О том, что война наконец заканчивается, Эрику узнать неоткуда. Он не выходит на улицу, не общается с другими людьми, кроме своих тюремщиков и экзекутора, только изредка смотрит сквозь широкие зарешеченные окна на всегда один и тот же пейзаж - серая полоса земли, проволочный забор в несколько рядов, витки колючей проволоки поверх, чуть дальше - двухэтажное здание с окнами-провалами, за ними два повернутых стороной дома с высокими печными трубами. Никто никогда не заговаривал об этом вслух при нем, но Эрик откуда-то знает, что это за дома.

Порой в воздухе чувствуется терпкий запах гари. В последнее время все чаще, все задушливей, и поэтому у Эрика даже мыслей нет о том, что там, за пределами каменных стен, в которые он заточен, обстановка уже давно изменилась.

А порой он сам чувствует так, словно и нет никакого “за пределами”. Он обещал себе сохранить трезвый рассудок после смерти матери, стать умнее, чем ее убийца, но не получилось, и Эрик день за днем все глубже утопал в серой и страшной обыденности: иногда даже за сменой дня и ночи следить не удавалось, что уж говорить о сутках, месяцах и тем более годах.

Годы, должно быть, прошли. Несколько, точно и не скажешь. Если видеть человека каждый день - себя в зеркале, дьявола напротив, - то и не поймешь, что он изменился. Единственное, за чем Эрик все-таки мог следить: это его способность, его умение управлять металлом, пробуждая его к жизни. Умение, вне всяких сомнений, росло, крепло, и в один день Эрик нарочно стал притормаживать, чтоб Шмидт, его наставник и враг, не знал истинного положения дел. Какими трудными бы ни были обстоятельства, сложившиеся вокруг Эрика, а мысли о том, что он обязан отомстить за бессмысленную и жестокую смерть матери, ни на миг его не оставляли.

Обманывать Шмидта ему удавалось, ведь тот никак не мог проверить правдивость слов Эрика. Окрыленный этим успехом, а также подгоняемый извечным юношеским максимализмом, Эрик решился на побег, обернувшийся для него полнейшей неудачей и ужесточившимся режимом наблюдения. Шмидт, до этого игравший в доброго папочку, который улыбался и хвалил Эрика за успехи, как будто никогда не убивал его мать, превратился в самого себя, больше не скрывая истинной натуры. Он оказался даже хуже, чем Эрик о нем думал, а потому все мысли о побеге он временно оставил. Пока он не ощутит в себе силы достаточной для того, чтобы перевернуть весь этот лагерь с нога на голову, лучше даже не рыпаться.

*
В этот день Эрик понял, что все переменилось, по внезапно начавшемуся шуму. Шмидт услышал его первым и ушел, заперев Эрика в помещении с двумя охранниками, ничего не сказав ему напоследок - потом он пропадет на долгие годы, заставит себя искать, но пока еще Эрик просто радовался внезапной передышке и полагал, что вскоре Шмидт вернется обратно.

Потом уже он услышал грохот издалека - такой, словно рушится целое здание. Глянул в окно - солдаты бежали с винтовками наперевес, небольшими группами, исчезали из поля зрения за углом дома: все происходило с другой стороны, так что у Эрика ни единого шанса не было на то, чтобы увидеть или понять. Он мог только слушать: снова грохот, звуки паники, состоящие из криков, выстрелов и топота ног, и несколько взрывов, от одного из которых дом содрогнулся до основания. Охрана никак не комментировала происходящего, оба солдата молчали и переглядывались, но выглядели очень напряженными, а оружие держали наготове.

Только сейчас Эрику стало ясно, что Шмидт больше не придет. Он наверняка сбежал, поняв, как велика опасность, надвигающаяся на лагерь, и единственное, что Эрика интересовало: почему он не взял с собой его. Нередко Шмидт говорил, что Эрик - его главное сокровище, основная ценность, и не то чтобы Эрику это льстило, но… Впрочем, не взял и хорошо. Теперь Эрик почти свободен: осталось только выбраться отсюда и не умереть в той битве, что велась снаружи.

