[nick]Patrick Hockstetter[/nick][status]ave satan[/status][icon]http://s019.radikal.ru/i641/1712/7c/5c4b8b9ae792.gif[/icon][sign]--[/sign][sleep]знаете ту строчку из библии... ну, про всадников апокалипсиса? «и увидел я всадника на бледном коне, и сказал он мне – иди и смотри! и ад следовал за ним». так вот, господа. ад не следовал за ним – ад убегал от меня.[/sleep][tea]<a href="http://ссылка_на анкету" title="имя, возраст"><b>ПАТРИК ХОКСТЕТТЕР</b></a>[/tea][fandom]IT[/fandom]

здесь мёртвые говорят

Это место он обнаружил недавно. Несколько недель назад Патрик впервые пришел сюда с картонной коробкой и старой саперной лопатой отца. Коробка была чрезвычайно тяжелой и спина начала болеть уже на половине пути и Хокстеттер несколько раз останавливался, озираясь по сторонам. Он напоминал запуганного щенка, крадущегося в тени, чтобы избежать столкновения с тяжелым ботинком, мечтающем ударить его по ребрам. Патрик накрутил сам себя, довел до паники и теперь отчаянно пытался бороться со своими новоявленными страхами. Он не знал, когда именно мысли о том, что кто-то знает о его тайном месте на окраине обширной свалки появились в больном разуме. Просто пары подслушанных фраз хватило для того, чтобы он сделал определенные выводы. На самом деле, это не стало удивлением для него. В самом деле, когда на протяжении долгого времени любимые домашние питомцы просто пропадают и никто не находит даже их маленьких тел, сложно не проникнуться историей. Не задаться вопросом. Патрик слышал рассуждения горожан о том, что, вероятно, в городе завелся какой-то дикий зверь, который разрывал заблудших кошек и собак. Другие опровергали данную версию, делая заявления о том, что в Дерри отродясь не было хищников. И Патрик подумал о том, что, возможно, беспокойные домохозяйки, чей кругозор ограничивался их меховыми питомцами, заставят мужей пойти на поиски. И если вдруг они обнаружат «Аман»... Провести свою жизнь в «Джунипер Хилл» ему не хотелось, ровным счетом как и становится объектом внимания взрослых. Да, они были каплей в море того, что его могло бы волновать. В конце концов, даже если бы кто обнаружил его холодильник, никто бы не понял причастность Хокстеттера к этому действию. Но Патрик уже сделал все, чтобы испытать настоящий животный страх. 

Поэтому он решил избавиться от холодильника. А точнее от содержимого его. Несколько тушек животных, которые еще не успели разложиться до неузнаваемости, он взял в первую очередь. Патрик даже не поморщился, когда перекладывал холодные трупы на дно ящика. В глазницах рыжего кота уже успели завестись белые черви. Не испытывая и капли отвращения, Хокстеттер «укомплектовал» свою милую посылку в виде карликового пса миссис Блейк, некогда жирного кота соседки из дома напротив и двух сиамских котят его противной одноклассницы, которая слишком много о себе возомнила. За что и поплатилась ее живность. Хокстеттер подхватил коробку и потащил по кустарнику. За его спиной болтался старый потрепанный рюкзак, в котором лежала саперная лопата и банка газировки. Игра в захоронение вызывала в нем бурные эмоции. Чуть менее трепетные, чем убийства, но все же. Он шел в глубь зарослей Пустоши, расцарапывая кожу рук и лица. Но его решительности можно было позавидовать.

Поляна пряталась от него в гуще кустарников и деревьев и сама суть того, что она оказалась тут едва ли не чудом, в самой чаще, была судьбоносной. Своеобразный круг, который она образовывала, почему-то притянул к себе Хоксттера. Мысль, возникшая в его голове как только он вышел к поляне, была слишком простой и одновременно судьбоносной. «Это здесь». Место показалось Патрику странным. Поляна не находилась в удалении от дороги и, при желании, отсюда, сквозь гущу деревьев, можно было рассмотреть мост поцелуев. Почему он раньше не видел это место? Что тут вообще было и почему тут ничего не растет?

Впрочем, ответ на последний вопрос не заставил себя ждать. Как только Патрик отставил коробку в сторону и вооружился лопатой, он понял что земля тут буквально из камня. Копать было безумно сложно. По крайней мере верхний слой едва ли реагировал на потуги Хокстеттера пробить землю. Работа шла тяжело. Он не привык вообще заниматься подобным, но навязчивая идея захоронения и возможной перспективы раскрытия его маленьких шалостей с холодильником не давала опустить руки. И вскоре добился того, что сумел вырыть яму. Не самую глубокую, но уже было плевать. Хокстеттер выбрал первой своей жертвой рыжего кота без глаз. И как только засыпал могилу сухой землей, принялся за вторую.

Патрик закопал всех своих жертв. И его удивлению не было предела, когда на следующее утро огромный рыжий кот с пустыми глазницами сидел на его подоконнике с обратной стороны. И смотрел на него. Дырами, в которых до сих пор роились опарыши. Но Хокстеттер мог поспорить — кот смотрит прямо на него.

