Диана выдохнула, глядя на свое отражение в зеркале - кажется, первый раз с того момента, как увидела зажженный огонь на алтаре амазонок в Афинах, возвещавший о Вторжении. Потом всё было слишком быстро, слишком медленно, было похоже на сильное течение, которое захватило их всех, кому было не всё равно и кто мог что-то сделать. Их просто несло от события к событию, которые были как будто заранее предопределены, но им забыли сказать о том, чем же всё закончится. Достойно древнегреческой трагедии.
Брюс сказал тогда, что им нужно пережить эту ночь, а дальше можно думать, как им идти дальше, куда и зачем. Тогда они стояли на пороге великой битвы, в которой не стыдно было умереть, но в которой стоило всё-таки выжить, они не могли заглянуть за завесу времени и думать о чем-то другом. Даже о прошлом, давнем или недавнем, не было времени и возможности сожалеть - сделанного не вернуть, можно только принять.
Как принять смерть Стива Тревора, как принять то, что она закрылась от всех на сотню лет, пусть и появляясь, чтобы помочь тем, кто в этом нуждался, но не идя на контакт с внешним миром, как принять смерть Супермена, в которой никто не был виноват - он умер как Воин. Принять то, что они тогда попытались его оживить и то, во что это вылилось и во что ещё выльется, было тяжело и тревожно. Непонятное чувство вины Брюса, его вера в расчеты и отказ принимать смерть как таковую после того, что с ним произошло в детстве, им дорого стоило. Так зла Диана, наверное, не была уже сотню лет - с тех пор, как осознала, что Арес всё это время просто насмехался над ней, был рядом и разжигал войну всё сильнее и сильнее, как увидела взорвавшийся самолёт. За злостью крылось суеверие - ушедшие в царство Аида обратно прежними не вернутся, даже если Подземному богу будет угодно выпустить душу. Хотя люди в современном мире ни во что не верили, куда им было понять чувства амазонки? Но чувства самосохранения у них не было, была слепая надежда на проценты и вероятности - Супермен даже мертвый умудрялся нести надежду. Надежду на то, что именно ему удастся побороть смерть и вернуться, ему лишь нужно помочь.
Как прежде не вышло, но чудом было уже то, что у Лоис получилось пробудить в Кларке человеческую память, изгнав отчаянную злость выдернутой из Аида души. Диана поблагодарила бога смерти за его милость, потому что уже то, что Супермен остановился и не стал им врагом, было чудом. Они сильно рисковали получить врага не менее сильного и жуткого, чем Степной Волк.
И они потеряли Материнский куб. Это был плохой день, тяжёлый, когда не было возможности остановиться, была необходимость закусить губу и идти дальше, пробиваться через обиды, непонимание друг друга, через дыхание близкой смерти. И через полную безалаберность.
Об этом она сказала потом, когда оказался повержен Степной Волк, потому что худшего отряда бойцов с выдающимися качествами она не встречала - они не умели слушать друг друга, не говоря уже о том, чтобы понимать на расстоянии, как это было заведено у амазонок. Только на Темискире это было не чудом, а годами тренировок, когда каждая знала свою роль и не нужно было лишних слов. Эти не понимали даже с криком. Но неважно, победителей не судят. Слава Афине, они выстояли, слава Афине, что в нужный момент появился Супермен. И он был, как будто бы, как прежде.
А после они разбежались так стремительно, как это могут делать только гордые мужчины, не видящие необходимости в лишних словах. Слова были нужны всегда, всем, каждому - каждому особые слова, правильные, которые попадают как стрела в мишень.
Первым опомнился Бэтмен. С ним всегда было сложно, потому что он загонял себя в бетонную коробку и не желал оттуда выходить, если только не случалось чего-то из ряда вон. Его броня была крепка, но вода камень точит, да и ему нужна была помощь. А людям нужна была их помощь. Их всех, а не кого-то одного. Диана была согласна с тем, что Лига Справедливости должна быть создана - вместе они сильнее.
Выдохнула она только сегодня окончательно осознав, насколько она устала маневрировать между ними и убеждать, уговаривать, находить подход и пробиваться через непростые истории каждого супергероя, через эго, через страхи, которых у них было больше, чем у обычных людей. И всё же напряжение, которое нарастало тогда, сейчас схлынуло.
С Кларком нужно было поговорить. Она настояла, что съездит к нему сама, пока Брюс не погряз снова в своих тенях и подвалах с летучими мышами страхов, воспоминаний и каких-то ему одному видных насмешках судьбы. Он культивировал бы в Кенте свое чувство вины, а тому не нужна была жалость. Жалость не нужна была никому из них, она разъедала ржавчиной сильнейших и превращала в труху.
- Здравствуй, Кларк, - здесь было много детей, что вселяло в сердце Дианы мир. Хорошее место, полное жизни и стремления идти вперёд, именно то, что им сейчас было нужно, потому как беглого взгляда на мужчину было достаточно, чтобы понять то, насколько ему в тягость противоестественность всего случившегося. - Я знаю, что тебя тревожит то, что тебя вернули обратно. Вот только это не так, не обратно, - с верой было проще жить. Для амазонки было кристально ясно, что у всего есть смысл, а потому, если Супермену позволили вернуться и не чудовищем, значит ему было уготована именно такая судьба. - За время, пока тебя не было, кое-что изменилось в мире. Теперь каждый из нас по отдельности ему не нужен, - она склонила голову на бок и прищурилась, разглядывая охотящегося за уткой ребёнка. - Прошло время, когда герои могли быть сами по себе, теперь нужно научиться быть командой, научиться заново защищать мир от того, с чем мы раньше никогда не сталкивались. Поэтому ты здесь, Кларк, потому что твой путь не пройден, иначе бы ничто не смогло вернуть в тело душу.
Брюс говорил, что её слова вдохновляют людей быть лучше, становиться чище. Хотелось в это верить, потому что они вылепили Супермена из глины, но в него нужно было вдохнуть огонь жизни, запустить время и заставить сделать шаг вперёд, перестав оглядываться на прошлое, оставшись где-то между бытием и небытием.
<АКТИВ>
<ЭПИЗОД>
x 50
x 6470
