Порой наступают моменты, когда всё надоедает даже богам. Усталость, какой она является в теле небожителя, крепнет непомерным грузом, наваливается излишне нагло, сначала сгибая напополам спину, а потом обхватывая эфемерными руками шею. И впору бы бороться, упрямо, ожесточенно, но кто сказал, что силам нет предела? Тор бился до последнего. Отсекал собственную слабость, старался избавиться от нее, заполнял любое свободное время новыми заботами и проблемами, лишь бы не думать, но... рано или поздно требуется остановиться. Посмотреть назад, вглядеться вперед, сделать длинный, спокойный вдох-выдох. Раньше, помнится, еще будучи принцем, сражения и победы Тора отмечались дома славным пиром. Задорная музыка, радостные возгласы. Звон бокалов, дикие танцы, девичий смех и ласки. Эль рекой, от еды ломился стол и забываться в этом было восхитительно... на утро ощущая прилив новых сил. Теперь же этого не было. С тех пор, как Один отошел от дел, а Асгард будто принял период стагнации, громовержец снова закрутился в бесконечных хлопотах, отдавая последние ресурсы — как моральные, так и физические.
Надоело.
На-до-е-ло. Требовалось сделать передышку, вышибить к чертям все опасения, сомнения и пространственные планы, хоть на один вечер заполнить голову хмельным туманом, а не бесконечными вопросами. Напиться не проблема, куда сложнее, скорее, найти собутыльника на подобный случай, иначе, как говорят земляне, наступит позорный алкоголизм. Смысл этого слова Одинсон до конца не понимал, однако к себе относить явно не хотел. И ведь кто бы мог подумать, что под руку попадется Верховный маг? В лоске и величии с ног до головы, мистер Совершенство ранее и ныне, Стивен Стрэндж. Вообще-то, если рассмотреть ближе, парень он гораздо более покладистый и простой, к тому же, пылает особой любовью договариваться. Собственно, поэтому Тор ему и предложил: мы разбираемся с твоей проблемой, но после идем это праздновать, прямиком в мидгардский бар. Хороша затея, правда?
Вот и богу грома она тоже очень нравилась. Воодушевленный чужим согласием, ради этого специально заранее запасшийся мидгардскими деньгами, Тор теперь восседал напротив нового приятеля и с лучистой улыбкой слушал его, периодически вставляя собственные комментарии. Для двух героев Земли разговоры были вполне обыденными, актуальными в своих трудностях... а вот для пропойцы, сидящего прямо позади громовержца, слышать подобное казалось диким. Настолько, что тот периодически опасно покачивался на стуле и сильно зажмуривал глаза. Говорят, так выглядит горячка, разве что асгардец не обращал ровно никакого внимания, продолжая возбужденно рассказывать о том, как летал, раскручивая Мьёльнир, и сражался с Повелителем огненных демонов, могучим Суртуром, страждущим утопить Асгард в огне.
— Вроде чувствую, — с долей неуверенности отзывается Одинсон на поучения Стивена, когда тот спрашивает его. Затем цокает собственным языком, трет кончиком нёбо, упрямо пытается распробовать. — Вкус, конечно, неплох, но крепости не хватает. Жаль, фляга моя пуста.
И в прозвучавшей фразе столько горечи, что даже удивляющийся пьяница за спиной, кажется, понимающе понурился. Серебристый, плоский с обеих сторон сосуд до сих пор покоился во внутреннем кармане потасканной куртки громовержца, вот только последняя капля внутри него засохла давным-давно. Прикладываясь к стакану виски за очередным крупным глотком, под рассказы Стрэнджа Тора вдруг осеняет временная надежда.
— Кстати, о "напиваться", — восклицает он, светлея в лице и вскидывая голову выше. — Ты же умеешь делать бесконечное пиво! А возвращать назад содержимое фляги? Если я тебе ее сейчас дам, сможешь?