Патрик понял, что происходит, когда проследил за процессом воскрешения маленького щенка. Он специально задушил его бельевой веревкой, чтобы похоронить. Ему стало любопытно — влияет ли на то, какими потом оказываются животные после того, как выбираются из под земли. Ему не приходило в голову почему они вообще это делают. Он знал ответ. Считая себя единственным настоящим человеком и ранее, сейчас Патрик едва ли не культивировал себя богом в собственных глазах. Он мог подарить жизнь. Он так же мог ее отнять. Это ли не было чудом? Над его головой шумела листва, а в глубинах Пустоши перекрикивались птицы, когда холмик вырытой могилы закопошился и из него появилась собачья лапка. Он затаил дыхание, наблюдая за тем, как пес продолжает выбираться. Лунный свет, падающий на поляну, делал происходящее еще более таинственным и Патрик просто впал в ступор. Для него происходящее уже перестало быть чудом, скорее экспериментом. Любопытство полностью овладело его разумом.

Окружающий мир словно перестал существовать для Патрика, когда щенок полностью оказался на свободе. Он огляделся по сторонам и — Хокстеттер действительно поежился от этого пронзительного взгляда — посмотрел на своего палача. Патрик резко поднялся, ударившись головой о кривую ссохшуюся ветку, и побежал в сторону дома. Он то и дело спотыкался о корни деревьев, торчащие над землей, и однажды даже вляпался в толстую паутину, любезно растянутую между деревьями старательным пауком. Он испытывал какое-то чувство и даже не мог понять что именно чувствует. Что-то между страхом и восторгом охватило его с ног до головы и до утра Хокстеттер не сомкнул глаза. В его голове еще только зарождалась мысль о людях. О том, что будет если в этом месте захоронить человека. Но он не решался на подобный эксперимент. Слишком еще было неспокойно на душе.

Сегодня он пришел сюда с новым телом. Тот щенок так и не вернулся к нему, а потому Патрик решился на очередной эксперимент. Красивый черный кот дергался в мешке. Ему оставалось жить не долго. Минут двадцать по смелым подсчетам Патрика, накормившего глупое животное отравленной колбасой. Теперь уже Хокстеттер принес с собой острую кирку, которая бы позволила ему расколотить землю с большей легкостью. По крайней мере на это парень надеялся. Он грубо бросил мешок с котом, не особо беспокоясь о чувствах животного. Могил уже было много. Несколько холмиков образовали круг. Хокстеттер не старался придерживаться подобного порядка и сам заметил данную закономерность только сейчас.

Он раскалывал пласты земли и разбрасывал все той же саперной лопатой в стороны. На его руках уже появились рабочие мозоли и Генри, которому Патрик о своем новом хобби не рассказал, подшучивал над этими образованиями весьма прямолинейно. Хокстеттер воодушевился и слишком погрузился в собственные мысли, что даже не заметил, как вырыл более глубокую яму, чем обычно. Он отбросил лопату в сторону и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Сколько прошло времени Патрик не знал — просто не обратил внимания на часы. Но кот уже сдох. Мешок лежал смирно. В нем никто не шевелился.

— Сейчас я все исправлю, — обратился Патрик к коту, развязывая веревку. Пальцы устали и не слушались своего хозяина, а потому на данное действо Хокстеттер потратил не меньше минуты. Однако, когда кот оказался на руках парня, он снова взял себя в руки. Он осмотрелся по сторонам. Чувство тревоги не покидало Патрика с самого утра и ему действительно не хотелось, чтобы кто-то оказался здесь. Он слышал, как со стороны моста слышится шум мотора проезжающей мимо машины. И этот звук заставил его нервно поежиться. Однако, тянуть время было бы глупо, а потому Патрик просто отправил кота на дно ямы, тут же принявшись забрасывать землей.

Он настолько увлекся собственной работой, снова погрузившись в мысли, что не услышал как ломаются ветки кустарника за его спиной. Словно кто-то бежит изо всех сил. Торопясь и убегая. А когда Хокстеттер разогнулся, держа в одной руке лопату, а вторую вытирая грязь о футболку, то не поверил своим глазам.

И расплылся в улыбке.

аттеншн! патрик во всей красе;
спасибо стэну за помощь с изнасилованием
однако хорошо звучит

Патрику было наплевать практически на всех, кроме себя. Он не видел смысла в том, чтобы обращать внимание на людей, которые его окружали, если только не мог от них что-то получить. Семья представляла себе оплот его социальной жизни. Людей, которые обеспечивают его всем необходимым, для существования. Он не просил слишком много, а основной минимум всегда был в его семье. Родителей Хокстеттер воспринимал, как должное. Не более. У всех такие есть, верно? Что же касается друзей, то... Хокстеттер иногда и сам не понимал, почему общается с людьми, которых гордо называет друзьями. К компании он примкнул недавно и ему просто нравилось проводить время с этими людьми. По крайней мере, они были одними из немногих, кто не смотрел на него косо из-за специфичных увлечений. Но была еще группа ребят, которые занимали в жизни Хокстеттера определенную позицию.

Группа неудачников. Несколько ребят, каждый со своим изъяном, служащим поводом для насмешек. Заикающийся задохлик, в противоположность ему систястый толстяк, астматик, четырехглазый идиот, не умеющий следить за своим языком, еврей, ниггер и школьная рыжая шлюшка. Ничего особенного. Набор из всех стандартных стереотипов белой вороны. Патрик плевать хотел на них, но... С этой компанией было весело развлекаться. Они трусливо поджимали свои хвостики, когда видели Патрика или кого-то еще из сложившейся банды мудаков. Забавно вопили от боли. Прыгали в любое дерьмо, лишь бы только сбежать от возможного столкновения с Бауэрсом и компанией.