Эрик уже приготовился к тому, чтобы действовать: Шмидт поставил в помещении крепкую деревянную дверь, чтобы Эрик не сумел воспользоваться ею как здоровым куском металла, но металлическими все еще оставались петли и замок. Еще нужно будет позаботиться об охране, но у них в руках оружие, а оружие из металла, и Эрик надеялся, что на два одновременных действия его способностей хватит. И вот только он хотел этим всем заняться, как услышал грохот совсем рядом, а потом понял, что кто-то к этому помещению уже приближается.

Шмидт! - что еще он мог подумать?..

Отступив назад и вправо, Эрик замер в нише между окнами. Охранники тоже отступили, решив вначале проверить, кто войдет, но и они, и Эрик был немало удивлены, когда на пороге появилась женщина, совсем не в военную форму одетая. Меч и щит в руках удивляли не меньше, чем все остальное, и из-за этого Эрик не сразу сообразил, стоит ли ее бояться.

Судя по голосу, по языкам, которые она использовала, не стоит. Точнее, не ему.

Охранники начали стрелять, часть пуля ушла в стену, другие отрикошетили от металлических пластин на ее руках, потом они вместе спрятались за небольшим с виду щитом и Эрик немного отошел от потрясения. А когда стена позади охранников рухнула из-за ощутимой силовой волны, он вовсе воспрял духом - похоже, удача была на его стороне, пусть и явилась она в образе полуодетой амазонки.

- Польский, - Эрик отозвался на своем родном, но потом перешел на английский: - Так тоже можно, - этот язык пока давался ему сложнее, и куда лучше он мог говорить на немецком, ведь Шмидт заставил его выучить, но сейчас Эрику было все равно. - Эти двое здесь не одни.

Где-то близко, судя по звукам, бушевало пламя. Еще стреляли, кто-то отдавал команды на повышенных тонах. На месте пролома в стене сквозь пыль начали проступать очертания коридора, а потом замелькали вспышки от автоматных очередей - стреляли, очевидно, наугад, потому большинство пуль врезались в стены, а те, которые все-таки летели в них, Эрик остановил, выставив перед собой руки. Этому трюку он научился едва ли не в первую очередь - Шмидту нравилось заставлять Эрика противостоять непосредственной опасности.

Когда пуль, зависших в воздухе, набралось чуть больше десятка, Эрик сжал кулаки, притягивая их ближе к себе, и затем оттолкнул. Он тоже не был особенно меток, но знал, что по меньшей мере половина достигла цели - слышно было по звукам, по крикам из темноты и пыли коридора.

Хорошо.

Он снова сжал кулак, поманив пули обратно к себе - они еще могут пригодиться, - и только потом обернулся к амазонке.

- Ты тоже мутант? Где Шмидт держал тебя и как ты вырвалась?

Другой на месте Эрика наверняка вцепился бы в Диану мертвой хваткой - конечно, в переносном смысле этого слова, - и не отпускал до того момента, когда окажется на свободе, за пределами стен и заборов из колючей проволоки. А может и дальше - трудно же представить, как тебе жить одному, если ты ребенок, лишенный не только родителей, но и родственников вообще. Все родственники Эрика, насколько он мог помнить, были либо убиты, либо отправлены в лагеря, как этот: а значит, все равно, что мертвы. Не стоило и искать их, и в таком контексте появление амазонки выглядело как божественный шанс, какие бывают только раз за всю жизнь.

Но Эрик не спешил чрезмерно радоваться и безоглядно доверять своей спасительнице. К ней тоже необходимо было присмотреться - например, как это выходило, что она знает так много языков, что даже на польский перешла и говорит на нем без акцента?.. Обычный человек на такое не способен. Мутант мог бы, но она сама сказала, что к ним не относится, а значит, Эрик все еще был единственным в своем роде, кроме разве что Шмидта - о том, какая у него была способность, Леншерр мог только гадать, потому что Шмидт был довольно скрытен, в особенности когда дело касалось общения с ним.

