Пунктуальность Вижна неотрывно шла с дополнением "прийти на пять минут раньше условленного". Но сегодня она побила свой рекорд и вышла за пределы: Вижн пришел раньше на целых пятнадцать минут. С того самого момента, как он получил послание, прибитое к нему электронно-информационными потоками словно бутылку волнами, он, можно было сказать, не находил себе места. Шахматная партия с с ним же в качестве партнёра  не игралась, а Роудс, вызвавшийся отвлечься от тяжёлых мыслей наполовину парализованного человека, так и не достиг интеллектуальной нирваны. Взволнованный - и отследивший это неловкое состояние - Вижн просто не дал ему шанса развить игру., поставил сокрушительный мат.
"Знаешь, Вижн, - сказал ошеломлённый Роудс, - Мог бы и фору мне дать. Тони тебя этому не учил?"
Они избегали острых углов. Не говорили напрямую о том, что носилось в воздухе, было разлито по всем поверхностям невидимым, отравляющим слоем: о травме Роуди например, или о молчаливом, сдержанном отрешении Тони, о том, что могло случиться с Тони, когда он улетел и вернулся в, скажем так, не лучшем состоянии, о побеге бывших (бывших все же?) товарищей из Рафта . И Вижн не был уверен, что это правильно. Но при этом они неплохо общались в силу общей незанятости  и много играли в шахматы, говоря о всём произошедшем через них, через фигуры, ходы и комбинации, поражения и поьеды. Просто тем утром игра не задалась, этот бессловесный разговор не сложился.
Вижн никому не сказал бы, что он выловил из сети, и чего ждёт. Тони Старк не учил его и этому, такое умение приходит естественно, зарождаясь прежде, чем приходит необходимость в нём.

— Я не пропустил бы эту встречу. — ответил Вижн, разворачиваясь, — здравствуй, Ванда.

А кое-что не поведать даже через шахматы и комбинации. Простую человеческую радость от встречи с кем-то важным, перекрывающую и неудачную партию, и разбитые под огромным весом крыши-потолки базы, и немецкий аэропорт.. Разве мог Вижн не прийти к ней сюда, в эту точку на карте, где камеры были слепы, а те что нет, те уже отключились благодаря Вижну, ведь страховка это важно,, где машины шуршали своими запылёнными шинами где-то в отдалении?

— Я рад тебя видеть. — сказал Вижн, улыбнувшись, и сам же поправился, — Я рад видеть, что ты в порядке.

Хотя бы внешне, конечно же. Несмотря на протоколы, что могли быть уже применены. У них не было четких расписаний и сроков, и, разумеется, отчётов. Странно, ведь их интерес к Ванде был огромен, она была главной буквой тюремного алфавита, и все остальные, общие товарищи и рядом с ней не стояли по разрушительности. Сухие отчёты, короткие программы со списком доступных воздействий на психику и физиологию не раскрывали интуитивного страха перед Вандой, но Вижн знал, что он присутствовал. И уже знал, что большая часть допросных программ была незаконна. Он только не знал, что же пошло в ход, а что нет.

— Потому что могла бы и не быть, я опасался этого.

В шахматы играть проще, чем говорить о тонких вещах. Вижну легче думать и ориентироваться на логику, чем чувствовать и ощущать себя потерянным в вале эмоций и чувств, что не могут быть переведены в формулу или алгоритм. Логика - понятна, как бы очевидно это не звучало, а всё остальное уже не очень. Всё остальное можно принять как данность, как существующие правила. И ошибаться раз за разом, потому что один алгоритм не может работать всегда и везде.
Его слова - пробный камень, первый ход. И от ответа Ванды зависит, будет ли он разворачиваться. Ванда не Роудс, чтобы сцепить зубы и ориентироваться на директиву "я военный, и мы будем молчать до гробовой доски, даже если я на грани от депрессии", но Вижн не хочет навредить. Кому-нибудь, ещё раз.
Если бы Вижн спал, как нормальные люди, то видел бы это в кошмарах.

—  Ваш побег принёс много хаоса и много подозрений, но обвинить кого-то без доказательств - сложно. Госсекретарь не может доказать при всём желании, что кто-то по-настоящему замешан в вашем побеге, кроме капитана Роджерса конечно. Подозревать ему ничего не мешает, но пока все целы, он может думать, что хочет. Это его право. Я не знаю, где вы все сейчас, Ванда, но советую лечь на дно, если вы ещё нет. Враги Америки и их поимка это мощный толчок вверх для репутации любого выдвиженца, я не хотел бы снова видеть вас в тюрьме...— её рука на предплечье, её глаза, сейчас серые, побуждают Вижна к большей точности и откровенности. — Тебя не хотел бы видеть в тюрьме.

Потому что Вижн может опоздать.