Патрику они нравились. Напоминали животных из холодильника. Разве что разница была в одном — их нельзя было убивать. На то, чтобы это понять, Патрику мозгов уж точно хватило. Если бы он кого-то убил, то не избежал бы неприятностей. Эти горожане, хоть и были плодом его богатого воображения, все же вполне могли подпортить жизнь. Уроды.

Тот, кто сейчас вывалился прямо на его излюбленную полянку с могилами, был одним из неудачников. Тот самый еврей. Смазливый, приятный, слишком идеальный и вообще один из тех, кого Патрик особенно «любил». Именно поэтому он радостно улыбнулся. Ему необходимо было снять напряжение. Он чертовски устал, пытаясь пробиться сквозь толщу земли к своей цели. Его утро раскрасили в мрачные цвета разногласия с Генри — тот рассек ему губу и назвал пидором. И все это в благодарность за оргазм, конечно же. Можно подумать, Патрик не понял, что то, что он сделал своими руками для Бауэрса тому понравилось, но... Впрочем, сейчас речь идет явно не об этом, так? Стэнли появился здесь и это было кстати. Патрик, в конце концов, просто был собой, и хотел развлечься. Он аморален, всегда таким был, и ему не нужны причины, чтобы таковым и оставаться.

Патрик отбросил лопату в сторону и она глухо лязгнула, подпрыгнув на твердой почве. Он прислушался. Слышал голоса своих друзей, но что-то ему подсказывало, что никто сюда не сунется. Хотя бы потому что ради того, чтобы пролезть сюда, надо преодолеть целую полосу препятствий из колючек и царапающих веток. Стэнли в безопасности в этом месте. От Генри. От Виктора и Рыгало.

Не от Патрика. Как жаль. (нет)

— Так-так-так. Тебя мама не учила, что вечерами шараебиться в нашем городке опасно? — протяжно произнес Хокстеттер, делая несколько шагов вперед и не без удовольствия замечая то, как меняется лицо Стэна, отображая каждую его эмоцию. Патрик замер, изучающе мазнув взглядом по фигуре Уриса, но только ради того, чтобы сделать неожиданный выпад в его сторону в следующий момент. Он резко метнулся в сторону Уриса, расставив руки по сторонам, и издал гортанный возглас, смешанный с мерзким смехом, — Бу, бля! Шалом, принцесса. Заблудился?

Вечер набирал обороты. Поляна, и без того ставшая жертвой тени, которую на нее роняли деревья, стоящие вокруг, теперь окончательно постепенно погружалась в сумерки. Атмосфера, царящая здесь, не была такой уж привлекательной. Патрик мог поспорить, что знает, о чем думает Стэн. Все это просто не могло хорошо закончиться. В сумерках ситуация и Патрику казалась еще более зловещей, но, глядя на себя со стороны, он смеялся. Один из самых отбитых старшеклассников Дерри с лопатой и в окружении могильных холмиков. Тебе никто не поверит, Урис.

— Ты так вовремя здесь появился, ээ... Стэн? — Патрик хмыкнул. Имя еврея он помнил, но не мог признать это, отчего-то посчитав данный факт лишним. Он сделал еще несколько шагов, спрятав испачканные ладони за спину. Подошва его кед беззвучно касалась земли, а потому когда Патрик зашел за спину Стэна, то и вовсе о его присутствии напоминал лишь мерзкий голос. Спокойный, с нотками издевки и насмешки. Он наслаждался каждой минутой. Вскоре к голосу прибавилось еще одно доказательство того, что парень по прежнему здесь. Рука. Он положил одну ладонь на плечо Уриса, сжимая пальцы с силой, грубо, и вытирая их от земли о светлую и чистую рубашку. Спустя мгновение вторая ладонь сделала то же самое. Патрик слегка наклонился к Стэну. Несмотря на то, что тот был достаточно высоким, долговязый Хокстеттер был еще выше на целую голову, — Тебе повезло, что у меня сегодня отличное настроение.

Плечи Стэна медленно приподнялись и опустились — он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Стоит поддаться панике, и пути назад уже не будет. Патрик чувствовал его страх, словно хищник.

— Я ничего не видел, — Урис старался не смотреть на груды камней, оказавшиеся чьими-то надгробиями. Сколько животных пало от руки Хокстеттера? Пять? Десять? Пятьдесят?

Нужно было отвлечь Патрика и попытаться сбежать. До того, как хватка станет железной или ему наскучат игры. Стэнли  ни на мгновение не сомневался в том, что Хокстеттер совершенно ненормальный. Не удивительно, что он оказался в банде Бауэрса.
И все же он копался в земле один, вдали от Генри, Виктора и Рыгало. Возможно, скрываться пришлось не только Неудачникам?

— Если ты отпустишь меня сейчас, я ничего не скажу Генри, — от напряжения Стэна начинало мелко трясти, и он ничего не мог с собой поделать.  Как бы он не храбрился, сердце вырывалось из груди.

От Патрика пахло потом и землей, словно от могильщика. И эта ассоциация вызвала у Уриса еще большее отвращение.