Магия. Привыкший пользоваться грубой силой, полагаться исключительно либо на собственные внушительные кулаки, либо на верный Мьёльнир, Тор всегда воспринимал магический дар как нечто сказочное, недосягаемое. Локи - мастер в трюках и иллюзиях, у него богатейший арсенал различных заклинаний и возможностей, часть из них Одинсону довелось увидеть лично. Фригга, их мать, также владела по-настоящему впечатляющей силой, и именно она научила младшего королевского отпрыска всему, что знала сама. Громовержец же не пытался искать в себе зачатки чародея, а ранее и вовсе был крепко убежден, будто всё это глупости. Надежнее толкового, сбалансированного меча или же остро заточенного топора ничего быть не может. Раз за разом его переубеждали... Теперь это делал доктор Стрэндж. Взмахнув руками, он рисовал в воздухе сложные, замысловатые символы, за которыми Тор едва ли успевал следить. Пальцы скользили так ловко и привычно, словно Стивен может созидать в любом количестве даже когда спит, до смешного машинально. И чем дальше воссоздавался процесс волшебства, тем шире становились пронзительно синие глаза бога Грома. Вместе с неподдельным удивлением Тор молодел на глазах - разглаживались морщины, черты лица покидала напряженность. Когда же Одинсон увидел, как давно высохшая фляга, считающаяся больше сентиментальным воспоминанием, вдруг наполняется той самой настойкой, знаменитым асгардским нектаром, радость скрывать стало невозможно. Победно расхохотавшись, широко улыбаясь, громовержец с восхищением пронаблюдал хитрейший, гениальный трюк и резко пододвинулся ближе. Взглянул на Верховного мага, поднес к лицу наполненную до краев флягу. Со знанием дела потянул носом запах, прикрыл глаза - приблизился губами к миниатюрному горлышку и сделал пару глотков. В точности такой же, каким был когда-то!
- А я думал, что лучше этот вечер уже быть не может! - радостно и громко сообщает Тор, душевно, в ярких чувствах похлопывая тяжелой ладонью друга по острому плечу. - Ты по праву можешь считаться богом!
И ведь он не шутит. Под стать другому персонажу, богу Дионису, Стрэндж, по мнению Одинсона, всерьез претендовал на место среди скандинавских богов, как тот, у кого никогда не кончаются воистину потрясающие тело да разум нектары. От мидгардского пива до легендарного эля, в любом количестве и виде.
После пары глотков давно желанной настойки стало тепло и по-домашнему спокойно. Стоило прикрыть глаза, вдохнуть поглубже и подумать о доме - громовержец будто снова оказывался в высоких, золоченых стенах, окруженный верными друзьями да прекрасными девами, что в кувшинах подносят напитки, смеются заливисто и улыбаются. Он собирался сказать еще много добрых слов доктору-кудеснику, а также великодушно поделиться с ним восполненным напитком, как вдруг... блаженный, желанный многие дни покой посмели нарушить. Мидгардцы... нет! Недостойные смертные, волей несчастливого случая попавшиеся под руку, дерзнувшие прервать пиршество. Людей Тор, по большей части, конечно, любил, но то, что вытворяли отдельные субъекты, подчас его огорчало... а когда Бог Грома огорчен, грядут разрушения и мгновенная кара неверных.
- Стивен, друг мой, - начинает Одинсон на удивление спокойно, негромко, медленно поднимаясь на ноги. Теплый взгляд бросает доктору - холодный и волчий на недоброжелателей. Секунда, и любовно сжатая в ладони фляга передается другу на бдительное храние. - Подержи-ка.
Вторая, и громовержец выпрямляется перед обидчиками во весь рост, деловито закатывая рукава потертой толстовки на мощных руках.
- Что ты там сказал? - звучит уточняюще, беззаботно, будто они здесь погоду обсуждают.
Наступает третья секунда, когда асгардец замахивается первым и прицельно бьет наглого громилу в челюсть.