся спиной вряд ли бы спрятался даже подросток. Но Скив определенно был бы готов попытаться).
Был бы.
Готов.
Этому определенно мешали некоторые обстоятельства. Лежавшие на полу, проткнутые стрелой насквозь где-то слишком рядом с неподвижным телом. Скив сглотнул. Открыл рот, закрыл, и вместо этого сместился на пару шагов в сторону, протирая коленями пол.
Возможно, это отличный момент, для того, чтобы начать бегство. Не факт, что ему предоставится лучший, знаешь.
— Стрела, — чей-то чужой голос, только какими-то неизменно магическими способностями, Скив неуверенно признал, что, вероятно, это его. — Стрела, Гаркин, — интеллект двухгодовалого ребенка, неизменно оказался бы выше. — Насмерть, — к глазам попыталась подступить непрошенная влага, которую вышло сморгнуть, а к горлу сильнейший ком. И, кажется, его трясет. Трясло. Он, честно говоря, не был уверен, как давно. Идея упасть в обморок — обретала все новые краски предпочтительности.

Он серьезно рассматривает перед собой эти два варианта: впасть в истерику или же упасть в обморок. Есть вероятность (он очень на нее надеется), что демоны не едят мертвых (и прикидывающихся мертвыми) людей.
Но, честно говоря, он не был в этом уверен.
Гаркин учил его, рассказывал вот прямо сейчас, пока чертил старательно этот (дьявольский) круг, что и насколько важно не нарушить его завершенности, и рассказывал про всевозможные кары, что последуют по душу глупого ученика, если он это сделает. И, вот, как лучший урок на закате своей жизни, что он предоставил своему ученику — было нарушение этого круга.
Скив абсолютно искренне сейчас признавал, что, если он когда-нибудь (доживет) решит призвать демона, он будет исключительно внимателен к таким деталям, возможно прочертит каждую линию дважды, а то и трижды.
Если доживет, да.
В чем у него были некоторые сомнения.
В чем у него были исключительно громаднейшие сомнения, АААА.
Скив шумно сглотнул и постарался продолжить игнорировать панику в своей голове. Несложно понять, что получалось у него не слишком хорошо. От цоканья и непонятных звуков, издаваемых демонов, паника отчего-то не становилась меньше. Впрочем! Когда он перешел к более связным предложениям, сложно сказать, что это хотя бы немного успокоило, скорее вызвало желание забиться под кровать. К сожалению, ни под кровать, ни куда либо еще в небольшом помещении забиться было категорически некуда. Поэтому он только отступает на пару шагов и, не удержавшись на ногах, падает на пятую точку.
— Сс, — оказывается, он отлично умеет сипеть шипеть свое имя. И спотыкаться в одном единственном слоге. Раньше у него не было особой возможности проверить и заиметь такого опыта. А вот теперь!
Все, что не делается — к лучшему, не так ли? — Скив, да, — все же справляется с задачей ученик Гаркина, и напоминает себе о необходимости дышать, ибо будет очень обидно при живом демоне напротив, умереть только лишь из-за того, что про особенности и нужды собственного организма он просто позабыл.
Он очень надеется, что демон не решит, что он его передразнивает, впрочем, демоны, наверное, не должны замечать таких вещей, правда? Скив в этом исключительно не уверен.
— Что попробуем?
С демонами лучше соглашаться. Наверное. Гаркин успел научить его и вдолбить в его не самую умную (по мнению Гаркина, сам Скив был не всегда с этим согласен!) голову то, что выпускать демона из ритуального круга, разумеется, нельзя. И абсолютно ничего касательно того, что с ним делать, если это вдруг случится, и как правильно взаимодействовать.
В то, что он умеет кусаться хотя бы в меру так же успешно как демон, он очень сомневается, но решает не спорить. Зато рискует задать свой первый вопрос демону. И это определенно последнее, что он ожидал в своей жизни. Кроме, разве что, смерти бывшего (?) учителя от стрелы. Стрелы, здесь!
— А вас?