— Если я закричу, они нас услышат, придут сюда и увидят, чем ты занимаешься. Отпусти меня, я вернусь домой, а ты закончишь свои дела.

Патрик даже сам не успевает уловить, сколько секунд проходит между тем, как он закрывает рот и тем, как ногой бьет по коленям Стэна со спины, подсекая тем самым и заставляя потерять равновесие. То, с какой легкостью и хладнокровием он это проворачивает, настораживает еще больше, но Патрик не дает времени на размышления. Боясь, что Урис сейчас подскочит, выйдет из ступора и побежит прочь, он бросает его на землю и в мгновение ока садится сверху, сжимая запястья того в стальной хватке. Стэн дернулся, но Патрик слишком наседал сверху, он буквально прижал свою новую жертву к земле, наслаждаясь паникой того.

Стэн пришел в себя от резкого удара о твердую каменистую почву. Патрик напал на него, не проронив ни слова, двигаясь быстро и выверено, словно охотник. Это было не похоже на парней из шайки Генри, атакующих своих жертв только в случае легкой победы. Неожиданно Урис понял, что Хокстеттер никогда и не был одним из них. Он пользовался привилегиями, которые давала ему дружба с Генри, и воплощал свои собственные нездоровые фантазии. Даже если бы его вышвырнули из банды, Патрик не стал бы сокрушаться.
От внезапного понимания Стэна захлестнула паника.

— Отпусти меня! — он пытается вырваться из мертвой хватки Хокстеттера или оттолкнуть его, но Патрик оказывается слишком тяжелым.

Попытки того вырваться надоели Хокстеттеру и он отвесил Стэну звонкий удар по лицу — достаточно сильный, на щеке того остался яркий след, который можно было еще рассмотреть. Только теперь Патрик понял, что хочет сделать. Мысль, вихрем влетевшая в голову парня, напугала и его самого, но отступать было уже просто некуда. Да и зачем? Патрик не был одним из тех, кто оспаривает собственные решения.

— Расслабься, блять. Тебе самому будет хуже, появись тут Генри, — прошипел он в самое ухо Стэна, устав бороться с ним. И получай удовольствие. Патрик усмехнулся, когда Урис в очередной раз дернулся.

Он бесстыдно лапал свою жертву. Пальцы сжимались на бедрах, на ягодицах. Руки нагло заползали под рубашку, царапали нежную кожу. Суетливые смазанные движения, напряженные в ожидании отпора и толчка, не доставляли никакого удовольствия. С таким же результатом Патрик мог ласково трепать Уриса за щеку — от задницы бы в его собственных ощущениях это бы никоим образом не отличилось и на эрекции не отразилось. Заткнись. Заткиньзакройротпрекратиломатьсяблять. Патрик сжал его запясть с еще большей силой, раскинув руки по сторонам, прижимая к земле. Я заставлю тебя закрыть рот, Стэн. Патрик неловко и грубо прижался губами к губам Стэна, до крови закусывая губу того. Однако, тот явно не думал, что идея хорошая.

Урис замер, пораженный случившимся. Он чувствовал вкус чужих губ на своих губах и язык, внезапно оказавшийся у него во рту. От одной мысли о том, что это с ним делает Патрик Хокстеттер, его начало мутить. Живот свело от страха, и к горлу подступила тошнота. Стэн замычал, тщетно пытаясь разорвать этот ужасный поцелуй или отвернуться.

Он чувствовал себя грязным, будто лежал сейчас не на земле посреди Пустоша, а в яме с помоями.

Патрик ощупывал его, прикасался под одеждой, оставляя на коже грязные следы, и это было отвратительно. Глотая слезы, Урис нащупал камень у одного из надгробий-пирамид, сжал его и с размаху ударил Хокстеттера по голове. Патрик пошатнулся, и из рассеченного виска хлынула кровь. Не дожидаясь, пока он придет в себя, Стэн изо всех сил пнул его между ног, перевернулся на живот и попытался отползти подальше.

— Отвали от меня, мудак.

От боли у Патрика практически заслезились глаза. Он непроизвольно отпустил Стэна, позволяя тому снова дернуться в сторону. Но вместе с тем тот факт, что боль от удара в его паху возрастала в геометрической прогрессии, столь же сильно возрастала злость. То, что совсем недавно Патрик хотел Стэна, тут же трансформировалось в другое желание.

Он нащупал черенок саперной лопаты и, совершенно не контролируя себя, ударил того по голове. Урис неловко повернулся и потому весь удар пришелся по темечку. И уже спустя минуту, когда боль утихомирилась и Патрик понял, что натворил, пульс Стэна Уриса невозможно было прощупать.

<...>

Земля казалась более жесткой. Периметр могилы значительно превышал все те, которые Патрик вырыл за прошедшее время. Он устал и его руки просто ломило от боли в мышцах. Хотелось лечь на прохладную землю, закрыть глаза и больше никогда не вставать, однако страх пересиливал все остальные эмоции. Отдавшись состоянию шока в полной мере, Хокстеттер все сильнее зарывался в могилу, которую рыл для Стэна.

Пошел дождь, и земля стала хоть чуточку меньше. Но прибавилась другая проблема. Теперь Хокстеттер был по уши в грязи, напоминающей в темноте жидкое дерьмо. Патрик чертыхался, но копал. Под ногти забилась земля. Казалось, что она даже в темных волосах парня, которые намокли и теперь свисали на лицо сосульками.