То, как Диана представилась, заслуживало отдельного обсуждения. Эрик не запомнил всех названий и имен, что она произнесла, но признавал, что звучало это все внушительно. Особенно та часть, где про царицу. Он внимательнее пригляделся к Диане, когда та как раз выносила ударом крепкую деревянную дверь и вступала в драку. Дочь царицы - следовательно, принцесса? Царевна? Ни на ту, ни на другую Диана ни капли не была похожа.

Не странно, что Эрик отнесся к ней с подозрением, хотя, конечно, испытывал и благодарность - ведь если бы не она, ему еще бог знает сколько пришлось бы дожидаться удобного шанса для того, чтобы спастись. А сейчас, несмотря на то, что они даже не вышли из здания, Леншерр уже ощущал себя свободным. Он был без охраны, вокруг был металл. Со всем остальным справиться он мог, да и Диана, царевна она или нет, была пока на его стороне.

- Я Эрик, - сказал он, наблюдая за обручем, еще одним видом оружия, которое до сих пор не попадалось ему на глаза. - Шмидт убил мою мать и я должен ему отомстить. Ты случайно не зашибла его, пока шла? - он неожиданно ощутил беспокойство. - Он бы вряд ли так легко дался, но надо проверить.

На миг он представил, как будет обыскивать этажи в поисках трупа. Стало мерзко, к тому же, Эрик ощущал, что Шмидт все еще жив - ну не из тех он был, кто легко сдается. Вот сбежать до начала заварухи - это вполне в его духе. Но проверить будет просто необходимо.

Еще пленные?

Эрик наморщил лоб. Полузабытые пули сгрудились рядом с его головой. Он думал, но не мог вспомнить: никого, кроме Шмидта и солдат, он никогда не видел, но это ведь не означало, что их и не было. Впрочем, Шмидт проводил с ни так много времени, что на других у него вряд ли оставались бы свободные часы.

- Скорее всего, нет, - без особой уверенности ответил Эрик. - Или не здесь. Я должен осмотреть дом!

Последнюю фразу он сказал неожиданно и резко, а потом, чтобы Диана не успел помешать ему, рванулся к лестнице и по ней вниз. На самом деле обыскивать все здание не было смысла: Эрик отправился на нижний этаж, где была такая же разруха, как и везде, время от времени он отправлял то одну, то другую пулю, чтобы обезопасить себя от нападения, и все они возвращались обратно, часто окровавленные или деформированные из-за удара о череп.

Он не знал точно, куда должен направляться, но был уверен в своих действиях. Часто Эрик через окно видел, как Шмидт на бронированном автомобиле выезжает за ворота, а потом скрывается за углом здания. Видел потом, как он возвращается обратно. Следовательно, если Эрик отыщет машину, то будет смысл поискать и труп, но если автомобиля не будет - значит, Шмидт сумел сбежать.

Поиски были сложными. Где-то рядом стреляли, бегали какие-то люди - на Эрика никто не обращал внимания, но он все равно скрывался и постоянно замирал, прячась то за стеной, то за колонной, чтоб никто не заметил его. Он обошел здание сбоку, нашел широкие стальные ворота в гараж. Они были распахнуты, так что, оказавшись внутри, Эрик очень быстро понял, что того самого автомобиля здесь нет.

Может, на нем уехал кто-нибудь другой. А может быть и нет. Эрику не хотелось верить ни в один из этих вариантов, ведь если Шмидт уехал, его придется очень долго искать, но если он убит здесь… Эрик даже не представлял, что бы испытал при виде трупа, зная, что это - не его месть.

С Дианой из Темискиры он снова столкнулся неожиданно, на выходе из этого самого гаража. Трудно было сказать - искала она его или оказалась тут случайно, - но Эрик, увидев приближающийся силуэт, тут же отправил в него пулю, ведь друзей среди местных у него не было, а Диана легко ее отбила.

- О, извини, это рефлекс, - признался Эрик и вышел к ней навстречу. - Я не нашел, что искал. Ты случайно не собираешься в город?

Ему, пожалуй, необходима была компания… на первых порах.