Еще несколько часов назад Патрик мог только строить догадки о том, как отразится на мертвом человеке то, если его здесь похоронят. Сейчас он молил Бога, чтобы все получилось, когда за ноги оттаскивал Уриса в яму. Мертвым он показался ему более тяжелым, чем при жизни. В темноте, грязи и сырости Патрик с горем пополам закидал своеобразную могилу землей, не представляя, что творит.

Он только что убил человека. Снова.

Он только что похоронил его.

Он только что начал череду самых жутких событий в своей жизни.

[nick]Patrick Hockstetter[/nick][status]ave satan[/status][icon]http://s019.radikal.ru/i641/1712/7c/5c4b8b9ae792.gif[/icon][sign]--[/sign][sleep]знаете ту строчку из библии... ну, про всадников апокалипсиса? «и увидел я всадника на бледном коне, и сказал он мне – иди и смотри! и ад следовал за ним». так вот, господа. ад не следовал за ним – ад убегал от меня.[/sleep][tea]<a href="http://ссылка_на анкету" title="имя, возраст"><b>ПАТРИК ХОКСТЕТТЕР</b></a>[/tea][fandom]IT[/fandom]

Отредактировано Richard Tozier (2017-12-24 02:28:00)

Последние несколько дней прошли для Патрика как в тумане.

Тем вечером он вернулся домой грязный и уставший. И разве что высшие силы помогли ему не наткнуться на отца или мать. Объясняться перед этими людьми ему хотелось меньше всего на свете в тот момент. Хотелось хотя бы умыться, раздеться и отрубиться до самого утра, чем Патрик и попытался заняться. Однако, уснуть ему не удалось. Всю ночь мысли о содеянном не оставляли его головы. Страх о том, что об этом узнают и непременно привлекут к ответственности, назойливой мухой летал вокруг парня. Капли дождя, мерно стучащие по стеклу и подоконнику, привлекали к себе внимание — и каждый раз, когда Патрик поворачивался к окну, чтобы убедиться в том, что ничего ужасного там нет, он боялся встретиться взглядом со Стэном. Тени, пляшущие на противоположной стене, тоже образовывали незатейливые, но устрашающие силуэты. Патрику казалось, что за одну ночь он сможет сойти с ума от страха. Настолько страшно ему было впервые. Тело убитого все еще стояло перед глазами. Хокстеттер понимал, что мальчишка — не кошка и не псина. За такое его действительно по головке не погладят. К страху перед ответственностью прибавилось сожаление — мысль о том, что воскресший еврей сможет раскрыть куда больше его секретов, казалась еще более пугающей. Стоило просто спрятать труп. Не нужно было лезть к могилам домашних животных. С другой стороны, как полагал сам Патрик, воскресший Стэн может запросто начать прежнюю жизнь и все будет хорошо. Будет ли? Мысли подобного рода разрывали Хокстеттера на части. Заставляли сминать простыню, ерзая в постели, и скрипеть старой кроватью. Беспокойная ночь казалась неимоверно долгой и трудной. Солнце, вставшее над крышами соседских домов, стало для Хокстеттера спасением от самого себя.

На утро он первым делом бросился к окну. Как и на следующее. И на следующее тоже. Он смотрел на крыльцо собственного дома, изучал поверхность «козырька», раскинувшуюся под окном его комнаты и покрытую черепицей. Туда приходили те, кого Патрик хоронил. Но на этот раз поблизости не было ни черного кота, закопанного второпях вместе с Урисом. Собственно, мальчика Хокстеттер тоже не видел. И не мог не испытать облегчения. Вероятно, что-то пошло не так тогда и воскрешение не сработало. Может быть, на людей сила святой земли не распространяется? Патрик хотел пойти и проверить целостность могилы, но... Не решался. Упиваясь собственным ужасом он провел несколько дней неподалеку от Пустоши, но вглубь старался не соваться. Он уже практически успокоился к тому времени, как нашел на своем крыльце посылку с того света. И оставался спокойным далее — пока он не столкнется с убитым и воскрешенным нос к носу, он не будет трястись, словно загнанный псами дворовый кот.

<...>

Все началось в школе, когда занятия возобновились и Хокстеттеру пришлось вернуться в ненавистное место, в котором он и быть-то не хотел. Каждый день, проведенный здесь, словно выпадал из реальности. Процесс обучения Хокстеттера волновал в последнюю очередь и находился он тут лишь потому что так было нужно. Соблюдай первый правила и тебя никто не будет трогать — это было уже другое правило, личное для Хокстеттера. 

Здесь все было привычным и проживал день парень скорее машинально. Машинально посещал уроки, абсолютно не реагируя на пустой треп преподавателей. Машинально хуевертил, выводя тех из себя. Машинально нарывался на дополнительное время после уроков, в которое проходило наказание. Это было самое худшее, на самом деле — проводить еще несколько часов в стенах школы, когда остальные уже могли заниматься абсолютно чем угодно...

Но и это время прошло для Хокстеттера более менее терпимо и практически быстро. Он выполнил задание, которое ему поручила миссис Дуглас, и посмотрел на часы, висевшие в кабинете. Стрелка уже давно перевалила за два часа; в школе он теперь совершенно точно находился едва ли не наедине с собой. На самом деле, именно это нравилось Патрику в занятиях после уроков. Он ходил по коридорам и воображал, что остался один во всем мире. Пожалуй, если бы такое случилось на самом деле, Хокстеттер бы не расстроился.

Вот и теперь, идя по коридору и постукивая ладонью по железным шкафчикам учеников, Патрик наслаждался одиночеством. И все же что-то портило ему настроение. Что-то тянуло за душу. Чувство, что еще не все наладилось. Оставшись наедине с собой, Патрик снова мыслями вернулся к событиям пятничного вечера.

Он мирился с ними на протяжении всего дня, иной раз задвигал в угол, размышляя о чем-то другом или отвлекаясь на издевательства над придурками из классов помладше. Но теперь...

Патрик завернул в туалет, все еще стараясь избавиться от мыслей про Стэна Уриса.

Чертов еврей даже после смерти занимал слишком много места в голове Патрика Хокстеттера.

<...>

В туалете было пусто. И грязно — не то чтобы уборщик с таким уж рвением и страстью относился к собственной работе. Запах мочи и табачного дыма, впрочем, никоим образом не подействовал на Хокстеттера. Парень даже не поморщился и спокойно спустил воду, воспользовавшись одной из кабинок. Взгляд Патрика бродил по грязной желтоватой стене кабинки. Он бездумно вчитывался в вульгарные надписи и ругательства, нанесенные на нее маркерами. Он и сам не единожды оставлял здесь свой след. Некоторые слова были практически стерты — все же, администрация пыталась вынудить уборщика следить за порядком. Но то ли терпения ему не хватало, то ли этого же качества было в избытке у школьников. Надписи никуда не девались.

Патрик застегнул ширинку и уже было приготовился к тому, чтобы развернуться и покинуть кабинку, как услышал за своей спиной скрип двери. Противный, режущий слух. И скрипели явно петли той створки, которая вела к Патрику. Хокстеттер уже приготовился к тому, чтобы сломать пальцы на руках наглого слепого имбецила и резко развернулся, но тут же отпрянул. Край унитаза больно ударил под колено и Патрик непроизвольно сел на это грязное недоразумение.

Дверка приоткрылась. Сначала Патрик увидел руку, а затем и лицо того, кто столь уверенно вламывался к нему и захотел проснуться. Он сглотнул ком, подступивший к горлу, и понял, что даже если захочет, все равно не сможет закричать. Голосовые связки словно атрофировались. В панике Патрик схватился за край перегородки, желая подняться, но тут же пожалел об этом — он буквально протянул восставшему из мертвых руку. И тот тут же схватился за нее.

Голос и то, как Стэн двигался, давали Патрику понять, что он все же убил его тогда. Урис не выжил и теперь пришел в своей мертвенной бледности чтобы грохнуть и самого Хокстеттера. Это не реально, это не может быть реальным! нереальнонереальнонереально

— Что тебе надо? Я же все исправил! — находясь на грани паники, Патрик заметил оживление за спиной Стэна. Черный кот. Тот самый черный кот вернулся тоже и, вероятно, желает сожрать лицо Хокстеттера. Чем и займется, как только Стэн сделает то, что хочет. Кошмарный сон затягивался. А руку все крепче сжимали пальцы Уриса. Ледяные и крепкие.

Чувствуя холод прикосновения и силу, с которой Стэн сжимал его запястье, Патрик словно очнулся. Пришел в себя, вышел из ступора и закричал. Это, в общем и целом, было бессмысленно. В школе остался лишь охранник. Слепой, глухой и дряхлый. Вероятно, читающий в своем кресле очередную газетенку.

Патрика здесь сейчас убьют.

Он изо всех сил дернулся, стараясь высвободить запястье, и ему это почти удалось. Раздался очередной неприятный хруст, словно из-за этого резкого движения еще один сустав Стэна вылетел из нужного места. Звук заставил Патрика поморщиться. Ему больше не казалось забавным то, что люди и животные могут вернуться из мертвых. Что происходит?

Мысль о том, что, вероятно, именно из-за опыта с человеческим телом все пошло не так, не оставляла в покое Патрика. Он жалел о содеянном, но не потому что не хотел убивать Стэна — нет, ему понравилось, — он не хотел, чтобы тот вернулся. Не таким. Не тем, от кого так и веет опасностью. Патрик не привык бояться. Он просто не был знаком с этим чувством в полной его мере.

Патрик дернулся еще раз, всем телом подаваясь вперед и, казалось, он даже зажмурился, чтобы не видеть собственного столкновения со Стэном. Он ожидал почувствовать под рубашкой и пиджаком мертвого мальчика разложившуюся дряблую плоть, но тот был абсолютно крепким. Более того, Патрик словно столкнулся с настоящим камнем. Он оттолкнул того от себя, а точнее попытался — Хокстеттер вложил в толчок всю свою силу, но Стэн едва ли сдвинулся хотя бы на один шаг. Сработал скорее эффект неожиданности, чем сила Патрика. И он впервые почувствовал себя настолько бесполезным и беспомощным.

Однако, этого замешательства ему хватило, чтобы суметь выскользнуть из кабинки и броситься к двери. В порыве он несколько раз дернул за ручку, но она не поддалась. Патрик матерился про себя и боялся, что еще пара таких рывков и он вовсе оторвет эту хрень от двери, и тогда точно навсегда останется запертым в сортире. Сдохнуть в грязи и моче. Что может быть лучше, а?

И как только Патрик понял, что все это время просто дергал чертову дверь не в ту сторону, он почувствовал очередное прикосновение к себе. Парень снова воскликнул от страха и неожиданности; перед его глазами стоял мертвый холодный взгляд Уриса. Но это был не он. Черный кот, спрыгнувший на плечо Патрика невесть откуда, впился через рубашку в его кожу острыми когтями.

[nick]Patrick Hockstetter[/nick][status]ave satan[/status][icon]http://s019.radikal.ru/i641/1712/7c/5c4b8b9ae792.gif[/icon][sign]--[/sign][sleep]знаете ту строчку из библии... ну, про всадников апокалипсиса? «и увидел я всадника на бледном коне, и сказал он мне – иди и смотри! и ад следовал за ним». так вот, господа. ад не следовал за ним – ад убегал от меня.[/sleep][tea]<a href="http://ссылка_на анкету" title="имя, возраст"><b>ПАТРИК ХОКСТЕТТЕР</b></a>[/tea][fandom]IT[/fandom]

Отредактировано Richard Tozier (2018-01-03 15:48:30)

Уж теперь-то Патрик мог сказать, что познакомился со страхом. Чувство, которое ранее считал для себя едва ли не невозможным. Сжимая в руках бейсболку Рыгало, Патрик смотрел на дверь. Удары были достаточно слабыми, но цепочка ритмично позвякивала, соприкасаясь с деревом створки и отлетая от нее вновь. Патрик сжал зубы со всей силы, пытаясь не завопить от ужаса и мысленно прокручивая в своей голове все возможные пути отступления. Он провел в своей спальне долгую ночь, пытаясь совладать с собственными кошмарами. Спокойный сон не хотел приходить к нему, уступая место настоящему ужасу, от которого Хокстеттер просыпался в холодном поту. Он видел мертвых животных, которых сам же хоронил на чертовом кладбище. Кладбище, надо сказать, было бракованным — где это видано, чтобы мертвые из могил вылазили и продолжали идти спокойно по бренной земле, словно так и надо!? За эту ночь Патрик искусал собственные губы до крови, пугаясь собственной тени и ветки, скребущей стекло с обратной стороны. Вы когда-нибудь видели седого мальчика? Патрик вот не видел, но не сомневался, что еще пара таких ночей и в зеркале он его встретит.

Стук в дверь продолжался бы и дальше, пока штаны Хокстеттера бы не намокли, а лестница не бы из под его ног, позволяя рухнуть в беспамятстве от страха. Однако, на пороге кухни появилась возмущенная мать, вытирающая руки кухонным полотенцем и недоумевающая почему же ее сын ведет себя как полный идиот. Можно подумать, он начал вести себя подобным образом только теперь! Женщина распахнула дверь и Патрик замер в безмолвном вопле. Ему хотелось закричать, чтобы она не открывала дверь. В следующий миг ему захотелось бежать — чисто инстинктивно. И только потом он понял, что на пороге стоит не Стэнли Урис, мертвый и, по какой-то неведомой причине, все еще ходящий в округе. Всего лишь соседка.

— Что-то произошло, миссис Дэвис? — голос матери звучал настороженно и было из-за чего волноваться. Пожилая дамочка выглядела действительно плохо. Опухшее лицо, покрасневшие глаза и смятый носовой платок, который она теребила в руках. Патрик отступил на несколько ступеней выше. Почему-то беспокойство его не отпускало даже теперь. Словно бабка должна разложиться сейчас прямо в их прихожей и из под ее кожи появиться чертов еврей и его мерзкий кот.

Однако, этого не произошло. Миссис Дэвис шмыгала носом и смотрела на его мать едва ли не с мольбой в глазах. Она залепетала что-то. Из-за подступивших к горлу рыданий невозможно было разобрать смысл сказанного. Патрик слышал лишь обрывки фраз и его уже не радовало то, что в контексте присутствовали фразы о животных, смерти и заднем дворе. Когда же Патрик прислушался, то понял, что в словах старухи нет и слова о подобном дерьме. Это конец? Это галлюцинации? Он впился пальцами в перила лестницы и решительным шагом направился вниз. Нет, это невозможно!

Патрик едва ли не толкнул старушку плечом, отталкивая от двери, и, не обращая на возгласы матери, бросился на улицу. Ему нужно было с кем-то обсудить случившееся. Не то чтобы у него был выбор того к кому пойти. Друзья у него были хоть и не самые лучшие, но и тех было мало. Генри Бауэрс отпадал по понятным причинам. Патрик не хотел встречаться с его папашей. Пожалуй, даже Стэн не напрягает так сильно, как этот полоумный хамоватый урод. Виктор, может быть, выслушал бы. Не факт, что не вызвал бы врачей, но все же выслушал бы. Наверное. Рыгало... Патрик вспомнил о бейсболке, которую нашел утром. Умом он понимал, что на одного человека в их коллективе вполне может оказаться меньше. Он видел Хаггинса еще вчера, но сегодня уже сомневался, что увидит снова. Патрик и сам не заметил, как ноги понесли его к дому Крисса. Сами собой.

Дорога не была долгой. Пожалуй, больше времени занял путь Патрика от дороги до крыльца. Наверное, весь его запал исчез, когда он увидел ворону, лежащую прямо на подъездной дорожке дома Крисса. Ее внутренности были выпотрошены через аккуратные надрез, который Хокстеттер не побрезговал осмотреть. Было дураку понятно, что домашнему животному подобное не под силу. Хокстеттер чувствовал, как внутри него все похолодело. Он вздрогнул даже от скрипа входной двери, которую он сам же толкнул, чтобы пройти в дом. Тишина стояла мертвая. И это слово пугало не без причины. Патрик прислушался, пытаясь услышать и даже надеясь на то, что сможет различить в этой тишине какой-то звук. Какой-то признак человека. Живого человека! Однако, было пусто. Было, черт побери, слишком тихо. Как на кладбище.

— Вик! — позвал Патрик. Голос его прозвучал хрипло и сломано, словно он кричал всю ночь и просто сорвал себе связки. Ответом ему была тишина и оклик повторился. Патрик был в этом доме всего один раз, но все равно помнил расположение комнат и планировку в целом. Он без труда нашел комнату Виктора на втором этаже. Дверь туда была приоткрыта и через щель между створкой и косяком лился свет. Патрик замер на пороге, не решаясь войти внутрь. Он снова позвал Крисса, словно надеялся на то, что тот сейчас откроет ему дверь и обматерит за вторжение. Впоследствии Патрик пожалеет о своем желании увидеть Крисса, плотно стоящим на своих двоих — не в том состоянии, в котором тот находился, уж явно.

Патрик глубоко вздохнул и толкнул таки дверь. Он вошел внутрь и первое, что бросилось в глаза — бардак. Все было перевернуто вверх ногами. Одежда, разбросанная по полу. Порванные книги. Перевернутый стол. Патрик изучал взглядом все, вплоть до порванных штор на окне и упавшей багетки, но заметил самого Вика только в последний момент.

Он сидел в углу. Полуразвалившись, неестественно выгнув одну руку. В другой Вик сжимал какой-то предмет небольшого размера. Ноги, согнутые так, словно Крисс пытался уползти от чего-то. Словно он от чего-то убегал. Хокстеттер приблизился к нему и присел на корточки, пытаясь понять, что случилось. Он чувствовал ужас, смешанный с каким-то другим чувством, понятие которому давать не хотел и даже боялся. Патрик разжал пальцы Виктора и взял в руки предмет, который тот сжимал в ладони. Лезвие. Окровавленное лезвие, кровь на котором уже засохла. Патрик отбросил его в сторону, вытирая испачканные пальцы о собственные джинсы. Он присмотрелся к трупу более пристально, поднял его лицо за подбородок и в ужасе заглянул в мертвые остекленевшие глаза.

Горло Виктора было разрезано острыми лезвиями. Они торчали у него изнутри, словно он пытался их проглотить и, по понятным причинам, не смог. Патрик почти сумел представить то, как Стэн — Хокстеттер был уверен, что без этого зомбимальчика тут не обошлось, — заставляет Крисса задыхаться и захлебываться собственной кровью. Как умирает от болевого шока или асфиксии.

В следующий момент за окном раздался грохот.

Патрик резко дернулся и, поднявшись на ноги, отскочил к двери. На подоконник с обратной стороны приземлился большой ворон. Он стучал клювом по стеклу и оставлял на нем кровавые пятна — клюв был испачкан в чьей-то крови. Патрик облизнул пересохшие губы. Собственное сердцебиение почти заглушало его мысли. Едва не споткнувшись о перевернутую кучу барахла, Патрик бросился прочь, вниз по лестнице и к чертовой матери от этого дома. Не хватало еще, чтобы его здесь нашли и грохнули. Или обвинили в убийстве. Патрик выскочил на крыльцо, жадно хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. И в этот момент до его слуха донесся сдавленный кошачий вопль. Он медленно повернул голову, уже заранее зная, что увидит там и заранее боясь этого. Патрик закусил губу, в надежде сдержать крик. На перилах крыльца сидел чертов кот, который таскался за Урисом теперь, как привороженный.

Кот сидел и пристально смотрел на Патрика. И орал, словно безумный. Патрик не выдержал. Он побежал прочь. Так быстро, как никогда не бегал. Даже в те моменты, когда преследовал неудачников. В те счастливые моменты, когда он бегал за ними, а не от одного из них, черт возьми. Патрик бежал быстро и не особо следя за своим направлением. Сердце в груди бешено колотилось и Хокстеттер уже практически задыхался к тому моменту, когда остановился. Да и остановился он не по своей воле. Он увидел машину на мосту. Множество машин. Полицейские и парамедики. Служба безопасности. Большая машина, которая тащила из воды на тросе... Патрик задохнулся в удивленном молчаливом крике.

Из воды вытаскивали машину. Машину Рыгало, его, блять, друга. Неподалеку, на земле, лежал черный эластичный мешок и у Хокстеттера не было в голове и сомнения на тему того, что в мешке находится его знакомый здоровяк. Патрик почувствовал, что ноги его стали ватными и он рискует свалиться в ближайшую колею. Да и дай бог там подохнуть, чтобы не пришлось снова бежать прочь от Стэна. Тот уже перегибал все палки.

Патрик уже собирался развернуться и пойти обратно. Пойти даже к Генри — пока по одиночке не пришили их обоих. Но не успел даже развернуться. В следующий момент за его спиной раздались шаркающие шаги.